Из комментариев:
Ещё один президентский срок Путина, и проект "Россия" можно будет закрыть навсегда, потому что её обглодают так, что, боюсь, даже от скелета ничего не останется. Лозунг нынешней власти: "ВСЁ, ЧТО ИМЕЕТ ЦЕНУ, НА ПРОДАЖУ!"
Вот интересно: только недавно была тема по поводу канала в Центральную Азию. А оказывается, перебрасывать фактически нечего. Самим не хватает.
"Что происходит с Иртышом: куда уходит вода и почему меняется уровень".
Если смотреть на Иртыш на карте, всё кажется спокойным: мощная река, длинный путь из Китая через Казахстан в Россию, часть огромной системы Оби. Но стоит открыть новости или послушать людей на берегу, тон меняется. В Омске жалуются, что уровень снова «на историческом минимуме», в Казахстане говорят о проблемах с судоходством и водоснабжением, эксперты аккуратно формулируют: «одна из самых низких отметок со времён позднего СССР». И постепенно в разговоре появляется фраза: «Иртыш мелеет». Звучит почти бытово, но за ней стоят вполне конкретные процессы.
Что вообще значит «мелеет»
Для человека всё просто: вчера лодка проходила здесь без проблем, сегодня цепляет дно. На отмели, где купались в детстве, вдруг вылезли камни. Берег отступил, старая прибрежная линия стала далёкой.
Для гидрологов картинка сложнее:
- годовой сток,
- сезонное распределение воды,
- работа водохранилищ,
- объём водозаборов на орошение, промышленность и города.
При этом по спутниковым данным за 1990-2019 годы площадь открытых водных поверхностей в бассейне Иртыша в целом увеличилась, за счёт водохранилищ и сезонных заливов. То есть, воды вроде бы даже больше, если смотреть «с космоса», а ощущение на конкретном участке, что «река садится». И вот это противоречие как раз и заставляет копаться в деталях.
Вода, которая не доходит из Китая
Иртыш берёт начало в китайском Алтае, проходит через Синьцзян и только затем входит в Казахстан. И именно там, в верховьях, за последние десятилетия произошло многое.
Китай активно строил водохозяйственные проекты: каналы, водохранилища, оросительные системы. Один из ключевых объектов, канал Чёрный Иртыш, Карамай для снабжения водой быстро растущего нефтехимического региона. По оценке Российского совета по международным делам, после выхода канала на проектную мощность забор воды из Чёрного Иртыша увеличился почти в пять раз, до примерно 5 км³ в год.
Параллельно с этим в свежем отчёте Евразийского банка развития (ЕАБР) и партнёров описывается куда более общий сдвиг:
китайские водозаборы в бассейне Иртыша уже сейчас измеряются несколькими кубокилометрами в год,
дальше возможен рост, если будут реализованы все планы по развитию Синьцзяна,
это прямо названо риском для Казахстана и России — в виде снижения притока на границе и нестабильности стока.
Даже без точной цифры понятно главное: часть воды, которая раньше почти гарантированно доходила до Казахстана, а потом до Омска, теперь остаётся выше по течению: на полях, в промзонах, в каналах и водохранилищах.
И когда где-то внизу говорят: «Иртыш мелеет», это в том числе про воду, которая даже не пересекла границу.
Водохранилища и каналы Казахстана
Но свести всё к фразе «Китай забрал воду» было бы слишком просто. В Казахстане Иртыш проходит через крупную, сложную техносистему:
Бухтарминское, Усть-Каменогорское, Шульбинское водохранилища,
магистральные каналы Иртыш-Караганда, Иртыш-Омск и другие отводы.
По данным ЕАБР, каскад Иртышских ГЭС даёт около 10 % всей электроэнергии Казахстана и 80 % его гидроэнергетики, а сам бассейн обеспечивает водой до 30 % населения страны и около 45 % агропроизводства.
Цена этой «энергетики и агро» для самой реки в том, что:
водохранилища забирают часть весеннего и летнего половодья,
пик размывается, уровни летом становятся ниже,
зимой, наоборот, сток выше естественного, выгодно для выработки энергии, но непривычно для экосистем,
на огромной глади водохранилищ растут потери на испарение.
Плюс работают каналы: вода уходит в сторону Павлодарской и Карагандинской областей, под промышленность и поля, частично — в сторону Омска по системе Иртыш-Омск. Формально она «не исчезает», но для конкретного участка ниже по течению это всё равно минус в балансе.
В итоге до российской границы приходит уже отрегулированный и частично «разобранный» по задачам сток. Где-то он превратился в киловатт-часы, где-то в урожай, где-то в воду из крана. А вниз по реке это ощущается как заметное снижение естественных летних уровней.
Снег, лёд и меняющийся климат
Ещё один важный слой — тот, который обычно остаётся в стороне от разговоров про гидроузлы и каналы. Иртыш во многом держится на криосфере: снегах, ледниках и талой воде в горах китайского Алтая. Свежие исследования показывают, что примерно 41,9 % его стока зависит именно от этих холодных источников. Почти весь этот вклад обеспечивается снегом, ледники дают заметно меньше, а доля талой воды из многолетнемёрзлых пород ещё скромнее. Получается, что главная «машина» Иртыша вовсе не ледники, а именно снег и то, как он накапливается и уходит.
С этим компонентом как раз происходят резкие изменения. Температура в Алтае растёт, зимы становятся мягче, снежный покров держится меньше, а паводки теряют свою привычную форму: пики смещаются, становятся короче, и всё чаще за ними наступают затяжные периоды низкой воды.
Когда такая изменившаяся природная динамика накладывается на реку, уже зажатую плотинами и водоотборами, получается уязвимая система. В годы, когда снег лёг неудачно или слишком быстро сошёл, водохранилища продолжают работать по своим схемам, каналы забирают привычные объёмы, а вот само русло ниже по течению чувствует нехватку сразу. Люди видят это очень наглядно: весной вода ещё будто бы есть, а к середине лета перед глазами остаются только отмели и мелеющие протоки.
Мелкие, но постоянные вмешательства
Иртыш меняют не только гигантские каналы и гидроузлы. Много лет подряд реку переделывают маленькими, почти незаметными вмешательствами: где-то ставят берегоукрепления и не дают воде заходить в пойму, где-то прокладывают дорогу прямо по низине, поднимая её на насыпи, где-то распахивают бывшие пойменные луга или застраивают участок, который раньше весной затапливало. Эти процессы зафиксированы во многих региональных экологических и гидрологических исследованиях, особенно в Восточном Казахстане и Омской области, где подробно изучали изменения растительности и динамику поймы. Там довольно ясно видно, что в местах, где пойма перестала регулярно заливаться, исчезают влаголюбивые виды, а на их место приходят растения, которые нормально живут в более сухих и загрязнённых условиях. Это не вопрос чьих-то ощущений — это отмечено в научных статьях по иртышской пойме за последние десять-пятнадцать лет.
Одновременно с этим загрязнение от предприятий и городов тоже меняет систему: вода становится менее чистой, донные экосистемы беднеют, и часть стариц постепенно превращается в мелкие, малопроточные водоёмы. Гидрологи отмечают деградацию отдельных участков поймы не тотальную, но вполне ощутимую.
Когда всё это происходит на одной реке год за годом, она становится менее гибкой. У неё уменьшается способность широко разливаться весной, потому что разлив либо физически блокирован дамбами и застройкой, либо просто не может выйти так же свободно, как раньше. Староречья и пойменные озёра теряют связь с руслом, быстрее пересыхают и уже не играют роль естественных «накопителей» воды. Такая река гораздо сильнее реагирует на малоснежную зиму, сухое лето или неудачный режим сбросов с ГЭС.
Омск как точка, где всё сходится
Если смотреть на происходящее глазами жителя Омска, вся большая гидрология превращается в очень земные изменения: вода уходит, фарватер становится капризным, навигация каждый год начинается с оглядкой, рыба ведёт себя иначе, а берега выглядят непривычно обнажёнными. Местные новости всё чаще показывают репортажи о рекордно низких уровнях, и в разговоре появляется тревога, которую трудно назвать преувеличением.
При этом важно понимать, что проблема давно вышла за рамки местного наблюдения. В отчётах ЕАБР прямо говорится, что для России решающим становится то, как распределяют и расходуют воду Китай и Казахстан, и что растущие водозаборы вместе с климатическими изменениями могут серьёзно сказаться на водоснабжении степных районов Омской области. Получается почти парадоксальная ситуация: регион, который сам никак не влияет на верховья Иртыша, неизбежно получает на себе последствия решений, принятых далеко вверх по течению.
Итого
В итоге всё сводится к одному: Иртыш мелеет не из-за одной причины, а потому что одновременно меняются верховья в Китае, режим воды в Казахстане, климат в Алтае и сама структура реки. Часть стока перехватывают каналы и водохранилища, часть теряется из-за меньших половодий, часть, из-за того, что пойма перестала работать как естественный резервуар. И на нижнем участке это ощущается сильнее всего: вода приходит неровно, быстрее уходит, летние уровни падают, и каждая малоснежная зима делает ситуацию заметно хуже.
Источник: www.midjourney.com;
Вести с Алтая:
Алтайские и сибирские озёра выставили на аукцион
В список вошли 48 озер Республики Алтай и Новосибирской области: Караколь-Нур, Киндыктыкуль, Уулугем, Кара-Куль, Каракель, Джангысколь, Уймень, Второй Учкель, Правый Кубадринский, Местный, Диагональ, а также Первый, Второй и Третий прозрачные; Стеклянное, Гаврилово, Сарыбалык, Киргинцево, Майорское, Большое Песчаное и другие.
По условиям аукциона они на 25 лет станут недоступны для посещения местными жителями, которых, конечно, никто не поставил в известность. Заявки на участие в аукционе принимаются до 26 мая. Понятно, что к этому сроку никто из местных не сможет подготовить необходимый пакет документов.
Друзья, хватит молчать! Нашу Родину продают!
Присоединяйтесь к советам ОСВР и защищайте свою Родную землю от захвата!
Пришло только что:
Приближённые к Путину миллиардеры, включая Юрия Ковальчука, Геннадия Тимченко и братьев Аркадия и Бориса Ротенбергов, начали ведение тайных переговоров с США о бизнес-проектах в России, сообщает The Wall Street Journal. Они предложили американским компаниям доступ к месторождениям газа, редкоземельных металлов и крупным энергетическим активам. Обсуждаются газовые концессии в Охотском море, редкоземельные металлы вблизи никелевых месторождений Норильска и шесть неосвоенных районов Сибири. Также Джентри Бич, друг Дональда Трампа-младшего, вел переговоры о покупке 9,9% акций в проекте «Арктик СПГ» с компанией Новатэк, а старший вице-президент Exxon Mobil Нил Чепмен тайно встретился в Катаре с главой Роснефти Игорем Сечиным.
Распродажа страны началась... об этом и договорились на Аляске.
И еще:
76 % российских чиновников притащили своих родственников во власть.
Журналисты одного из изданий опубликовали масштабное расследование о кумовстве во властных структурах России.
Проанализировав биографии 1 329 высокопоставленных чиновников, они выяснили, что трое из четырёх (76 %) имеют родственников во власти или в бизнесе, связанном с государством.
Самыми «семейными» оказались Минобороны и Верховный суд - у всех их руководителей есть родня, получающая зарплату от государства.
В Совфеде этот показатель составляет 86 %, в Госдуме 84 %, в АП - 68 %.
Среди госкомпаний рекорд у «Газпрома», ВТБ, Сбербанка и Ростеха - там родственники трудоустроены буквально повсюду.
По подсчётам журналистов, в России уже сформировалось 25 правящих династий.
Р.А. Кадыров возглавил список: его семья и приближённые занимают 96 должностей во власти.
В ТОПе также Чемезов, Патрушев, Костин, Керимов и Каноков.
Исследование показало, что почти 60 % чиновников современной России - наследники советских номенклатурных семей, а почти треть всех руководителей - выходцы из силовых структур.
Кроме того, в Кремле работают не менее 10 участников советских репрессий и их потомков.
«Они передают нас с вами по наследству - как имущество», сказал один из редакторов.