Хроники древней Руси. Фрагмент 23.
Годы 1069—1078
Год 1069
Итак, бежавший из Киева князь Изяслав Ярославич укрылся в Польше.
В то время там правил князь Болеслав II, прозванный Щедрым, или Смелым (1058—1079, король с 1076). Он был старшим сыном Казимира Восстановителя и русской княгини Марии-Добронеги, а следовательно, двоюродным братом по матери князя Изяслава Ярославича и, кроме того, родным племянником Гертруды, жены Изяслава. Болеслав с готовностью согласился помочь родственнику — несомненно, памятуя о том, сколь большие дивиденды принёс некогда поход на Киев его прадеду и тёзке Болеславу Великому. Он сам возглавил войско, вместе с которым Изяслав и двинулся на Русь.
Из «Повести временных лет»
Пошёл Изяслав с Болеславом на Всеслава, Всеслав же выступил против. И пришёл Всеслав к Белгороду (под Киевом. — А. К.), и, когда наступила ночь, утаившись киевлян, бежал из Белгорода в Полоцк. На следующий же день, увидев, что князь бежал, люди вернулись в Киев.
В отсутствии князя власть в Киеве перешла к вече — собранию граждан. Вече же обратилось за помощью к братьям Изяслава — Святославу в Чернигов и Всеволоду в Переяславль:
— Мы уже сотворили зло, князя своего прогнав. А вот ведёт на нас Польскую землю. А пойдите в город отца своего! Если же не захотите, то нам неволя: сожжём город свой и уйдём в Греческую землю!
И отвечал им Святослав:
— Мы пошлём к брату своему. Если пойдёт на вас с ляхами губить вас, то выступим против него войной: не дадим погубить город отца нашего. Если же хочет с миром [идти], то пусть с малой дружиной придёт.
И утешили киевлян.
Святослав со Всеволодом немедленно послали к брату:
— Всеслав бежал. Не води ляхов в Киев — нет тут больше противников твоих. Если же хочешь гневу волю дать и погубить город, то знай, что жаль нам стол отца своего!
В этих словах звучала прямая угроза. Изяслав остановил войско и вместе с Болеславом и немногочисленным польским отрядом направился к Киеву. Однако киевлян это не спасло: сын Изяслава Мстислав вступил в город раньше отца и жестоко расправился с жителями, равно казня виновных и невиновных. Семьдесят человек из тех, что участвовали в освобождении Всеслава, были казнены, многие ослеплены; «а других без вины погубил, не расследовав».
…И воссел Изяслав на престоле своём месяца мая во 2-й день. И распустил поляков на прокорм.
И стали поляков избивать тайно, и возвратился Болеслав в Польшу, в землю свою…
Рассказ об избиении поляков и об уходе Болеслава «в Ляхи» слишком напоминает подобный же рассказ «Повести временных лет» о пребывании в Киеве Болеслава Великого половиной столетия раньше и вряд ли полностью достоверен. И всё же известие это нельзя воспринять иначе как свидетельство некоего конфликта, произошедшего между поляками и Изяславом Ярославичем.
Восстановив свою власть над Киевом, князь Изяслав Ярославич возобновил войну со Всеславом. Здесь ему сопутствовал успех. Всеслав был изгнан из Полоцка, а на княжение в город Изяслав посадил сначала своего сына Мстислава, а после того, как тот вскоре умер (своей смертью или нет, летописи не сообщают) — другого своего сына, Святополка.
Однако война за Полоцк была далека от завершения. Всё же этот город никогда не принадлежал потомкам Ярослава Мудрого, и Изяславичи чувствовали себя в нём более чем неуютно.
***
«Второй триумвират» князей Ярославичей просуществует менее четырёх лет. Противоречия между Изяславом, с одной стороны, и Святославом и Всеволодом — с другой, окажутся слишком глубокими. Полоцк так и не станет равнозначной заменой Новгороду ни для Изяслава, ни для его сыновей. Больше того, Изяслав найдёт в себе силы помириться со Всеславом и в конце концов вернёт ему Полоцк.
Это не могло не обеспокоить Святослава Ярославича. Доверия между князьями достичь так и не удастся.
Год 1073
Из «Повести временных лет»
Воздвиг дьявол распрю в братии сей, в Ярославичах. Были в распре той Святослав со Всеволодом заодно против Изяслава. Вышел Изяслав из Киева; Святослав же и Всеволод вошли в Киев 22 марта и сели на столе в Берестовом, преступив заповедь отцовскую.
Святослав же положил начало изгнанию брата, желая больше власти. Всеволода же прельстил… Изяслав же пошёл в Польшу со многим богатством, говоря, будто «найму на это воинов». Но всё это отняли у него ляхи, а самого выгнали.
А Святослав сел в Киеве, прогнав брата своего, преступив заповедь отцовскую, больше того — Божию. Ибо великий грех преступать заповедь отца своего…
Как видим, на этот раз Болеслав отказался помогать своему родичу. Отчасти это можно объяснить старыми счётами, воспоминанием о походе Болеслава на Киев в 1069 году, который, по существу, не закончился ничем. Но в ещё большей степени — той внешнеполитической обстановкой, которая сложилась в Европе в начале 1070-х годов.
Болеслав Польский вёл в то время долгую и изнурительную войну с чешским князем Вратиславом II (1061—1092), которого поддерживал германский король Генрих IV(1056—1106, император с 1084). И ему было явно не до своего русского родственника. Тем более что реальную помощь в этой войне мог предложить Болеславу отнюдь не Изяслав, а как раз Святослав Ярославич.
Изяслав Ярославич понял это. И потому обратился за поддержкой к врагу Болеслава Польского, германскому королю Генриху IV. Как оказалось, поляки отобрали у него далеко не всю вывезенную им из Киева казну, но лишь малую её часть, и ему было чем соблазнить Генриха.
В следующем году Изяслав был уже в Германии.
Год 1075
Из «Анналов» Ламперта Херсфельдского (1)
…Немного дней спустя (после Рождества 1074 года. — А. К.) он (Генрих IV. — А. К.) перебрался в Майнц, куда к нему явился король Руси по имени Димитрий (крестильное имя князя Изяслава Ярославича. — А. К.), привёз ему неисчислимые сокровища — золотые и серебряные сосуды и чрезвычайно дорогие одежды, и просил помощи против своего брата, который силою изгнал его из королевства и сам, как свирепый тиран, завладел королевской властью. Для переговоров с тем о беззаконии, которое он совершил в отношении брата, и для того, чтобы убедить его впредь оставить незаконно захваченную власть, иначе ему вскоре придётся испытать на себе власть и силу Германского королевства, король немедленно отправил Бурхарда, настоятеля Трирской церкви. Бурхард потому представлялся подходящим для такого посольства, что тот, к кому его посылали, был женат на его сестре, да и сам Бурхард по этой причине настоятельнейшими просьбами добивался от короля пока не предпринимать в отношении того никакого более сурового решения. Короля Руси до возвращения посольства король (Генрих. — А. К.) поручил заботам саксонского маркграфа Деди, в сопровождении которого тот и прибыл сюда…
(Перевод А. В. Назаренко)
__________
1 Ламперт (ум. после 1081) — монах бенедиктинского монастыря в Херсфельде (земля Гессен в Германии). Один из наиболее известных историографов Средневековья, автор «Анналов» (1077—1078/79).
Какое именно «суровое решение» мог принять в отношении князя Святослава Ярославича германский король и каким образом Святослав мог «испытать на себе власть и силу Германского королевства», остаётся только гадать. Помимо всего прочего, в то время Генрих был озабочен войной, вспыхнувшей внутри его собственного государства, а именно восстанием саксов, начавшимся ещё в 1072 году. Так что угрожать брату «русского короля» он мог только на словах. Очень похоже, что русскую междоусобицу король постарался использовать, прежде всего, для банального обогащения. «Неисчислимые сокровища», привезённые в Германию Изяславом, можно было удвоить или утроить за счёт его соперника. А в деньгах Генрих в то время очень нуждался.
И Изяслав Ярославич, и его брат Святослав были не чужими для Германской империи людьми. Маркграф Саксонской восточной марки Деди, или Дедо, который сопровождал Изяслава Ярославича к королю Генриху и у которого, по-видимому, Изяслав жил до встречи с королём, приходился свояком русскому князю, поскольку был отчимом жены его сына Ярополка (в крещении Петра). Бурхард же, отправившийся по поручению Генриха в Киев, был родным братом второй жены князя Святослава Ярославича Оды. (Этот брак был заключён, вероятно, около 1070 — начала 1071 года, причём ради него Ода, прежде монашенка, была выкуплена матерью из монастыря.) Больше того, по матери Ода находилась в родстве с императором Генрихом IV (приходилась ему двоюродной племянницей), так что позиции князя Святослава при германском дворе были, пожалуй, попрочнее, чем у его соперника.
О прибытии немецких послов в Киев рассказывает и русская летопись. Правда, ни целей, ни результатов посольства она не раскрывает. Но и в её повествовании на первом месте оказываются фантастические богатства Святослава.
Из «Повести временных лет»
…В том же году пришли послы из немцев к Святославу. Святослав же, похваляясь, показал им богатство своё. Они же увидали бесчисленное множество золота, и серебра, и паволок и сказали: «Это ведь ничего не стоит, ибо мёртво лежит. Лучше этого воины: люди и больше того добудут!»…
Последние слова — это, конечно, выпад киевского книжника в адрес нелюбимого им князя Святослава Ярославича. На самом же деле, как явствует из немецкой хроники, именно несметные сокровища русского князя более всего прельстили немцев. В конечном счёте, они и решили судьбу Изяслава Ярославича. Тягаться с братом ему, изгнаннику, было не под силу.
Из «Анналов» Ламперта Херсфельдского
…Немного спустя (после прибытия короля Генриха в Вормс в июле того же года. — А. К.) вернулся Бурхард, настоятель Трирской церкви, посланный с королевским посольством к королю Руси, привезя королю столько золота, серебра и драгоценных тканей, что и не припомнить, чтобы такое множество когда-либо прежде разом привозилось в Германское королевство. Такой ценой король Руси хотел купить одно — чтобы король (Генрих. — А. К.) не оказывал против него помощи его брату, изгнанному им из королевства.
Право же, он вполне мог получить это и даром, ибо Генрих, занятый внутренними домашними войнами, не имел никакой возможности вести войны с народами столь далёкими. Дар, дорогой и сам по себе, оказался тем более ценен, что был сделан в нужный момент. Ибо огромные расходы на последнюю войну (с саксами. — А. К.) опустошили королевскую казну, тогда как войско выражало сильное недовольство, настойчиво требуя платы за только что завершившийся поход.
Бурхардвернулся из Киева в июле 1075 года. Однако исход переговоров с королём стал ясен князю Изяславу Ярославичу гораздо раньше. И ещё весной он совершил новый поворот в своей европейской политике: решил обратиться за помощью к непримиримому врагу короля Генриха папе Григорию VII (1073—1085). С этой целью в Рим к папскому двору отправились сын Изяслава князь Ярополк и супруга Ярополка Кунигунда (в крещении Ирина). В отчаянии Изяслав решился на беспрецедентный шаг: предложил передать «Русское королевство» под покровительство Святого престола. И папа, как и следовало ожидать, согласился принять этот «дар» и уже из своих рук «подарить» названное королевство Ярополку-Петру, а в его лице — Димитрию-Изяславу. Как выясняется из его письма, контакты с папским престолом князь Изяслав вёл давно: один из папских легатов был ему хорошо знаком и даже был назван папой «надёжным другом» русского князя.
Из послания папы Григория VII киевскому князю Изяславу Ярославичу
Григорий епископ, раб рабов Божиих, Димитрию, королю Руси, и королеве, его супруге, — здравие и апостольское благословение.
Сын ваш… явился к нам со смиренными мольбами, желая получить названное королевство из наших рук в качестве дара св. Петра и изъявив поименованному блаженному Петру, князю апостолов, надлежащую верность. Он уверил нас, что вы, без сомнения, согласитесь и одобрите эту его просьбу и не отмените её, если дарение апостолической властью обеспечит вам благосклонность и защиту. В конце концов мы пошли навстречу этим обетам и просьбам, которые кажутся нам справедливыми, и, учитывая как ваше согласие, так и благочестие просившего, от имени блаженного Петра передали ему бразды правления вашим королевством… Кроме того… отправляем к вам этих наших послов, один из которых вам хорошо знаком и надёжный друг. Они подробно разъяснят вам и то, что есть в послании, и то, чего нет, дополнят изустно. Из почтения к блаженному Петру, коего посланниками они являются, будьте к ним добры и ласковы, с терпением выслушайте то, что они скажут от нашего имени, и без колебаний верьте и, каковые бы дела ни брались они делать или решать там властью апостольского престола, не позволяйте мешать им ничьему злому умыслу, но напротив благосклонно помогайте им искренне и с любовью.
…Дано в Риме в 15-е календы мая, индикта 13-го (17 апреля 1075 года).
(Перевод А. В. Назаренко)
Тремя днями позже, 20 апреля, папа отправил письмо и польскому князю Болеславу II. Среди прочего, он укорял Болеслава в том, что тот «отнял деньги у короля Руси», и призывал его, «ради любви к Богу и святому Петру», вернуть отнятое.
В будущем Изяславу удастся заручиться поддержкой своего польского родственника — может быть, и не без помощи папских легатов. Но это будет не скоро. Пока же Болеслав сделал ставку на занявшего киевский престол князя Святослава Ярославича. И понятно почему: Святослав смог предоставить ему реальную помощь в чешской войне.
В том же 1075 году русско-польский союз был заключён. Реализовывать договорённости предстояло двум молодым князьям — сыну Святослава Ярославича Олегу и сыну Всеволода Ярославича Владимиру Мономаху (который после бегства Изяслава получил в удел один из его прежних городов — Туров). Осенью князья вместе со своими дружинами выступили в поход в Чешскую землю. Поход продолжался четыре месяца, и к началу следующего, 1076 года князья вернулись обратно на Русь.
Надо сказать, что чешский поход сблизил Олега с Владимиром. Олег Святославич стал даже крёстным отцом первенца Владимира, Мстислава. Однако впоследствии, как это порой бывает, вчерашние друзья превратятся в злейших врагов. Вражда между Мономахом и Олегом перейдёт по наследству к их потомкам, которых так и будут называть: Мономашичи и Ольговичи и противостояние которых во многом определит ход русской истории в XII и первой половине XIII века.
Год 1077
27 декабря 1076 года неожиданно для всех во время операции («резанья желва», то есть нарыва) умер князь Святослав Ярославич.
Из «Повести временных лет»
И положен был в Чернигове, у Святого Спаса. И сел после него Всеволод на столе (в Киеве. — А. К.) месяца января в 1-й день.
Смерть Святослава кардинально изменила расклад политических сил на Руси. Помимо прочего, она означала конец русско-польского военного союза, тем более что Болеслав уже не нуждался в помощи русских дружин. Этим не преминул воспользоваться Изяслав Ярославич, имевший на руках такой сильный козырь, как послание папы Григория VII. Ещё в 1076 году он вернулся в Польшу, а в мае 1077 года вместе с польским войском двинулся на Русь.
До войны, к счастью, не дошло. Воевать с братом Всеволод Ярославич не решился. У обоих князей оказалось слишком много политических противников из числа младших князей, их племянников, и они сумели договориться.
Из «Повести временных лет»
Пошёл Изяслав с поляками, Всеволод же выступил против него.
Борис (Вячеславич. — А. К.) сел в Чернигове месяца мая в 4-й день, и было княжение его 8 дней, и бежал в Тмуторокань к Роману (Святославичу. — А. К.).
Всеволод же пошёл против брата Изяслава на Волынь, и заключили мир. И пришёл Изяслав, сел в Киеве 15 июля.
Олег же, сын Святослава, был у Всеволода в Чернигове.
Итак, Изяслав по соглашению с братом занял Киев. Всеволод же получил Чернигов, бывшую волость Святослава Ярославича. Из взрослых сыновей умершего князя удержать свои уделы пока что удалось двоим: Глебу — Новгород и Роману — Тмуторокань. Здесь, на дальней окраине Русского государства, отделённой от остальной Руси безбрежной Степью, и позднее будут собираться силы, в равной мере враждебные и Изяславу, и Всеволоду.
С Новгородом было сложнее. Вернувшийся на Русь Изяслав Ярославич претендовал и на этот город. Но пока что Глеб Святославич был нужен ему в качестве новгородского князя. Объяснялось это притязаниями на Новгород общего врага всего Ярославова рода, полоцкого князя Всеслава Брячиславича.
Воспользовавшись смертью Святослава Киевского, Всеслав вновь напал на Новгород. Об этом мы узнаём из «Поучения» Владимира Мономаха.
Оказывается, ещё в конце зимы 1076/77 года, Мономах был послан отцом в Новгород — на помощь Глебу. Ну а после возвращения Изяслава на Русь и его примирения со Всеволодом князья смогли нанести удар и по Полоцку.
Из «Поучения» Владимира Мономаха
…И Святослав умер, и я опять пошёл к Смоленску, а из Смоленска той же зимой, на весну, — к Новгороду: Глебу в помощь. А летом с отцом под Полоцк. А на другую зиму со Святополком (Изяславичем. — А. К.) под Полоцк: Полоцк сожгли — он (Святополк. — А. К.) пошёл к Новгороду, а я с половцами, воюя, на Одреск (1), и затем к Чернигову…
_________
1 Точное местоположение города неизвестно. Возможно, он находился на реке Одрови (Адровы), впадающей в Днепр (на территории нынешней Белоруссии).
Поражение Всеслава предрешило участь князя Глеба Святославича. Новгород был отобран у него и передан сыну Изяслава Святополку, Чернигов — Владимиру Мономаху, владевшему, кроме того, и Смоленском. Бывший «триумвират» Ярославичей сменился «дуумвиратом», в котором не осталось места ни для сыновей покойного Святослава Ярославича, ни для остальных племянников новых «дуумвиров».
О судьбе Глеба Святославича летописи сообщают хотя и по-разному, но соглашаясь в главном — князь погиб летом следующего, 1078 года за пределами Руси. Автор Новгородской летописи называет даже точную дату, когда это случилось, — «месяца мая в 30-й день».
Год 1078
Год 1078-й — одна из «чёрных» дат в истории домонгольской Руси. Год этот унёс множество жизней. И Глеб Святославич оказался не единственной жертвой начавшейся междоусобной войны, даже если говорить об одних только князьях.
Из «Повести временных лет»
Бежал Олег, сын Святославов, в Тмуторокань от Всеволода месяца апреля [10-го числа].
Итак, снова Тмуторокань… Олег стал третьим князем, после родного брата Романа и двоюродного Бориса Вячеславича, который оказался на этом небольшом клочке суши на задворках Руси. Конечно же, трём князьям было там не ужиться. Тмуторокань стала для них лишь временным убежищем, или, лучше сказать, базой, опорным пунктом для начала новой войны.
А накануне бегства Олега, на Пасху 1078 года (она пришлась на 8 апреля), Владимир Мономах попытался помирить его со своим отцом.
Из «Поучения» Владимира Мономаха
…И снова из Смоленска пришёл к отцу в Чернигов. И Олег пришёл, выведенный из Владимира (Волынского. — А. К.). И позвал его к себе на обед, с отцом, в Чернигове, на Красном дворе, и дал отцу 300 гривен золота.
300 гривен — это очень большая сумма. В переводе на более привычное для древней Руси серебро она равнялась трём тысячам гривен. По подсчётам историка Б. А. Романова, такую сумму составляла вся доходная часть годового бюджета Смоленского княжества в середине XI века. В литературе уже давно было высказано предположение, что это мог быть залог за Олега, некое обеспечение его лояльности по отношению к Всеволоду Ярославичу. Но если так, то Владимир просчитался. По-видимому, именно на Красном дворе, на праздничном обеде, между князьями произошла ссора, имевшая роковые последствия. Ибо бегство Олега в Тмуторокань по сути означало объявление войны Всеволоду.
И летом 1078 года война началась.
Из «Повести временных лет»
…Привели Олег и Борис поганых на Русскую землю и пошли с половцами на Всеволода…
Почему с половцами, понятно. Набрать иных ратников в далёкой Тмуторокани было попросту не из кого. Вообще же, практика привлечения половцев и использования их в междоусобных войнах именно в эти годы становится всеобщей. И более других отличился в этом отношении именно Олег Святославич, не случайно получивший прозвище «Гориславич» — по тем бедам и горестям, которые приносили его военные предприятия Русской земле.
Всеволод же вышел против них на Сожицу (1), и победили половцы русь, и многие убиты были тут: убит был Иван Жирославич, и Тукы, Чудин брат, и Порей, и иные многие [месяца августа] в 25-й день. Олег же и Борис пришли к Чернигову, думая, что одолели, а земле Русской много зла принесли, пролив кровь христианскую…
______
1 Что такое Сожица, также неясно. Скорее всего, это река (или урочище) в Переяславской или Черниговской земле. Менее вероятно, что речь идёт о реке Сож (левый приток Днепра, выше Любеча).
Суть конфликта между Всеволодом и Олегом предельно ясна — притязания обоих князей на Чернигов. Олег стремился завладеть им как городом своего отца; Всеволод же, в соответствии с понятиями своего времени, считал, что Чернигов должен принадлежать ему по праву старейшинства. Ибо он, добровольно уступив Киев старшему брату Изяславу, занял то место, которое ранее, в период «триумвирата» Ярославичей, занимал Святослав. Таким образом, столкновение двух князей — дяди и племянника — отражало столкновение двух принципов наследования, или даже, шире, двух принципов политического устройства Руси — старого, основанного на родовом владении Русью всеми князьями Рюриковичами («родовом сюзеренитете»), и относительно нового, основанного на «отчинном» владении землями.
Конфликт между двумя этими началами в политической жизни Руси с особой силой проявится позднее. Но именно притязания князя Олега Святославича на «отчий» Чернигов станут наиболее зримым его воплощением. И исторический парадокс — а возможно, историческая закономерность — заключается в том, что князю Владимиру Мономаху, более других отдавшему борьбе с Олегом и ставшему его главным, историческим противником, суждено будет в конечном итоге проводить в жизнь и утверждать те самые принципы, которые первоначально отстаивал Олег.
В конце августа 1078 года Владимир Мономах выступил во главе своей дружины из Смоленска к Переяславлю — на помощь отцу.
Оттуда оба направились в Киев к Изяславу. Объединённая рать четырёх князей — Изяслава, его сына Ярополка (другой, Святополк, оставался в Новгороде), Всеволода и Владимира Мономаха — подступила к Чернигову, занятому мятежными князьями. Несмотря на отсутствие в городе Олега и Бориса, черниговцы отказались сдать город. Начался штурм. Князьям удалось захватить внешний, окольный город и сжечь его. Жители, однако, укрылись во внутренней крепости.
Из «Повести временных лет»
…Изяслав же и Всеволод услышали, что идут Олег и Борис против них… ]и,] опережая их, двинулись от города навстречу Олегу. Олег же сказал Борису:
— Не пойдём против! Не можем стать против четырёх князей, но пошлём со смирением к дядьям своим!
И отвечал Борис:
— Смотри, я готов (к войне. — А. К.)! Я — против их всех!
…И выступили навстречу, и когда сошлись на месте у села на Нежатиной ниве оба полка, была жестокая сеча. Первым убили Бориса, сына Вячеславова, похвалявшегося перед тем. Когда же Изяслав стоял среди пешцев, внезапно подъехал кто-то и ударил его копьём за плечи. Так убит был Изяслав, сын Ярославов. Сеча же продолжалась, и бежал Олег с небольшой дружиной, и, едва спасшись, бежал к Тмуторокани.
Убит был князь Изяслав месяца октября в 3-й день…
В оригинале о гибели князя Изяслава сказано так: «…удари и (его. — А. К.) копьем за плече». «За плече» это значит именно сзади. Получается, кто-то из своих? Можно ли допустить такое? Я, пожалуй, воздержусь от ответа. Замечу лишь, что нечто подобное не раз случалось в русской истории…
Для князя Всеволода Ярославича победа на Нежатиной ниве стала победой вдвойне. Как старший в роде князей Рюриковичей он занял киевский стол, сохранив за собой и Чернигов, и Переяславль. «Всеволод же сел в Киеве на столе отца своего и брата своего, приняв власть Русскую всю» — так скажет о нём летописец, автор «Повести временных лет». Чернигов достался Владимиру Мономаху, сохранившему за собой ещё и Смоленск; Переяславль — младшему сыну Всеволода (от второго брака), Ростиславу.
Сыновья Изяслава Ярославича сохранили за собой часть отцовских владений — но уже в качестве дарения от Всеволода. Ярополка Всеволод посадил на княжение во Владимире-Волынском, придав ему Туров. Святополк же будет княжить в Новгороде до 1088 года, когда Всеволод, после смерти Ярополка, переведёт его в тот же Туров, посадив на княжение в Новгород своего двенадцатилетнего внука Мстислава, сына Владимира Мономаха.
За Святославичами остался единственный удел: удалённая от Руси Тмуторокань. Но и её Всеволод — пусть и на время — сумеет прибрать к рукам.
Опубликовано: Русский мир: Журнал о России и русской цивилизации. 2025. Ноябрь. Публикация продолжается.