Памяти Валерия Анатольевича Цветкова - лучшего директора Городского парка.
После поста о лучшем директоре Городского парка Валерии Анатольевиче Цветкове, мне написала одна журналистка-блогерша, попытавшись опровергнуть тот факт, что именно благодаря директору горпарка Цветкову в парке появились белки.
"Лёша, - написала мне она, - не пиши о том, в чем не разбираешься. При Цветкове, как и при всех предыдущих директорах, парк был практически в упадническом состоянии. И именно частная компания, взявшая в аренду парк, смогла его восстановить. Очистители прудов, лебеди, утки, белки, рыба в прудах - все это заслуга именно арендаторов. А твой рассказ - фантазия...".
Но это была не фантазия. Валерия Анатольевича Цветкова я знал хорошо. Я работал в Физико-техническом лицее №1 (ранее - 13 школа), а дети Валерия Анатольевича учились там. Максим и Юля. Знал их очень хорошо. С Юлей даже общался. Выпускаясь, она оставила мне на память "прощальные листы", где написала свои эмоции на нашу дружбу.
Валерий Анатольевич - красивый мужчина с мужественным лицом и доброй улыбкой - именно таким запомнился он мне. И хотя на родительские собрания зачастую приходила мама Максима и Юли, тоже очень красивая женщина, именно папа как-то запал мне в душу. Я даже помню их голоса. Как они всегда приглашали всех в Городской парк отдохнуть...
А сейчас мне хочется поделиться с вами рассказом "Белка!", который написан Юлей Цветковой, дочерью Валерия Анатольевича Цветкова.
Варшава
— Сынок!
Валера сидел на краю софы, уперев взгляд в носки пыльных школьных туфель.
— Сыноооок?! —Надежда Петровна округлила глаза поверх очков.
— А.
— Что стряслось?
— Ничего, - Валера не отводил глаз от обуви, словно считая царапины на ботинках.
— А чего нос повесил? —только вернувшись в комнату общежития из Института,
Надежда Петровна застала сына сидящим неподвижно, в школьной форме и уличной обуви. У его ног безжизненно валялся портфель. Из свежеоторванной ручки, как сухая трава после зимы, торчали концы коричневой нитки.
— Я завтра в школу не пойду, ладно?
— Шоколадно.
Она начала снимать туфли, но увидел что сын таки не пошевелился, остановилась:
— Давай до парка сходим, раз оба одеты.
Надежда Петровна освежила красную, как пионерский галстук, помаду, открыла рабочую сумку и выложила на стол картонную папку с чертежами. С верхней полки лакированного буфета она достала газетный кулек и положила его в освободившийся от бумаг отсек. Поняв, что мать не шутит, Валера нехотя стек с софы.
— Баранки? —кивнул он в сторону кулька.
— Кедровые орехи.
— Зачем?
— За надом, —улыбнулась Надежда Петровна.
Через дорогу шли молча и быстро. Обоим было понятно, что успеть в парк надо до заката. В темноте делать там еще больше нечего, чем днем, потому что детей на игровой площадке уже не будет. Хотя если и будут...
B 1963 году, как и сейчас, вход в самый известный парк Варшавы - Лазенки — был бесплатным. Билеты нужны только чтобы попасть в один из двориков короля Августа, но там они с матерью были месяц назад, когда только приехали
в город. Проходя парковые ворота, Валера с облегчением прочитал часы работы музеев —уже закрыто.
— Что поделаем?
— To дa се. Подышим. Ты весь день как сыч в четырех стенах просидел.
— А ты —в институте.
— Вот я и говорю.
В парне пахло лесом: чудо в центре шумной, несущейся куда-то Варшавы. Этот город — настоящая столица — в миллион раз больше и быстрее родного Саратова, но здесь в пяти минутах от общежития, в котором их разместил НИИ, есть вот такой затерянный зеленый остров с прудами, цветами, соловьями и даже павлинами, которые нахально гуляют по газонам.
— Дела! У нас бы парни с Глебоврага им давно хвосты пообдирали, - восхитился Валера то ли самими павлинами, то ли смелостью шпаны с соседнего района.
— Поэтому Глебоврагу, кроме петухов, ничего и не светит, — Надежда Петровна имела ответ на любой вопрос. Даже если вопрос никто не задавал.
Чем глубже они погружались в аллеи, тем медленнее шли, будто не в силах преодолевать сопротивление густого лесного воздуха.
— Так что там в школе?
— Достали.
— Одноклассники?
— Называют москалем.
— Ну это бред. Скажи, что мы из Саратова.
— Мам! — Валера вскинул голову, чтобы слова быстрее долетели до непонятливой мамы.
— А с ранцем что?
— Двинул одному.
— Помогло?
— Он весь день ходил за мной и как попугай повторял: «Гуси гогочут, город горит, каждая гадость на «г» говорит», — Валера снова смотрел под ноги, с каждым шагом зачерпывая носком туфли листья всех оттенков желтого и со всей силы подкидывая их в воздух.
— Сынок, Бог не теля — бачить звідтіля.
— Другой называет русской свиньей. Честно скажи, ты знала, что так будет?
— Нет, конечно! Но могла бы догадаться.
— В смысле?
— В коромысле. У нас с поляками чего только не было. Точнее, ничего хорошего не было.
Надежда Петровна взяла холодную ладошку сына. Ему было десять, и он был старшим мужчиной в семье, но в глубине парка не стал сопротивляться.
— Был бы папа жив, - сказал Валера, взяв мать за руку.
— Давай помечтаем, что бы он сделал?
— Сказал бы взять дрын побольше и отмудохать...
— Валерий!
— Надавать им.
Надежда Петровна набрала полные легкие лесного воздуха и на выдохе признала.
— Именно так бы он и сказал. Но если тебя еще и в Варшаве выгонят из школы, моей командировке конец.
Молча, держась за руки, прошли через пруд по горбатому каменному мосту. Когда сели на лавку, Надежда Петровна открыла сумку и достала газетный сверток.
— Держи.
— Орехи не хочу, взяла бы баранки, - буркнул Валера.
— А это и не тебе, - Надежда Петровна насыпала несколько ядрышек ему в руку.
— Я уток должен кедровыми кормить? Им не жир... - Валера замер. На земле перед лавкой сидела и смотрела ему прямо в глаза маленькая рыжая белка. По размеру - как котенок, но с огромным пушистым хвостом. Казалось, что она совсем не боялась.
— Маааааам, — не отводя взгляда от зверька, Валера стучал ладонью по ноге
матери.
— Ну так. Кинь ей орешек.
Ядрышко ударилось о землю и отскочило дважды, чтобы приземлиться прямо возле белки. Она схватила его обеими лапками и в два укуса - съела.
- Наклонись поближе и покажи, что у тебя есть еще. Только аккуратненько, чтоб не спугнуть, - сказала медленно и тихо Надежда Петровна.
Валера задержал дыхание и протянул руну с орешками белке. Она вжалась в землю и в следующее мгновение, как пружинка, подскочила, чтобы схватить добычу. Он почувствовал, как маленькие острые коготки слегка коснулись его ладони. Держа орешек обеими лапками, белка кусала дважды - и сразу брала следующий. Валера не дышал — боялся сдуть первое живое существо, которое ело у него с руки! Дворовых котов и скотину у бабушки под Днепропетровском он не считал. Съев последнее ядрышко, белка еще секунду смотрела ему в глаза, а потом вжалась в землю и отпружинила на газон. Оттуда — на ствол дуба - и в следующую секунду растворилась в сказочных, уже ночных Лозенках. Валера глубоко вдохнул, набрав в легкие весь воздух парка.
— Пойдем еще найдем! - теперь он нетерпеливо пружинил на носочках напротив скамейки.
— Темно уже, нам бы дорогу до дома найти. Давай завтра.
— Ты завтра не пойдешь со мной после работы! Скажешь, устала!
— А у тебя завтра ноги отвалятся? Придешь сам после уроков.
Валера развернулся вокруг себя и побежал откуда пришли: через пруд по горбатому мосту, мимо закрытого музея, по желтым аллеям, через два перекрестка — к общежитию. Чем быстрее он придет, тем быстрее ляжет спать, начнется завтра, и после школы можно будет снова кормить белок орешками - и так весь год, до самого возвращения в Саратов.
Саратов
Журналисты с пленочными фотоаппаратами, главы комитетов и районов, бабушки с внуками, и даже целый мэр собрались напротив администрации парка. Все сжались от холода, но встали на цыпочки, чтобы не пропустить момент. 2 ноября 1998 года в Саратовский Городской парк культуры и отдыха имени Максима Горького приехал грузовик белок! Не пыльных чучел из Краеведческого музея, а настоящих - как в сказках у Пушкина.
Дул промозглый ноябрьский ветер: официальные лица подняли воротники пальто, бабушки заправили шарфы поглубже в куртки внукам, высокая лоснящаяся норковая шапка мэра не закрывала даже его ушей, зато придавала веса всему событию.
Пушистые помпоны на веревочках, которыми ветер стучал мне по носу, бабушка в итоге завязала у меня на макушке. Стужа не брала только папу — он был в сером шерстяном пиджаке поверх белоснежной сорочки, вместо теплого шарфа —атласный бордовый галстук. Его гладковыбритый подбородок смотрел вверх, как волнорез, рассекая ледяные порывы воздуха. Ветер не лохматил его черные, как уголь, волосы. К начищенным ботинкам не приставала ноябрьская грязь. При своем среднем для мужчины росте —176 см - папа был выше всех. Когда он начинал говорить, все остальные замолкали. Папа был в своей естественной среде - в центре внимания. Мы с бабушкой Надей стояли в первом ряду.
— Валерий Анатольевич, откуда к нам приехали белочки? - у папы берут интервью!
— Из Алтайского края, с Барнаула. Дорога заняла три дня. Сейчас они полтора месяца проведут в вольере, чтобы привыкнуть к звукам и людям — а потом половину мы выпустим в парк.
— А куда остальных?
— Другая половина пока останется в вольере на случай, если что—то пойдет не так или начнется эпидемия.
— А бельчат вы привозили?
— Только взрослых, но белки на свободе будут активнее размножаться. Я даже мечтаю, что через поколение они привыкнут к человеку и станут есть с руки. Если все пойдет по плану, лет через десять покормить белку в парке будет таким же простым делом, как покататься на качелях.
— А чем их можно кормить?
— Главное - не хлебом. Выпечка им смертельно опасна. Приносите орешки. Можно семечки или сухофрукты.
— Анатолич, давай выпускать! Гости мерзнут! — кто—то из глав прервал папу; будто речь не шла о жизни и здоровье белок.
Как дирижер, папа махнул рукой — и оркестр работников парка потянулся в вольеры с деревянными полутораметровыми пеналами: каждый высотой в две белки, а длиной —в пять. Когда они закончили и вышли, папа жестом пригласил мэра зайти внутрь.
Мэр подобрал черное пальто, присел и отпер ящичек —ракетой оттуда вылетела первая белка. Защелкали затворы камер. Бабушки взяли внуков на руки, главы вытянули шеи, но никто не мог разглядеть деталей —как воздушный шарик, у которого развязался узел, белка непредсказуемо летала по вольеру и громыхала об решетки. Мэр дернул дверцу второго ящика - еще одна белка выскочила наружу. Оказавшись в перекрестном огне двух бешеных от стресса животных, мэр крутил головой, но в конце концов зашатался и приземлился на стоящий в центре вольера пень. Норковая шапка съехала на бок. Фотоаппараты затихли. Поднявшись, он расправил фигуру и вышел из вольера.
— Ну в следующий раз фламинго привезем — те хотя бы стоят мирно! — сказал мэр и официальные лица засмеялись.
— Уверен, при поддержке города мы потянем и такую инициативу! — ответил папа, и лица захлопали. Я изо всех шлепала ладонями в колючих шерстяных варежках.
Журналисты спрашивали папу про частоту приплода, смену шубки, не разбегутся ли белки. Официальные лица потянулись в здание администрации парка. Гуляющие пошли гулять. Журналисты вернулись в редакции. Бабушка Надя повела меня домой.
— А почему папа сам белок не выпустил?
— Потому что делают дело и получают награды всегда разные люди, — бабушка часто объясняла непонятно, но я никогда не решалась сказать, что ее ответ недостаточен.
Вечером папа вернулся много позже ужина. Верхняя пуговица его рубашки была расстегнута, рукава неровно закатаны. Он принес с собой запах вина и половину торта, оставшегося от банкета. Родители сели на кухне и вскипятили чай. Говорили про Алтайский лесхоз, что двадцать мешков зерен кукурузы на складах парка хватит на неделю, что школьники Октябрьского района сколотили белкам уже сто кормушек, а администрация города не прислала ни рубля.
— Если они и теперь не увеличат финансирование, я сяду у главного входа с протянyтoй рукой и табличкой «Белкам на орешки», — сказал папа, отпивая кипяток «Майского чая». Воспользовавшись всеобщим оживлением, я ела торт ложкой прямо из коробки.
— Откуда ты знаешь, что белкам нельзя хлеб, если они к нам только приехали, — я успела засунуть в рот огромную масляную розочку до того, как мама забрала коробку.
— Во-первых, как директор я их приезд год организовывал. В зале книги лежат, подкинуть? — папа всегда предлагал дать что-то почитать, когда имел в виду, что надо просто слушать его и не задавать вопросов.
— А во-вторых?
— А во-вторых, пора умываться и спать, — мама забрала большую тортовую ложку, которую я все еще облизывала, надеясь найти на ней остатки крема.
Идти спать было даже не обидно. Ведь завтра после школы я снова побегу в парк: через два перекрестка, мимо закрытого кафе-мороженого, через пруд по горбатому мосту, по дубовым аллеям - смотреть белок. И так все детство.
Белград
Через год, в 1999-м, папа ушел из парка из-за конфликта с начальством - у городской администрации была острая потребность разрешать элитную застройку на соседних улицах. Хотя многоэтажные дома мешали бы правильной циркуляции воздуха по парку, квадратный метр в них стоил бы достаточно, чтобы за двухсотлетние дубы переживал только мой папа.
Папа стал директором в 1995-м, когда перестроечный Городской парк был известен только «парковскими» — бандитской группировкой, занимавшей его темные аллеи. Все фонари были разбиты, периметр охраняли патрули в классических костюмах с тремя полосками. Детские аттракционы замерли, скованные ржавчиной, а из взрослых развлечений оставалось только пробежать парк насквозь и попробовать не лишиться кошелька. Уходя из парка пять лет спустя, папа оставил за собой цветущий городской сад. Днем ожившие карусели кружили малышей, на стеклянной водной глади прудов, как султаны на парчовых подушках, устроились лебеди, а сквозь прозрачную, словно новую воду блестели золотистые спины карпов, патрулирующих дно. На покатистых зеленых берегах загорали черепахи и утки, с плеском опускали в воду свои плавники катамараны. Ожили оранжереи, зацвели клумбы, одна за одной потянулись свадьбы. Вечерами по залитым золотым светом аллеям гуляли влюбленные парочки и все не могли расстаться, пока наконец в 23:00 ночной сторож не закрывал кованые ворота. На страницах газет парк переехал из криминальной рубрики в репортажную, каждый месяц давая журналистам новые поводы во время работы погулять в парке. Мне же повод был не нужен — у меня был абонемент, позволяющий кататься на всех аттракционах сразу. Если ребенок и может мечтать о большем, я даже не смогла бы придумать о чем.
Через пять лет после своего переезда в Саратов, белки стали символом Городского парка и оказались на его логотипе. Через десять — они заняли остальные парки, скверы и даже лес за пределами города. Через пятнадцать - ели с руки. Через двадцать - на главной пешеходной улице города открылось кафе «Белочка», где клиентам дарят иллюстрированные открытки с белочками из парка. Но папа ничего из этого не знал.
После увольнения он ни разу не был в парке: говорил, что слишком занят на новой работе. Когда в нашем доме появился интернет, несколько раз искал историю белок в Саратове — но ничего не находил. Мне следовало бы написать этот текст тогда, но тогда я так не скучала по папе.
В день своего отъезда из России 5 марта 2022 года я пришла к родителям и увидела на кухонном столе два букета мимоз: папа всегда покупал их к 8 марта, один для меня, а один — для мамы. Надо было забрать свой на память - он висел бы сейчас в раме под стеклом на стене моей белградской квартиры. Но ведь никто не берет вещи «на память», уезжая в короткую командировку.
Я снова увидела папу через полгода — на его похоронах. Путешествуя куда-то, я всегда иду в храм - поставить свечку — и в парк, надеясь, что будет повод закричать: «Белка!»
... Вот такой рассказ написала Юля в память о своем папе. А от себя добавлю, что когда в 90-е я работал на Агрегатном заводе (с 1995 по 1998 год), то всегда в обеденный перерыв ходили с коллегой в парк. Это было уже привычкой у нас. Завод - Астраханская - 2-ая Садовая - Городской парк и обратно. Я тогда не фотографировал. Мы просто шли и говорили о жизни, рассказывали друг другу сочиненные рассказы. Главное, что ходили мы туда круглый год. Потому что парк был любимым с детства. Потому что там, среди высоченных дубов, было очень приятно гулять.
И теперь, когда мне говорят, что все сделали арендаторы, что до них все было плохо, мне хочется плюнуть в глаза этим лжецам. Потому что я знаю правду, а они ее кромсают под себя.
#Саратов #город #Моя_саратовская_жизнь #история #краеведение #интересно #воспоминания #Городскойпарк #белки