Цифры, как скальпель, вскрывают диагноз. 80% новых случаев ВИЧ в России — половой путь. Гетеросексуальный. Не «где-то на обочине», а в самой гуще «нормального» общества. Каждый третий приходит к врачу, когда у его иммунитета уже белый флаг и дырка вместо щита — на стадии СПИДа. Медицина в это время совершает тихие чудеса: рождает принцип «Неопределяемый = Непередающий», изобретает уколы раз в месяц, превращает смертный приговор в хроническую историю. А эпидемия… наступает. Вопрос — на кого?
Ответ народный, отточенный веками: на государство. Мол, оно должно. Должно бросить все, должно контролировать, должно натягивать, должно просвещать. Создается картина абсурдного балета: гражданин в страстном порыве сбрасывает с себя груз ответственности, а чиновник Минздрава должен в это время подхватить на лету летящие штаны и ловко надеть на него презерватив. Свечка, молитва и личный инструктаж от Роспотребнадзора прилагаются.
Давайте разложим этот фарс по полочкам, как раскладывает свои инструменты патологоанатом — без пафоса, с холодным интересом.
Полка первая: «Мы не в группе риска, мы — народ».
Магия цифры«80%» в том, что она убивает главную отмазку двух десятилетий: «Это проблемы маргиналов, наркоманов, геев». Нет. Это теперь проблема того, кто считает себя «нормальным». Соседа, коллеги, случайной связи в отпуске. Вирус демократичен: ему плевать на ваш социальный статус, только на вашу беспечность. Пока вы кричите «Государство, спасай!», вирус скромно пользуется вашим нежеланием спасаться самому.
Полка вторая: Тест как экзистенциальный ужас.
30%узнают о ВИЧ на стадии СПИДа. Это не провал медицины — тесты-то доступны. Это грандиозный успех человеческой способности к отрицанию. «Со мной такого не случится» — самая дорогостоящая мантра в истории. Сделать тест — значит признать, что ты не бессмертный полубог, а mortal man, который может ошибаться. Это удар по самолюбию. Лучше годами носить в себе бомбу, чем один раз пережить пятнадцать минут у процедурного кабинета и возможный укол по самооценке. Государство может развернуть мобильные лаборатории на каждом углу — но оно не может закатить вам в горло шарик со здравым смыслом.
Полка третья: Стигма как народное творчество.
История с пропускным режимом в московском СПД-центре— это шедевр. Общественник справедливо негодует: охранник видит диагноз — нарушается тайна. А теперь вопрос: от кого эта тайна нужна? От государства? Оно и так в курсе ваших штрафов ГИБДД. Тайна нужна от общества. От соседей, коллег, родни. От тех, кто смакует сплетни и ставит клеймо. Мы сами создаем мир, где ВИЧ — позорное клеймо, а потом требуем, чтобы государство волшебным образом это клеймо стерло, оставив наше ханжество нетронутым. Государство может ввести пропуск по номеру, но не может отменить свинское «А ты слышал, что у Петрова?..» в курилке.
Полка четвертая: Медицина будущего vs. мышление пещерного человека.
Пока одни требуют«больше таблеток!», наука уже изобрела концепцию, способную остановить эпидемию: U=U (Неопределяемый = Непередающий). Человек на терапии с подавленной вирусной нагрузкой не передает вирус. Это не фантастика, а жесткий научный факт. По сути, ключ к сдерживанию вируса у нас в руках. Но ключ надо повернуть: сначала узнать статус, потом лечиться. А это, опять же, требует действий от самого человека, а не от абстрактного «правительства». Лекарства, требующие инъекции раз в месяц, — это подарок, снижающий бытовую нагрузку до минимума. Но чтобы его получить, нужно сначала дойти до врача. И для многих это непреодолимый маршрут.
Итоговая полка, она же зеркало.
Проблема ВИЧ в России— это не столько вирусологическая, сколько культурная. Это зеркало, в котором отражается наше коллективное лицо с гримасой инфантилизма. Мы хотим результатов без усилий, безопасности без правил, здоровья без самоконтроля. Мы требуем от государства быть нашим коллективным Родителем: умным, строгим, всевидящим, который в самый нужный момент одернет за руку и скажет «нельзя». При этом яростно отбиваемся от любой его попытки нас чему-то научить или в чем-то ограничить.
Государство, конечно, должно: должно обеспечивать доступ к тестам, к современной терапии, охранять тайну диагноза. Но оно никогда не сможет сделать главного: заменить собой личную волю. Не сможет вшить презерватив в плоть, а инъекцию ответственности — в мозг.
Так что эпидемия будет наступать ровно до тех пор, пока главным возражением на статистику будет не «Я пойду проверюсь и буду осторожен», а сакральное: «А чо это они там в правительстве не делают?!». Пока мы не перестанем делегировать вирусу право решать нашу судьбу, просто потому что нам лень или стыдно взять эту ответственность на себя. Борьба с ВИЧ начинается не с митинга у Минздрава, а с молчаливого диалога с самим собой наедине. И, как показывает практика, это самый сложный диалог для целой нации.