Лина
Звонить ему было опрометчиво, особенно в моём состоянии. Но кому ещё я могла довериться? Мика понимал меня, как никто другой, и это не казалось иллюзией. Единственная ночь, проведённая вместе, стала ярким тому подтверждением. Я отчётливо помнила наш откровенный разговор, то умиротворение, которое впервые ощутила рядом с ним. Даже Ритка, моя лучшая подруга, не могла сравниться с той степенью доверия, что я испытывала к Мике.
Поэтому я, не раздумывая, набрала его номер. Только он мог мне помочь, если, конечно, захочет. А если нет – я всё ему объясню. Расскажу, что больше не люблю Громова. Да и было ли это любовью? Скорее, болезненная привязанность. Теперь я это точно знаю. Меня неудержимо влекло к Мике с неведомой силой, а Стас… всего лишь детская влюблённость. Всё это я должна донести до него, он просто обязан меня выслушать. И ещё… кое-что, чем мне необходимо поделиться хоть с кем-нибудь. Это не просто разговор, это мольба о спасении.
Сегодня был день выписки. Меня должны были выписать с минуты на минуту. Собрав все свои вещи, которые мне скрепя сердце передала Ритка, я с нетерпением ждала прихода врача, но вместо него ко мне в палату ворвался кое-кто другой. Вскоре после нелепого ухода Мики в палату вбежал отец. Он был в ярости. Моя неугомонная сестрица наконец-то рассказала ему о моих фиктивных отношениях с Микой, и папа взорвался.
– Чем ты думала, Ангелина?! – прорычал он, как только за ним захлопнулась дверь. – Мало того, что твоя никчёмная мать осмелилась перечить мне, так ещё и ты выкинула такое! – Отец приблизился вплотную, и я почувствовала резкий запах виски, которым был пропитан его безупречный костюм. – А я, дурак, поверил этому недоумку! Как я не распознал в нём этого ресторанного музыкантишку? – Отойдя от меня, Обухов-старший принялся рвать на себе волосы. – Как ты могла так меня провести? – Он снова подскочил ко мне, и я вжалась в матрас.
– Пожалуйста, успокойся, папа! – тихо прошептала я, собравшись с духом. – Стас – любовь всей моей жизни, ты же знаешь… А увидев его с сестрой, я… я просто не выдержала!
– И провернула всё это за моей спиной с этим ничтожеством? Отвечай, чёрт тебя возьми! – прорычал он, нависая надо мной.
Отец выглядел так, словно собирался ударить. Он всегда вымещал злость на мне таким страшным способом. Боже, только не это, прошу, не бей меня, папа… хотелось крикнуть мне, но было поздно. Сделав свои выводы, Обухов схватил меня за ноги и в буквальном смысле столкнул на пол, а затем влепил оглушительную оплеуху. Его серебряное кольцо на безымянном пальце левой руки полоснуло меня по щеке, и из раны выступили капли крови. Но физическая боль не шла ни в какое сравнение с душевной. Щёку саднило, болел бок, на котором точно к утру появится синяк, но сердце… сердце разрывалось от незаслуженной боли, которую я так часто испытывала в своей семье.
– Даю тебе неделю, чтобы всё исправить, иначе отправлю в Англию. Там тебе точно вправят мозги! – сказал отец, и я почувствовала его злорадную ухмылку. Он не шутил. В Англии находилась психиатрическая лечебница, где мне уже доводилось бывать. В детстве из-за частых побоев у меня случались панические атаки. Тогда отец только встал во главе холдинга, принадлежавшего его матери, и поначалу не справлялся, срывая на мне всю свою злость. Он бил меня, оскорблял, пытался подавить мою страсть к рисованию. Мама же закрывала на это глаза. Она во всём старалась угодить ему. Я не раз пыталась достучаться до неё, но каждый раз получала лишь безразличие. Что до окружающего мира? Никому не было до меня дела. Отец избивал меня с присущей ему осторожностью. Он ни разу не бил по лицу, и сейчас меня это удивило. Илья Обухов в глубине души был трусом. Он боялся, что кто-то заметит синяки на лице его дочери и что-то заподозрит. Но сейчас… сейчас он впервые ударил меня по лицу и даже не поморщился. Не удостоив меня взглядом, Обухов направился к двери, но в последний момент что-то остановило его.
– И чтобы этого недоумка я больше не видел рядом с тобой, ясно? – Дождавшись моего кивка, он наконец вышел, громко хлопнув дверью, а я ещё долго не могла прийти в себя. Собравшись с силами, я позвонила Мике, но как только он взял трубку, слёзы хлынули градом из глаз.
– Ангел, что случилось? – послышалось на том конце провода после долгой паузы, которая, казалось, никогда не кончится. Мика явно не горел желанием со мной разговаривать.
– Т-ты мне… нужен! – проговорила я, захлёбываясь слезами.
– Ты ещё в больнице? – спросил он, и я почувствовала его волнение.
– Д-да!
– Оставайся там, я скоро буду! – Этот голос, который всегда обволакивал меня теплом, оборвался, а я ещё несколько минут сидела в обнимку с телефоном, надеясь снова его услышать. Одно обнадёживало – Мика скоро появится здесь и увидит меня. Но как? Неужели он всё это время был где-то поблизости? – Я задалась вопросом, пытаясь подняться.
Тут я поняла, что совершила непоправимую ошибку. Он увидит моё лицо, то, что с ним стало после визита отца. Кое-как поднявшись, я направилась в ванную, примыкавшую к палате. Остановив взгляд на отражении в зеркале, я ужаснулась. Из царапины от кольца всё ещё кровоточило. К счастью, рана не была глубокой, и швы накладывать не придётся. Следовательно, шрама не останется. Но не это беспокоило меня сейчас. Меня беспокоил Мика, точнее, его реакция, когда он увидит меня в таком состоянии.
– Лина? – раздался голос Мики из-за приоткрытой двери. Не знаю, сколько я простояла у зеркала, но Мике этого времени хватило, чтобы прийти.
– Я сейчас выйду, подожди минутку, хорошо? – Открыв кран, я быстро плеснула немного воды на лицо. Этого было недостаточно. Рана осталась, я лишь остановила кровь. Достав тональный крем из сумочки, я принялась замазывать её. Кое-как приведя себя в порядок, я вышла из ванной и тут же столкнулась с Микой на пороге.
От его проницательного взгляда не укрылось моё состояние. Как бы я ни пыталась скрыть свою боль, она была написана на моём бледном лице.
– Откуда это? – осторожно проведя тыльной стороной ладони по ссадине, поинтересовался он. – Боже, что с тобой случилось, Ангел? – С нескрываемым беспокойством Мика принялся осматривать меня с ног до головы, словно искал ещё какие-нибудь повреждения.
– Я… это… упала… – запинаясь, начала я. Мне было не по себе от его пристального взгляда, которым он смотрел прямо в душу. Вот дура! Как теперь объяснить ему, что всё это не следствие рук отца? Конечно, Мика не поверил в моё объяснение. Оно выглядело так, словно я что-то скрываю. Так и было. Но что теперь делать, я не знала.
– Не задавай вопросов, хорошо! Просто увези меня куда-нибудь. Только не домой, пожалуйста, – быстро затараторила я, не давая Мике рта раскрыть. Домой мне совершенно не хотелось, особенно после всего, что произошло. Подумать только, сначала мама, а теперь отец. За что они так ненавидят меня? В который раз я задавала этот вопрос, не находя ответа.
Меня начинало трясти. Паническая атака возвращалась, и если Мика сейчас же ничего не предпримет, я за себя не ручаюсь.
– Ладно! – сдался Мика, беря меня за руку. - Но сначала ты мне расскажешь всё. - Его тёплое прикосновение к моим холодным пальцам придало уверенности и кивнув я поведала свою историю. Иначе было никак. С ним я чувствовала себя в безопасности. И мне неважно, где я окажусь, главное – быть подальше от родительского дома, а дальше я как-нибудь сама со всем разберусь.
Мика молча выслушал меня, а дальше мы спокойно вышли из палаты и двинулись по коридору. Идя рядом я так и чувствовала его напряжение. Похоже Мика так и сдерживал себя из последних сил, чтобы не сорваться и ни ответить моему отцу как следует.
Как я и предполагала, из больницы мы так и не ушли. Вместо того чтобы выйти на улицу, мы направились на второй этаж, где на лифте поднялись на шестой и оказались в отделении интенсивной терапии. Пройдя по коридору, мы свернули налево и остановились у стеклянных дверей с надписью "Реанимация". Всё это время Мика не проронил ни слова, но продолжал крепко держать мою руку, внушая спокойствие.
– Зачем мы здесь? – не выдержав, спросила я. Неизвестность всегда пугала.
– Подожди минутку, по ту сторону двери лежит моя мама. Я узнаю, как она, а после мы отправимся туда, где сможем поговорить, – заверил Мика, с беспокойством всматриваясь в моё лицо. Теперь это беспокойство передалось и мне. Кивнув, я присела на скамейку. Подняв глаза, я столкнулась с плотоядным взглядом неприятного мужчины, сидевшего напротив. Мне стало не по себе. Машинально я попыталась прикрыться. Рана от пореза была на виду, и мне не хотелось, чтобы на неё глазели и задавали вопросы. Словно почувствовав мою нервозность, Мика сел рядом и снова взял меня за руку. Сплетя наши пальцы, он с раздражением посмотрел на мужчину, который лишь ухмыльнулся в ответ.
– Мишка, что это за куколка? Не познакомишь, или боишься чего? – пропел он, обнажая неровные зубы. – Что с твоим лицом, милая? Кто тебя так? – не обращая внимания на предупреждающий взгляд Мики, продолжал он. – Если это мой пасынок, то я непременно его вздерну, – весело подмигивая в сторону Микаэля, ляпнул он.
– Ещё слово, и ты останешься без зубов, Толик! И я не посмотрю на то, кем ты являешься для мамы, – ответил Мика.
– Ой, какие мы злобные! – хмыкнул этот Толик, явно провоцируя Мику.
Видя, что мой спутник на пределе, я крепче сжала его руку.
— Слышь, тронешь меня — без штанов останешься, я тебе это, уж поверь, обеспечу, — злобно процедил он.
"Получается, Мика живет у этого типа", — промелькнула мысль, и волна жалости захлестнула меня.
Мика пылал гневом. Желваки ходили на его лице, а сердце колотилось, словно птица в клетке. Нужно было что-то предпринять, чтобы предотвратить беду. Если Мика сейчас сорвется на этого мужлана, последствия будут ужасны. Парень, хранящий столько неразгаданных тайн, точно лишится крова над головой. Ведь судя по самодовольной ухмылке, Толик не шутил, когда говорил такое.
Но, слава богу, вмешиваться не пришлось. Двери реанимации распахнулись, и оттуда вышел пожилой мужчина в помятом белом халате, с усталым лицом и сединой в темных волосах. Мы вскочили со своих мест, как по команде.
— Как мама? — спросил Мика, и я почувствовала, как его пронзает страх за близкого человека.
Еще один мужчина, стоявший все это время в стороне и говоривший по телефону, подошел к нам, и я мгновенно узнала в нем хозяина ресторана, где накануне был мой день рождения.
— Ей лучше, кризис миновал! — Врач вытер пот со лба. — Мы сделали пациентке операцию. У нее слабое сердце, и ей совсем нельзя волноваться. Еще бы немного, и мы бы потеряли ее, но Бог миловал.
После слов доктора Мика облегченно выдохнул, и напряжение, которое он сдерживал в себе, стало медленно отступать. Мне захотелось исчезнуть. Ему и так нелегко, а тут еще я со своими проблемами. Но Мика словно почувствовал мое намерение уйти, его взгляд, полный тоски, остановился на мне, и в глазах читалось одно слово: "Останься". И я осталась, ощущая всем сердцем, что моя поддержка сейчас нужна ему как никогда.
— Я могу к ней войти? — спросил Мика, и я ощутила его острую потребность увидеть мать. "Не думала, что между нами такая тонкая связь, что мы на расстоянии чувствуем друг друга", — удивилась я, глядя в беспокойное лицо парня, который за какие-то пару дней стал для меня самым близким человеком на свете.
— Сейчас она спит! Позже мы переведем ее в палату, где вы сможете ее навестить. А сейчас вам лучше пойти домой. Приходите завтра, — заверил доктор, кивнув Мике.
Кивнув в ответ, Мика снова опустился на скамейку. По его виду было ясно, что он не собирается уходить.
— Ну, ты как знаешь, а я пожалуй пойду! — потягиваясь, бросил Толик. — Подумай над тем, что я сказал. Если и дальше вздумаешь лезть ко мне…
— Шел бы ты уже, Толик! — перебил владелец ресторана. — Разве не видишь, в каком он состоянии, и все лишь по твоей вине.
И правда, на Мике не было лица. И я прекрасно понимала его. Ведь он чуть не потерял самого близкого человека. Разве может быть что-то хуже этого?
Махнув рукой и весело напевая себе под нос, Толик вразвалочку двинулся прочь из больницы. Я, да и этот добродушный мужчина, с облегчением проводили его взглядом до конца коридора, где он вдруг остановился и обернулся к нам. Мне показалось, что он передумал уходить, но постояв с минуту, Толик вдруг крикнул, обращаясь только к Мике:
— Перестань ломать комедию, Мишка! Глашка никогда от меня не уйдет, и лучше тебе смириться с этим.
Эти слова возымели эффект. Мика вскочил на ноги, сжимая кулаки, и едва не бросился на Толика. Благо владелец ресторана успел его остановить, иначе даже страшно представить, что могло случиться.
— Блин, до чего же мерзкий тип, а, — вздохнул он, после того как Мика снова сел на место. Нежно поглаживая руку парня, занявшего место в моем сердце, я посмотрела в сторону, где недавно стоял Толик, но его и след простыл, чему я, конечно, была рада.
— Он специально провоцирует тебя, Мика, и мой тебе совет: не ведись на его провокации. А сейчас вставай, незачем здесь сидеть. Мамка не скоро придет в себя, ты же знаешь, — сказал он, поднимаясь и с нетерпением ожидая, когда мы последуем его примеру. — Кстати, я Игорь Николаевич. Мика мне как сын, хоть и числится всего лишь простым работником в моем ресторане, — с гордостью добавил он, глядя на меня. Но в глазах этого человека не было осуждения или любопытства, там стояло лишь сочувствие, что я, конечно, оценила.
— Рада познакомиться, я Ангелина, но можно просто Лина! — ответила я, протягивая руку.
— Я знаю, кто вы! — сказал Игорь Николаевич, пожимая мою руку. Ну конечно, он знал меня. Ведь имя Обуховых всегда было на слуху. Кто не знает баснословно богатую семью, живущую в элитном поселке, где находился наш дом да и всего лишь парочка других особняков, один из которых принадлежал Громовым. В нашем городе не так уж много миллионеров. Я и сама удивлялась, почему отец предпочитает тихий малоизвестный городок столице. Насчет Громовых было все понятно. Когда-то по молодости они с отцом были дружны. У них был общий бизнес, из-за которого Громов-старший переехал в Весьегонск, но потом что-то произошло, и их дружба сошла на нет, но уезжать в Москву они почему-то не стали. Не знаю, может быть, все дело было в живописной природе, из-за которой туристы и обычные проезжие часто заезжали сюда, а может, было что-то еще. Только я, наверное, никогда не узнаю, зачем отец решил остаться здесь, ведь у нас с ним в конце концов сильно пошатнулись отношения. После того, что он сделал, я не то чтобы разговаривать с ним, я даже видеть его не могла.
— Оу, эм, и как давно вы встречаетесь? — спросил Игорь Николаевич, своим вопросом вырвав меня из омута воспоминаний. То, что он увидел нас вместе, сильно удивило его. Подумать только, дочка миллионера встречается с простым музыкантом.
— Э, я… — промямлила я, не зная, что сказать. И тут зазвонил телефон, избавив меня от необходимости придумывать ответ.
— Простите, одну минуту! — Взглянув на дисплей, я быстро поднялась со скамейки и отошла на небольшое расстояние, чтобы поговорить. То, что я отлучилась, похоже, никого не обеспокоило. Игорь Николаевич тут же перевел свое внимание на Мику, который сидел, отвернувшись, и казалось, его вовсе не заботит, о чем его начальник только что говорил со мной. Звонила Ритка, и, честное слово, сейчас я была как никогда благодарна ее звонку.
— У вас нет какого-нибудь жилья на примете? Я совсем не горю желанием возвращаться сейчас домой, — было последним, что донеслось до меня прежде, чем я ответила на вызов. Мика все же встрепенулся. Он обращался к Игорю Николаевичу, по лицу которого было заметно, что он чем-то недоволен, но на том конце провода послышался встревоженный голос Ритки, и мне пришлось переключить все свое внимание на нее.
А эта музыка для вас:👇
Благодарю всех за чтение! Как вам глава? Поделитесь своим мнением в комментариях. Автору будет приятно.)))