Мир, сокрытый в толще земли, куда сложнее и удивительнее, чем мы привыкли считать в своей повседневной спешке. Там, в абсолютной темноте почвенных глубин, разворачивается драма, достойная пера великих романистов: союзы и предательства, пиршества и жертвы, обмен сложнейшими химическими сигналами и генетическая алхимия.
Сегодня мы поведаем о том, как растения не просто всасывают корнями растворенные минералы, словно через соломинку, а ведут активную, хищную и одновременно созидательную жизнь, вступая в глубокий симбиоз с невидимыми обитателями земли.
В этом разговоре мы прикоснемся к тайнам, которые заставляют переосмыслить само наше представление о сельском хозяйстве, здоровье и самой сути живой материи. Мы увидим, как современная наука, вооружившись микроскопами и генетическим анализом, возвращает нам утраченное понимание единства всего живого — от крошечной эндофитной бактерии до сложного человеческого организма.
Встреча искателей истины
Сегодняшняя беседа — это встреча старых друзей и единомышленников, объединенных одной страстью: понять, как на самом деле работает Природа, когда мы перестаем вмешиваться в её процессы грубой химической дубиной.
В центре нашего внимания — фигура Доктора Джеймса Уайта, профессора патологии растений из Ратгерского университета (Нью-Джерси, США).
Этот человек — настоящая легенда в мире современной микробиологии. Именно он и его команда пролили свет на процесс, названный ризофагией (от греч. rhiza — корень и phagein — поедать), научно доказав невероятный и восхитительный факт: растения буквально поглощают бактерии, чтобы извлечь из них необходимые нутриенты, а затем, подобно мудрому фермеру, выпускают выживших обратно в почву, чтобы те набрались сил для нового цикла.
Его собеседники представляют команду Think Regeneration, организации, ставящей своей целью возрождение почв и, как следствие, здоровья людей. Райан Слэйбо, основатель Think Regeneration и бывший исполнительный директор Acres USA, — ветеран движения за экологическое земледелие, человек, который годами строит мосты между академической наукой и фермерской практикой. И Дениз Никол, директор по стратегии, чей голос открывает эту встречу.
Они собрались, чтобы обсудить не только механизмы питания растений, но и поразительные параллели между почвенным микробиомом и человеческим кишечником, а также новейшие открытия в области генетики.
Дениз Никол:
Всем привет и добро пожаловать.
Спасибо, что вы сегодня с нами.
Я — Дениз Никол, директор по стратегии в Think Regeneration. Сегодня у нас особенный гость — доктор Джеймс Уайт из Ратгерского университета. Мы невероятно рады возможности провести эту глубокую беседу в формате «вопрос-ответ» вместе с основателем нашего фонда, Райаном Слэйбо.
Райан — ветеран движения за здоровое земледелие, он много лет возглавлял Acres USA, старейшее издание об эко-агрономии, где и началось их профессиональное знакомство с доктором Уайтом. Открытия профессора Уайта в области ризофагии стали настоящим прорывом для всех нас. Они дают ключ к пониманию того, как выращивать по-настоящему питательную еду, опираясь на биологию, а не на химию.
Не буду отнимать время, передаю слово Райану. Начинаем.
Райан Слэйбо:
Спасибо, Дениз. Я искренне рад новой встрече с доктором Уайтом. Это уже наша третья беседа с момента запуска Think Regeneration в 2022 году. Каждый год мы совершаем своеобразное «виртуальное паломничество» в его лабораторию, чтобы узнать, какие новые горизонты открыла наука.
Я впервые услышал выступление доктора Уайта на конференции в 2020 году. Он рассказывал о ризофагии и о той сложнейшей экосистеме, которая связывает нас, работающих на земле, с невидимыми тружениками в её глубинах. Он показал, что химия и биология — это не разные миры, а единое целое.
Это помогло уравновесить бесконечные разговоры об агрохимии, которые доминировали в отрасли десятилетиями. Его труды стали недостающим звеном. Они объяснили, почему урожайность и здоровье растений выходят на принципиально иной уровень, когда мы начинаем заботиться о жизни в почве, а не просто вносим удобрения. (Записи наших прошлых бесед, кстати, есть на YouTube).
Сегодня мы не будем разбирать механику процесса с нуля, но обязательно обсудим свежие открытия.
Отдельно хочу обратиться к врачам и нутрициологам, которых среди наших слушателей становится всё больше. Наша цель — помочь вам увидеть связь между здоровьем почвы и качеством питания, которое вы рекомендуете пациентам.
Эта связь прямая и неразрывная.
Доктор Уайт, спасибо, что нашли время. Мы здесь, чтобы понять, как на самом деле живет почва. Не могли бы вы для начала кратко напомнить суть цикла ризофагии тем, кто с ним еще не знаком?
Как тонко Райан подметил эту историческую диспропорцию: долгие годы агрономия оставалась заложницей упрощенной химии, рассматривая почву лишь как инертный субстрат для удержания корней, в который нужно влить правильный «коктейль» из азота, фосфора и калия.
Доктор Уайт же открыл дверь в совершенно иную комнату понимания. Он показал, что растение — это не пассивный насос, а активный участник сложнейшего биологического обмена, настоящий оператор экосистемы.
Слушая следующее объяснение профессора, представьте себе корни не как неподвижные якоря, а как живые, пульсирующие порталы, через которые течет поток жизни. Это не просто механическое питание, это древний ритуал обмена, где границы между «растением» и «микробом» стираются, создавая единый сверхорганизм.
Что такое ризофагия?
В науке десятилетиями царила простая, но неполная картина мира: считалось, что корни растений — это пассивные губки, впитывающие растворенные в воде минеральные соли. Мы полагали, что здесь химия правит бал, а биология лишь приспосабливается.
Но Доктор Уайт разрушает эту догму, демонстрируя нам хищную, разумную и невероятно активную природу растений. То, что он описывает, напоминает скорее промышленный процесс или высокотехнологичную ферму, которой управляет само растение.
Доктор Джеймс Уайт:
Давайте разберем это, потому что здесь кроется фундаментальное заблуждение прошлого. Долгое время агрономия держалась на догме, что растения получают питание исключительно химическим путем — всасывая растворенные ионы.
Мы знали, что вокруг корней кишит жизнь, что растения подкармливают микробов своими сахарами, но мы считали это просто соседством. Мы упускали главное: растения не просто соседи, они — активные потребители этой жизни.
Причина нашей слепоты была проста: никто и никогда не видел самого момента поглощения. Процесс ризофагии — или «корневого поедания» — оставался невидимым.
Растения действительно поглощают химические элементы, этого никто не отменяет. Но параллельно идет другая, более древняя игра. Корни выделяют в почву экссудаты — сахаристые вещества, которые служат идеальной приманкой. Это не благотворительность, это стратегическое фермерство. Растение приманивает бактерии и грибки к самой зоне роста, к кончикам корней, чтобы затем буквально втянуть их внутрь своих клеток.
Здесь и возникал ментальный барьер у исследователей. Когда в микроскоп видели какие-то частицы внутри корневых клеток, их списывали на естественные везикулы, органеллы самого растения. Никто не мог поверить, что это живые пленники. Но это именно они — бактерии, дрожжи, иногда водоросли. Как только эти микроорганизмы оказываются внутри, растение запирает ловушку.
Оно начинает бомбардировать их супероксидом — мощнейшей формой активного кислорода.
Это настоящий окислительный штурм.
Супероксид сжигает клеточные стенки бактерий, растворяет их защитную оболочку. Часть микробов погибает полностью, распадаясь на составляющие, и растение жадно впитывает освободившиеся ресурсы. Мы говорим о ценнейших микроэлементах — двухвалентных металлах вроде цинка, железа или марганца, которые бактерии кропотливо собирали в почве и встраивали в свои оболочки. Для растения это способ получить концентрированное питание, которое химически извлечь из почвы было бы крайне трудно.
Но самое удивительное происходит с выжившими.
Те бактерии, что выдержали кислородную атаку, превращаются в протопласты — «голые» клетки без внешней оболочки. Они не умирают, а становятся частью механизма роста. Находясь внутри клеток корня, они стимулируют удлинение корневых волосков. По сути, эти микробы толкают корень вперед, заставляя его расти. И в конце этого путешествия, на самом кончике растущего волоска, растение выбрасывает их обратно в почву.
Это и есть цикл ризофагии.
Оказавшись на свободе, микробы регенерируют: они заново отращивают клеточные стенки, восстанавливают жгутики для движения и снова отправляются в почву на охоту за нутриентами, чтобы потом снова быть притянутыми корнем.
Это бесконечный круговорот захвата, экстракции и освобождения. И это процесс, который напрямую меняет качество самого растения. Мы видим это по генетическим маркерам: чем активнее идет ризофагия, тем выше экспрессия генов в культуре.
Растение, которое активно «ест» бактерии, становится другим биохимически. В нем резко возрастает уровень антиоксидантов, фенольных соединений и терпеноидов. Это делает его более устойчивым к стрессам и болезням. Более того, меняется сам питательный профиль — мы фиксируем более богатый аминокислотный состав. Это уже не просто биомасса, это пища совершенно иного качества.
Блестящий пример мы наблюдали в сотрудничестве с Уолтером Голдштейном из Института Мондамин в Висконсине. Он работает с древними сортами кукурузы, которые сохранили способность к интенсивному симбиозу с микробами. Исследования показали, что в этих линиях экспрессия генов идет на порядки активнее именно благодаря микробам. Такая кукуруза содержит больше метионина и каротиноидов, она питательно более плотная.
Это прямое доказательство того, что здоровье почвы и наличие в ней «съедобных» микробов напрямую диктует пищевую ценность урожая.
Это описание похоже на сцену из научно-фантастического фильма: растение использует кислород как скальпель, вскрывая бактерии, чтобы достать спрятанные внутри сокровища.
Доктор Уайт описывает механизм, где границы между организмами стираются. Бактерия становится временным органом растения, инструментом для роста корня, а затем снова обретает независимость.
Упоминание работы Уолтера Голдштейна особенно важно — оно перекидывает мост от теории к практике. Институт Мондамин занимается селекцией кукурузы, способной фиксировать азот и процветать в органических системах, и их успехи доказывают: мы потеряли этот древний механизм в погоне за урожайностью промышленных гибридов, но теперь у нас есть шанс вернуть его обратно.
Почва и наш Кишечник
Если ризофагия — это тайная жизнь растений, то следующая часть разговора обнажает пугающую и одновременно обнадеживающую правду о нас самих.
Мы привыкли думать о себе как о венце творения, отделенном от «грязной» земли стерильными стенами городов. Но Райан и Доктор Уайт разрушают эту иллюзию, показывая, что человеческий организм — это не крепость, а открытая экосистема, живущая по тем же законам, что и кукурузное поле.
Мы вступаем на территорию «Единого Здоровья» (One Health), где микробиом почвы и микробиом кишечника рассматриваются как сообщающиеся сосуды. Уничтожая одно, мы неизбежно калечим другое. И то, что сегодня происходит с Западной Цивилизацией, Доктор Уайт называет масштабным, неконтролируемым экспериментом над собственной биологией.
Райан Слэйбо:
Я искренне ценю, что вы провели эту параллель. Это критически важно для медицинских работников, для которых эта идея может быть в новинку.
Когда мы говорим о концепции «еда как лекарство», мы должны понимать: источник имеет решающее значение. Происхождение вашей еды будет либо катализатором исцеления, либо тормозом, который сведет на нет весь прогресс, если вы не начнете задавать правильные вопросы.
В прошлом году вы упоминали о прямом сравнении здоровья кишечника и здоровья почвы.
Когда мы чрезмерно стерилизуем агросистемы, пытаясь избавиться от «лишней» жизни, мы на самом деле ломаем механизм оптимального функционирования Целого. Это напоминает мне пациента, проходящего жесткий курс лечения, который уничтожает его внутреннюю флору.
Видите ли вы другие параллели между этими системами?
Доктор Джеймс Уайт:
Безусловно.
Если взглянуть глубже, то корень растения и человеческий кишечник — это, по сути, гомологичные структуры. Посмотрите на корни: они не просто находятся в земле, они пронизаны микробами, они окружены ими. Весь смысл их существования — в этом симбиозе. Без микробов корень слеп и голоден.
И если вы посмотрите на человеческий кишечник — картина идентична.
Наши ворсинки кишечника — это те же корневые волоски, только вывернутые внутрь. Микробы там играют ту же роль: они расщепляют пищу, синтезируют витамины, тренируют иммунитет. Корень и кишечник — это аналогичные системы с единой функцией: добыча и переработка энергии. И обе системы эволюционно заточены на то, чтобы быть переполненными жизнью.
Райан Слэйбо:
Это абсолютно логично.
Доктор Джеймс Уайт:
Именно. Это биологическая универсалия.
Райан Слэйбо:
И тогда получается пугающая картина: когда мы заливаем поля пестицидами или терзаем почву плугом, мы наносим Системе травму, сопоставимую с тяжелой химиотерапией. Мы должны восстановить эту биологию в почве, прежде чем ожидать от нее способности «переваривать» минералы и давать здоровую пищу.
Для врачей это часто становится откровением. Но аналогия с онкобольным очень точна: после экстремального лечения желудочно-кишечный тракт пациента «вычищен», он не может нормально усваивать еду. Точно так же синтетическая ферма, лишенная микробиома, теряет способность перерабатывать органику. Это «мертвый кишечник» планеты. Есть ли у вашей команды новые открытия за последний год, подтверждающие эту связь?
Доктор Джеймс Уайт:
Я расскажу о новинках, но сначала хочу углубить эту мысль.
Посмотрите на коренные народы, например, на охотников-собирателей, таких как Хадза в Танзании. Они живут в тесном контакте с Природой, потребляют огромное количество диких растений. И что мы видим? У них невероятно разнообразная микробиота кишечника.
Сравните это с современным западным человеком.
Мы едим стерилизованную пищу, выращенную в почвах, где микробное сообщество было систематически уничтожено. Как мы это сделали? Мы разрушили разнообразие нашими методами: глубокая вспашка, которая рвет грибные гифы; оставление полей под паром, без живых корней, что морит голодом почвенных микробов; и, конечно, химические удобрения, которые делают растение «ленивым» и подавляют его желание кормить бактерии.
Мы свели на нет ценность тех немногих микробов, что выжили. И зеркальное отражение этого процесса мы видим на себе: у нас катастрофически низкое биоразнообразие в кишечнике по сравнению с предками.
А мы знаем, что потеря этого внутреннего «зоопарка» ведет к ВЗК [воспалительным заболеваниям кишечника], аллергиям и аутоиммунным сбоям. Решение только одно — вернуть разнообразие.
Химическое сельское хозяйство — это современное изобретение, и в историческом масштабе это все еще эксперимент. Мы проводим опыт над собственной биологией, даже не осознавая долгосрочных последствий.
Райан Слэйбо:
Это мощно.
И вы правы, в нашей так называемой «традиционной» системе земледелия нет ничего традиционного. Это эксперимент длиной всего в 50-60 лет. Никто пока не может точно сказать, что именно вызывает эпидемию СДВГ или взрывной рост аллергий, но мы точно знаем о существовании оси «кишечник-мозг».
Вполне возможно, и я подозреваю, что это так: корни наших болезней уходят в то, как мы выращиваем наши культуры. Отсутствие микробиологии в почве ведет к отсутствию микробиологии в кишечнике, а это, в свою очередь, бьет по нашему мозгу и иммунитету. Но давайте перейдем к новостям. Что именно вам удалось обнаружить?
Здесь Райан и Доктор Уайт формулируют идею для новой медицины. Мы не можем быть здоровыми на больной планете. Мысль о том, что мы «проводим эксперимент», отрезвляет.
Мы заменили сложнейшие симбиотические связи, оттачиваемые миллионами лет, на простые химические формулы N-P-K (азот, фосфор, калий), и теперь удивляемся, почему наши собственные тела начинают давать сбой. Ось «почва-кишечник-мозг» — это не эзотерика, это жесткая биологическая цепь, где каждое звено критически важно.
Как микробы меняют ДНК
Мы вступаем на самую зыбкую и захватывающую территорию биологии — туда, где микроскопические обитатели почвы начинают управлять «командным центром» растения, его клеточным ядром.
Доктор Уайт описывает механизм, который кажется почти невероятным: бактерии выступают в роли генетических хакеров, взламывающих код растения ради общего блага.
Доктор Джеймс Уайт:
Это явление до сих пор вызывает у меня трепет.
Мы привыкли думать о генах как о незыблемой инструкции, заложенной в семени. Но то, что мы видим под микроскопом, меняет эту картину.
Микробы не ограничиваются корнями — они проникают и в побеги, и даже в листья. Но их конечная цель куда амбициознее: они стремятся к ядру клетки.
Они не проникают в самый центр, но окружают ядерную оболочку плотным кольцом. И, находясь там, они начинают диктовать свои условия. Мы полагаем, что именно эти «пришельцы» запускают мощнейший всплеск эпигенетической активности. Они заставляют растение делать то, что оно бы не делало в одиночку: синтезировать больше витаминов, антиоксидантов, фенолов.
Механизм этого влияния — эндополиплоидия.
Это звучит сложно, но суть проста и гениальна. Под воздействием микробных сигналов (вероятно, этилена или нитратов) ДНК внутри ядра начинает делиться, но сама клетка не делится. Ядро раздувается, становится огромным, потому что теперь в нем не один, а множество комплектов хромосом.
Это похоже на то, как если бы завод вместо одной инструкции получил десять. Производительность взлетает до небес. Вместо стандартной порции метионина или аргинина клетка начинает штамповать их в промышленных масштабах. Вот почему органические продукты, выращенные в живой почве, генетически и химически отличаются от своих «химических» собратьев.
У них просто больше активных копий генов, работающих одновременно.
Райан Слэйбо:
Позвольте уточнить: когда вы говорите «получают больше генов», речь идет о пробуждении спящих генов или о физическом создании новых копий?
Доктор Джеймс Уайт:
Это именно физическое умножение копий.
Представьте себе библиотеку, где вместо одной книги с рецептом теперь стоят десять одинаковых томов, и десять поваров могут читать их одновременно.
Эндополиплоидия создает множественные копии хромосом в одном ядре. Это означает кратное усиление сигнала.
Микробы буквально заставляют растение «думать» и работать интенсивнее. В обычной ситуации эти гены работали бы вполсилы. Но в присутствии симбионтов включается режим форсажа.
Мы видим прямую зависимость: больше микробов у ядра — выше плотность питательных веществ.
Мы все еще пытаемся понять все тонкости: зачем именно микробы это делают? Какова их выгода, кроме получения большего количества экссудатов? Но сам факт того, что бактерии физически меняют архитектуру генома растения-хозяина, уже является революционным открытием.
Это меняет наш взгляд на эволюцию: возможно, мы эволюционируем не в одиночку, а всегда в паре с нашими невидимыми партнерами.
Давайте на секунду остановимся и осознаем масштаб этого открытия.
Уайт показал нам фундаментальную причину качества: именно микробы в ядре заставляют растение создавать плотность питательных веществ. Но что мы получаем, убирая этот природный триггер? Что вырастает на стерильной гидропонике или в мертвой почве?
Мы получаем то, что доктор Том Дайкстра жестко, но справедливо называет «мусором» (garbage).
Его исследования подтверждают: если в растении не запущен этот сложный метаболизм, оно становится добычей вредителей.
«Насекомые — это природные мусорщики... Они не атакуют здоровые растения, они утилизируют то, что Природа считает неполноценным».
Описание эндополиплоидии как «режима форсажа» наконец объясняет истинную цену стерильности.
Убивая микробов, мы выключаем генетический потенциал растения, превращая мощный природный завод в вялую, полусонную фабрику. Она всё ещё может гнать поток биомассы и углеводов, но производить настоящее здоровье она не способна.
Мутации и будущее селекции
Мы подошли к самой провокационной части разговора, где благо превращается в проблему для индустриального мира. Микробы не просто кормят растения, они запускают в них процесс неуправляемой эволюции.
Для Природы это сила выживания, но для современной агрономии, помешанной на стандартах и единообразии, это ночной кошмар.
Райан Слэйбо:
Мы обсудили невероятные плюсы, но давайте будем честны: есть ли у этого процесса темная сторона? Видите ли вы какие-либо негативные последствия такого интимного союза?
Доктор Джеймс Уайт:
Да, безусловно. И этот негатив — прямое следствие той самой силы, которой мы восхищались.
Микробы повышают уровень мутаций в растении.
Представьте себя на месте селекционера. Ваша цель — стабильность. Вы хотите создать такой сорт кукурузы, где каждый початок будет точной копией другого, как солдаты в строю. Это основа индустриального сельского хозяйства. Но как только вы запускаете в эту систему микробов, строй ломается.
Растения начинают проявлять индивидуальность.
Одни становятся выше, другие ниже, третьи меняют цвет зерен прямо на початке, создавая пеструю мозаику.
Причина этого хаоса — транспозоны, «прыгающие гены». Микробы активируют эти мобильные элементы ДНК, заставляя их перемещаться по геному и менять признаки растения. Для фермера, которому нужно сдать урожай по жесткому стандарту, это проблема. Вы не можете получить идеальную монокультуру в живой, биологически активной почве.
Но здесь кроется и огромная возможность. Мы могли бы перевернуть селекцию с ног на голову.
Представьте программы, где мы намеренно используем микробов на этапе выведения сорта, чтобы создать максимальное генетическое разнообразие, найти уникальные черты устойчивости или вкуса. А затем, выбрав идеальное растение, мы можем временно снизить микробную нагрузку для стабилизации сорта. А потом — и это самое красивое — мы возвращаем этих микробов обратно на семена перед продажей, чтобы фермер получил не просто зерно, а готовый симбиотический комплект.
Райан Слэйбо:
Это звучит как фантастика, но вопрос напрашивается сам собой: можем ли мы точно определить, как именно микробы вмешиваются в экспрессию генов? Есть ли у нас инструменты для этого исследования?
Доктор Джеймс Уайт:
Это Святой Грааль наших экспериментов.
Наша основная гипотеза — микробы используют химические ключи, в частности этилен и нитраты.
С помощью специальных красителей мы уже видим следы этилена и нитратов вокруг ядер клеток, куда проникли бактерии. Похоже, именно этот химический коктейль служит сигналом для запуска эндополиплоидии и мутаций. Доказать эту цепочку от начала до конца сложно, но мы подходим все ближе к разгадке.
Райан Слэйбо:
Может прозвучать наивно, но видите ли вы разницу в этом процессе между ГМО и обычными растениями?
Доктор Джеймс Уайт:
Это не наивный, а очень точный вопрос.
Мы наблюдаем тревожную тенденцию: многие современные коммерческие гибриды ведут себя как «биологические аутисты». Особенно это касается растений, выведенных в стерильных лабораториях, где они размножались в пробирках, полностью изолированные от живой земли. Вырастая в таких условиях, они просто не получили навыка общения с микробами и потеряли эту способность.
В погоне за урожайностью мы, возможно, случайно отключили древние гены, отвечающие за симбиоз. Такие растения не привлекают микоризу, они не выделяют нужных экссудатов. Они стали зависимы от химической иглы, потому что разучились «есть» самостоятельно.
Но есть и надежда.
Наши опыты с кукурузой показывают, что этот процесс обратим. Если взять даже традиционный, «испорченный» сорт и поместить его в богатую, живую биодинамическую среду, дать ему «закваску» из правильных микробов, растение может вспомнить свои корни. Оно может снова научиться ризофагии. Мы можем реабилитировать наши культуры, превратив их из химических наркоманов обратно в партнеров Природы.
Этот финал оставляет нас с чувством осторожного оптимизма. Мы не безнадежно сломали механизм жизни, мы просто забыли инструкцию. И сейчас, благодаря таким исследователям, как Доктор Уайт, мы начинаем читать её заново, строчку за строчкой, возвращаясь к пониманию того, что истинная сила не в стерильности, а в сложном, иногда хаотичном, но всегда плодотворном биении жизни.
Финальный аккорд
Финальный аккорд беседы звучит тихо. Здесь больше нет научной терминологии, только человеческое тепло и признание того, что мы всё еще ученики в великой школе Природы.
Райан и Доктор Уайт говорят не как интервьюер и эксперт, а как два соратника, стоящих на краю бескрайнего поля знаний.
Райан Слэйбо:
Этот переход к завершению кажется мне очень правильным. Мы видим путь исправления, и он абсолютно реален, если мы сфокусируем наши усилия на понимании, а не на борьбе.
Ваши исследования открывают те самые истины, о которых мы догадывались интуитивно, но не могли доказать.
Парадоксально: мы так продвинулись в высоких технологиях, но остаемся невежественными в самом главном — как создается настоящая еда и откуда берется здоровье. Мы зависим от таких исследователей, как вы, больше, чем привыкли думать.
Пожалуйста, передайте нашу глубокую благодарность вашей команде.
И прежде чем мы попрощаемся, я хочу задать личный вопрос. Просто чтобы узнать, как вы поживаете.
Как ваш сад этим летом?
Доктор Джеймс Уайт:
(Смеется) Честно говоря, не очень.
И вот почему.
Наш участок зажат в тени между домом и деревьями, так что солнце мы видим всего 7–8 часов в день. Чтобы при таком скудном свете хоть что-то созрело, нужно начинать посадки ранней весной, пока на деревьях нет листвы.
А мы в этот раз упустили момент. Мы слишком увлеклись улучшением почвы — и, надо сказать, добились отличного результата, земля стала прекрасной! — но вот само лето для нас оказалось слишком коротким, растения просто не успели вызреть.
Так что урожай вышел скромным: немного помидоров, немного бамии...
А наши арбузы и дыни... их украли белки. Похоже, они устроили пир. Мы просто не все сделали правильно в этот раз. Вот и всё.
Райан Слэйбо:
Белки наверняка не согласятся с тем, что год был неудачным!
Доктор Джеймс Уайт:
О да, они отлично провели время!
Райан Слэйбо:
Спасибо вам, Доктор Уайт. Общение с вами — это всегда удовольствие. Дениз, хочешь подвести итог?
Дениз Никол:
Да, спасибо. Мы искренне ценим вас, вашу работу и вашу команду, которую мы видели на заднем плане. Есть ли что-то еще, что вы хотели бы упомянуть, о чем мы не успели спросить?
Доктор Джеймс Уайт:
Мы уже упомянули главное. Знаете, наука — это не спринт. Маховик науки раскручивается медленно, не так быстро, как нам всем хотелось бы.
История с ризофагией заняла у нас годы труда. Так что даже через шесть месяцев я вряд ли удивлю вас чем-то кардинально новым. Природе нужно время, чтобы раскрыть свои тайны.
Райан Слэйбо:
Если позволите, быстрый вопрос вдогонку. Есть ли какая-то область в исследованиях здоровья человека, где вы хотели бы видеть прорыв? Что могло бы помочь вашей работе?
Доктор Джеймс Уайт:
Это критически важный момент.
Нам катастрофически не хватает прямых, контролируемых исследований, связывающих здоровье почвы и здоровье кишечника человека. Мы все верим в эту связь, у нас есть косвенные улики, но нам нужны «железные» доказательства.
Нам нужна работа, которая покажет непрерывную линию: Здоровая Почва → Здоровое Растение → Здоровый Человек. Это откроет глаза всему миру.
Дениз Никол:
Мы слышим этот запрос постоянно. Если кто-то из наших слушателей работает над этим — свяжитесь с нами.
Мы готовы стать громкоговорителем для ваших открытий. Спасибо всем, и на этом мы завершаем.
Возвращение к сложности
История о ризофагии, рассказанная доктором Джеймсом Уайтом, — это больше, чем новая глава из учебника биологии.
Мы привыкли видеть в растении зеленый механизм, требующий «заправки» удобрениями, но перед нами активный субъект — хищный, выбирающий, активно меняющий собственную ДНК ради выживания.
Наша задача — соединить технологии с мудростью древних связей. Триада «Почва — Растение — Человек» перестает быть абстрактной схемой. Это фундамент нашего выживания, который мы самонадеянно игнорировали последние сто лет. Мы забыли, что являемся не хозяевами этого цикла, а его уязвимой частью.
Здоровье нельзя синтезировать, его можно только вырастить — медленно, в союзе с невидимым миром. И, возможно, признание того, что мы не можем контролировать всё — от генов кукурузы до аппетита садовых белок, — и есть начало нашей зрелости.
Иногда шаг назад, к биологическим основам, — это единственный способ по-настоящему уверенно смотреть вперед.
Создано по материалам лекции: Think Regeneration Session III: Dr. James White, Microbiologist