Князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский заслужил уважение и восхищение современников своими победами на поле боя. Историк Николай Карамзин назвал его «героем-юношей», подчеркивая величие и значимость его деяний. Другие известные исследователи русской истории, такие как Николай Костомаров и Сергей Соловьев, также выражали свое почтение к князю Михаилу.
По мнению Соловьева: «замутившееся, расшатавшееся в своих основах общество русское страдало от отсутствия точки опоры, от отсутствия человека, к которому можно было бы привязаться, около которого можно было бы сосредоточиться; таким человеком явился, наконец, князь Скопин».
Лев Гумилев считал его настоящим национальным героем, благодаря которому Москва избежала гибели.
Несмотря на такую высокую оценку его вклада в историю России, представители династии Романовых предпочли забыть о достижениях Скопина-Шуйского. Их приход к власти сопровождался игнорированием наследия предыдущего правящего дома, включая славные победы Скопина.
Молчала и церковь, забыв освободителя Троице-Сергиевой Лавры.
Единственным заметным символом стала лишь фигура князя Михаила среди множества героев русского народа в памятнике Тысячелетия России в Великом Новгороде, созданном Михаилом Микешиным в 1862 году, но это было личное пожелание автора.
Предательство, как причина исторического забвения князя-героя
Почему же освободитель Москвы и обители Сергия Радонежского, одержавший убедительные победы над гетманом Сапегой и другими полководцами Лжедмитрия II, оставался на обочине историографии?
Ключевую роль в этом сыграл отец первого царя из династии Романовых, Филарет Романов (Фёдор Никитич). Во время периода Смуты он переметнулся в стан врага и занимал важное положение среди окружения второго Лжедмитрия ("тушинский вор"). Согласно исследованиям Сергея Платонова, известного специалиста по эпохе Смуты, Филарет первоначально поддержал Лжедмитрия II, признав его законным царём и принял участие в создании альтернативного церковного руководства, признавая легитимность Лжедмитрия. Скажем прямо – предал патриарха Гермогена, который впоследствии был уморён голодом в подземелье Чудова монастыря 17 февраля 1612 года, отказавшись благословить власть польских оккупантов.
С октября 1608 года Филарет, будущий патриарх Московский и всея Руси, пребывал в стане самозванца Лжедмитрия II в Тушине. Здесь он возглавил группу священников, отошедших от истинного патриарха Гермогена и перешедших на сторону самозванца. Своеобразной противоположностью такому поведению стал пример святителя Феоктиста, архиепископа Тверской епархии, отказавшегося признать Лжедмитрия и пытавшегося бежать из Тушина, но погибшего от рук сторонников лжецаря.
Измена Родине
По словам историка С.Ф. Платонова, очевидно, что Филарет изначально сомневался в подлинности личности Лжедмитрия, но открыто выступать против него не желал. Когда Лжедмитрий покинул Тушино, направившись в Калугу, Филарет не присоединился к нему, равно как и не вернулся в Москву, где правил Василий Шуйский. Вместе с окружавшими его представителями знати Филарет начал вести переговоры с польским королём Сигизмундом III. Это было уже не предательство, а измена Родине.
Эти контакты имели серьёзные последствия: в феврале 1610 года сторонники Лжедмитрия подписали договор с королём Польши в военном лагере под осаждённым Смоленском. Документ предусматривал переход власти в России к сыну короля Владиславу.
Это обстоятельство оказывало влияние на восприятие Скопина-Шуйского в последующую эпоху Романовых. Поскольку новый царь Михаил был сыном Филарета, а впоследствии, вернувшись из так называемого польского плена в 1619 году, Филарет правил самостоятельно, то были минимизированы подвиги по освобождению Москвы от польских захватчиков.
Для оправдания исторического предательства Филарета и его сторонников, сотрудничества с иностранными силами, период правления Василия Шуйского был представлен, как время хаоса и раздора, отводя внимание от героев того времени.
Новая династия пришла к власти на крови, стремясь укрепить свою легитимность путём умалчивания успехов предшественников.
Запоздалая реабилитация
Имя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского долгие годы оставалось почти неизвестным широкой публике, несмотря на его значимый вклад в борьбу с интервентами и самозванцами. Началом возвращения внимания к этому историческому деятелю стали труды Николая Карамзина и Алексея Хомякова, обративших внимание общественности на личность Скопина-Шуйского.
Особую роль в популяризации образа князя сыграли произведения литературы и театра. Драматург Нестор Кукольник написал пьесу «Князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский», которая привлекла внимание публики и высшего общества. Николай I активно поддерживал работу Кукольника, исправляя сценарий пьесы перед постановкой. Помимо Кукольника, важным источником вдохновения для читателей стала романистка Олимпиада Шишкина, написавшая книгу «Князь Скопин-Шуйский, или Россия в начале XVII столетия», опубликованную в 1835 году.
Позднее в конце XIX века судно общества «Самолет» получило название «Скопин-Шуйский», символизируя возрождение интереса к этому герою. В 1908 году на борту этого судна путешествовали члены императорской фамилии, включая Великого князя Константина Константиновича и его семью.
Также отметим, что в 1910 году, в ознаменование трехсотлетия со дня кончины Скопина-Шуйского, состоялось торжественное богослужение в Архангельском соборе Московского Кремля. На службе присутствовали высокопоставленные лица, а сама церемония проходила с участием членов военно-исторического общества, царской семьи там не было
Церковь так и не прославила его в лике святых, памятники, посвящённые князю, отсутствовали, что подчёркивало низкий уровень общественного признания его персоны.
О Филарете Романове можно почитать в статье:
Показная святость и стремление к власти польского агента Филарета Романова
Ваши донаты помогают развитию канала