Сегодняшняя статья посвящена удивительному событию. На связь неожиданно вышла женщина, которая провела детство в доме, который я купил.
С этим домом у неё связаны самые теплые воспоминания.
Я попросил ее поделиться с нами тем, что она помнит.
Далее курсивом текст сообщений Татьяны Павловой с минимальными правками, не посчитал нужным как-то серьёзно обрабатывать.
Скажите, это участок по улице Коммуна? Простите я далеко-далеко. Но мне показалось, что это дом моего детства. Труба с водой из под дороги на краю участка всё ещё шумит?
У нас на участке были террасы. Первая - дом, под ним подвал. Дальше летняя кухня, в ней пол мазаный. Дальше холодная, там стояли сундуки один с солью, другой с мукой. На крышках сундуков наклейки ещё дореволюционные от чая и других мануфактур. Рамки от уликов и бочка, в которой качали мёд. Висели на крюках копченные окорока, завернутые в белую материю. Дальше за стенкой коровник, потом дровник стал. Напротив свинки жили. Вторая терраса напротив дома - поляна с клумбами, на краю кручи улики, штук пять. Справа роща с грецкими орехами, под ними ничего не росло. Мы там играли, детвора со всей улицы. Огромный орех рос на краю кручи напротив трубы, там были качели. Мы летали над пропастью, а внизу остров пиратов, обтекаемый с двух сторон водой из трубы. Это был какой-то подземный родник, вода бежала круглый год, да ещё с таким шумом. Вода осталась? Ведь это самое ценное в Крыму.
Слева за уликами старая абрикоса или слива, под ней летом стояла кровать, и чуть дальше был ещё один погреб, уже в земле. Настоящая землянка. Там хранился урожай картошки, моркови, свеклы. В конце был курятник, и по краю кручи стояли клетки с кроликами. Здесь начинались ступеньки на третью террасу. Там был бетонный ставок большой, в стенку ставка была вставлена черепица, и по ней тоже круглый год бежала вода. Мы её пили. Носили вёдрами наверх. В ставке водились карпы, раки в стенах между камней. Водоём внизу был выложен камнем, наверное ещё с дореволюционных времен. А потом по краю был забетонирован.
Полностью бассейн до ила спускали раз-два в год, когда приезжали гости. Тогда снимали штаны, залазили в него, руками вылавливали рыбу и вытаскивали раков, которые жили в стенах между камней. Под большим прудом на следующей террасе был малый прудик. Здесь была хитрая система полива всего огорода. Два пруда между собой соединялись. Папа открывал затычку в малом пруду, весь огород был в канавках, и вода бежала по ним, поливая картошку, по краю свеклу и огромные заросли кукурузы. Он просто ходил по огороду с тряпкой, в одном месте нагребал землю, в другом отгребал. Так и поливал весь огромный огород. А в большом пруду уровень воды уменьшался по колено. И тогда мужики залезли в пруд и руками ловили рыбу и вытаскивали раков из стен. Было очень весело.
Когда приехали Чемезовы, они у себя в огороде за межой выкопали новый бассейн. Его они забетонировали, он был глубокий, но уровень воды в нём был небольшой. Туда ничего не бежало, наверно копали до грунтовых вод. Вовку отпускали на водохрану на рыбалку, а меня нет. Он ловил красную рыбешку и выпускал к себе в бассейн. А я утром рано-рано приползала на межу, леску с поплавком на палец, выловлю несколько и к себе в бассейн. Мне было семь лет. Так мне приходилось лёжа свешиваться головой вниз, чтобы до воды достать.
Когда я увидела пушку у ворот, то вспомнила, как бабушка, рассматривая со мной кожаный альбом с пряжкой и фотографии женщины в форме медсестры, говорила, что она была помощницей Пирогова и участвовала в Севастопольский войне. Так что пушка к месту, наверно бывшая хозяйка навеяла.
А так вы теперь мои ноги и глаза, ведёте меня, где я с папой ходила. Думала, что уже никогда не увижу ни вида с родных Скалок на Кара-даг, ни моря с самой высокой точки Агармыша. Спасибо Вам. За всё. За исполнения мечт.
Фамилия наша была Беляковы. Матвей, немцы убили его и кота у нашего пруда, пока бабушка на работе была, он её свекр. Анатолий, его сын, всю войну шофером в штрафбате. Орден великой Отечественной нашли после его смерти в середине шестидесятых. Владимир, мой папа, всю жизнь отработал на карьере, тоже орденоносец но уже за труд. Служил моряком, две кругосветки, заядлый охотник и рыбак. Они все на нашем кладбище похоронены. А те, что были в альбоме с зонтиками и в офицерской форме, сгинули в двадцатые, вернулся один Матвей.
А я с семнадцати лет в Питере, муж, двое сыновей, пятеро внуков. Дом родня заставила продать папу в начале восьмидесятых. Он эту продажу не пережил. Умер молодым через четыре года. Вот только сны и воспоминания детства. И этот дом с прошлой историей, с прудами, родниками, ореховой рощей и качелей над кручей.
Я спросил, жила ли ее семья в доме до революции.
Получается, но там как-то запутанно. Были священники, это вроде их летнего домика. Потом всех то ли убили, то ли посадили. Ничего не осталось. В этот дом вернулся один Матвей в начале тридцатых. В доме, когда я родилась, прабабка ходила в чёрном и называли её матушкой. Все её боялись, было много икон и много бабок. После её смерти иконы все раздали. А последнюю картину, схему армянского монастыря с птичьего полёта, висевшую в летней кухне на стене уже у меня, третьеклассницы, заезжий газовщик выманил. Сыграл на том, что меня в этот день в пионеры приняли. Бабушка плакала.
У меня есть план 1959 года, где указана Колесникова Матрена Семеновна, переслал его Татьяне.
Колесникова Матрена Семеновна и была той прабабкой в чёрном, она была гражданской женой Матвея и приёмной матерью Анатолию моему дедушке. До войны дед Анатолий построил большой красивый дом на горе при въезде в Старый Крым, а в этом доме осталась Матрена с Матвеем. Но пришли немцы, новый дом у бабушки отняли, дед Толя на войне. И её с внуками обратно с детьми на Коммуну и привёз Матвей. Здесь и оккупацию они пережили, и папа на соседней улице в школу пошёл.
А погреб под домом это отдельная песня. Пещера Алибабы. По стенам полки с солениями. Бочки с квашеной капустой, яблоками, арбузами. На крючках колбасы кровянки, ливерные, мясные. Кастрюли с солёной водой, там масло сливочное своё. Банки со сметаной тоже своей, молоко в вёдрах с ужами, их отпускали в молоко, чтобы оно не кисло. Участок был автономная республика для самовыживания, нужна была только мука и соль.
Игорь, а акация под окном кухни дома в проходе к Чемезовым жива? Мы с девчонками из её семян ногти клеили. (Акации уже нет)
Попросил поделиться современными фотографиями своей семьи.
Рада знакомству и странным знакам: пушка, ваша фраза был в церкви, в какой. Ведь мне так и не удалось узнать, кто из предков был священнослужителем.
Ох уж эти тайны мироздания. А рассказ напишем, но позже. Дайте мне насладиться и насмотреться вашим каналом. Я вижу родные закаты, родные уголки детства наяву, а не во сне. Спокойной вам ночи. И ещё раз огромное спасибо за испытанное сегодня счастье.
Переслал фото города в тумане.
Любила в детстве в такой туман. Поздно вечером после школы, у нас была вторая смена, гулять по городскому неосвещенному парку.
Шорохи, капли падают с веток, ощущения ужастика. С друзьями спорили, кто дальше зайдёт в парк и там задержится. Я никогда не боялась, ведь они были где-то рядом, чтобы меня проверить. Таким образом выигрывала споры по походу ночью на кладбище или в лес.
Благословляю Вас, хороший человек. Живите, обхаживайте эту землю моих предков. Они жили там ещё до войны, а может и до революции, альбом пропал. Этот кусочек земли помог выжить в самые трудные годы моим родным.
И снится он мне часто, и чувствую себя предательницей, что не исправила ошибок родни и не хватило сил всё вернуть. Никого не осталось, а другие далеко.
Круг замкнулся, сто лет прошло, у меня за окном в Питере колокольный звон. Тоже зовёт на службу. Храм Андрея Первозванного напротив дома за речкой Оккервиль. В фундаменте этого нового храма кирпичики с именами моих сыновей.
Ваш дом принадлежал священнослужителям, они покинули его в двадцатые года прошлого столетия. Была ли моя семья их потомками не знаю, и рассказать некому. Но альбом был, и были фотографии большой семьи. Мужчины в облачении, офицеры, дамы с зонтиками, фото женщины в форме медсестры конца позапрошлого века. Было в этом доме много икон и две большие картины - планы двух монастырей с высоты птичьего полёта с постройками, деревьями, гуляющими по дорожкам монахами. Сама рассматривала эти почерневшие от времени картины. У меня были самые красивые стеклышки красные с белым, тёмно-синие, я так понимаю от разбитых лампадок. И Матвей, прадед мой, в этот дом в начале тридцатых пришёл больной к Колесниковой Матрене. Дед мой Анатолий жил в этом доме с ней и считал её своей приёмной мамой. А фото деда Толи, маленького мальчика в кружевах, висели на стене в этом доме. Почему Матвей не женился на Матрене не знаю, может не знал, жива ли его венчанная жена. Гражданская война семьи раскидала, но почему дед Толя остался один у чужой женщины, почему ей дом достался. Одни вопросы, ответить некому. Но все таки интересно, кто вам про пушку времен Севастопольский войны нашептал...
Ох, Игорь, Игорь, доброе утро, хотя уже день, а я третий день не выхожу с Вашей страницы в Телеге с 29 апреля 2023 года. Хожу вашими тропами, кошу, пилю, жгу, таскаю, спина разболелась. Засыпаю под утро. И смакую, смакую как хорошее вино, возрождение родной земли. Сестра позвонила, говорит, Таня, мне кажется папа с небес улыбается.... Низкий поклон Вам до земли за Ваш труд. И здоровья, здоровья, здоровья. И о сколько мелких знаков, совпадений, что бы вы здесь образовались! А фото и краткий рассказ из лички можете перепостить для своих друзей.
Меня очень тронула история, рассказанная Татьяной. Не ожидал узнать так много про прошлое своего дома. Теперь он еще и зримо наполнен теплотой и любовью людей, которые здесь жили.