Катя медленно катала по столу шарик из хлебного мякиша. Ровно двадцать четыре часа назад она была счастлива. Теперь же сидела в кухне их с Сергеем квартиры и слушала, как муж, не поднимая глаз с ноутбука, диктует ей план.
— Итак, завтра вылет в семь утра. Такси на пятое. Сдаем в аэропорту чемоданы, завтракаем там же. Прилетаем в Анталью, трансфер уже заказан. Отель все включено, у бассейна. Вечером ужин с шоу программами…
— Сергей, — мягко прервала его Катя.
Он сделал паузу, посмотрел на нее поверх экрана.
— Я слушаю.
— Это тот самый отель, про который я тебе говорила? С детской анимацией, с аквапарком? Где есть няня на пару часов в день?
— Нет, — ответил он просто, как будто речь шла о марке молока. — Тот был на тысячу евро дороже. Я нашел вариант лучше. Пятизвездочный, взрослый, тихий. Там как раз тот самый спа-центр с талассотерапией, который я хотел. Отличные отзывы.
Катя перестала катать шарик.
— Но мы же договаривались… Мы говорили, что поедем туда, где будет хорошо Маше. Где ей будет интересно. Ей же три года, ей нужна детская инфраструктура, а не талассотерапия.
Сергей вздохнул, как будто объяснял что-то очевидное.
— Катя, три года — это возраст, когда она все равно ничего не запомнит. А мы с тобой отработали год как лошади. Мне нужен отдых. Настоящий. А не беготня за ребенком по аквапарку. Тем более, — он снова посмотрел на экран, — за билеты на отдых плачу я, поэтому и едем туда, куда я хочу. И хочу я в тихий, респектабельный отель. Всё.
Фраза повисла в воздухе, тяжелая и неоспоримая, как гранитная плита. «Плачу я». Значит, решаю я. Значит, твои желания, надежды и договоренности ничего не значат. Значит, наша дочь — обуза для «настоящего отдыха».
Катя посмотрела на свою руку, все еще лежащую на столе рядом с хлебным шариком. На обручальное кольцо. И ей вдруг с ужасающей ясностью вспомнился день, когда он его надел. И все, что было до и после.
Они познакомились, когда Катя работала менеджером в небольшом турагентстве. Сергей пришел купить тур в Египет. Он был старше ее на восемь лет, уверенный в себе, с хорошей работой в IT-секторе. Ей он казался воплощением стабильности, той самой «взрослой жизни», о которой она мечтала, вечно подрабатывая и перебиваясь с копейки на копейку.
Сергей ухаживал красиво — не цветами, а решениями. «Не переживай из-за съемной квартиры, скоро купим свою», «Зачем тебе эта подработка, я помогу», «Ты слишком много волнуешься, доверься мне». Для Кати, выросшей с вечно уставшей и озабоченной матерью-одиночкой, это было спасением. Она с радостью доверилась. Вышла замуж. Ушла с работы после рождения Маши — Сергей настоял. «Я прекрасно зарабатываю. Сиди с ребенком, занимайся домом. Будь хозяйкой».
Первое время это казалось раем. Не нужно ни о чем думать, кроме пеленок и ужина. Но постепенно рай стал походить на золотую клетку. Ее мнение перестало иметь вес. Сначала в мелочах.
— Купила эти шторы? Зря. Я же говорил, что нужно более строгие.
— Ты звонила сантехнику? Не надо было. Я сам разберусь, когда будет время.
— Зачем ты записала Машу на эти развивашки? Дома можно и позаниматься.
Катя спорила, но у нее не было аргументов. Ее аргументы — чувства, интуиция, желания — разбивались о его железную логику и главный, неизменный козырь: «Я обеспечиваю семью. Я несу ответственность. Поэтому я и решаю, что для нас лучше».
Она пыталась вернуться на работу, когда Маше было полтора года. Нашла место на полставки в том же агентстве. Сергей выслушал и сказал:
— Ты с ума сошла? Кто будет сидеть с ребенком? Няня? На твою зарплату няню не нанять. Так что это просто трата времени и нервов. Лучше займись собой, на фитнес сходи.
Она не пошла на фитнес. И на работу тоже.
Маленькая надежда забрезжила прошлой зимой. Сергей получил крупный бонус. За ужином он сказал:
— Надо отдохнуть. Выбирай куда-нибудь. На море. С Машей.
Катя ожила. Целую неделю она, как в старые времена, изучала сайты, сравнивала отели, читала отзывы. Она мечтала о теплом море, о том, как Маша впервые построит песочный замок, как они будут вместе смеяться на водных горках. Она нашла идеальный, на ее взгляд, вариант — семейный отель в Греции, с огромной зеленой территорией, детскими клубами на любой возраст и русскоговорящими аниматорами.
— Смотри, — с воодушевлением показала она Сергею. — Здесь есть даже услуга «няня на час», мы с тобой сможем сходить вдвоем в ресторан. И лететь недолго.
Сергей бегло глянул на экран.
— Дороговато. И в Греции в этом месяце ветрено. Я поищу что-то получше.
Он «поискал». И нашел. Без ее участия.
Новый удар был именно таким — молчаливым и тотальным. Он просто купил билеты. Без обсуждения. И объявил ей об этом как о свершившемся факте, когда все было уже оплачено и непередаваемо.
— Но мы же не договаривались про Турцию! — пыталась возразить Катя.
— Там лучше соотношение цены и качества, — парировал он. — И отель на уровень выше.
— Но там нет детской анимации!
— Так я же сказал, она в три года ничего не понимает. Побудет с тобой у бассейна. Отлично.
В тот момент она впервые с абсолютной ясностью увидела пропасть. Для него «отдых семьей» означал — он отдыхает так, как хочет он. А она продолжает выполнять свои обязанности по уходу за ребенком, просто в более живописном месте. Она была не женой и не со-отдыхающей. Она была бесплатной няней, включенной в турпакет.
Сила пришла не со взрывом ярости, а с ледяным спокойствием отчаяния. Она молча кивнула тогда. Сказала «хорошо». А сама поняла — это невозможно. Она не может провести десять дней в тюрьме пятизвездочного отеля, наблюдая, как ее дочь скучает, а муж наслаждается «настоящим отдыхом». Она не может больше играть по его правилам.
И тогда она придумала план. Тихий, дерзкий и абсолютно отчаянный.
Вознаграждением стало не чувство мести, а куда более важное — ощущение собственной компетентности. Она не работала три года, но мир не стоял на месте. Она села за компьютер, пока Сергей был на работе, а Маша спала. Вспомнила старые навыки, логины, пароли. Зашла на профессиональные форумы. Нашла старых коллег. Узнала про акции, лоукостеры, про систему бронирования, которая позволяла сдать билеты с минимальным штрафом в первые 24 часа. Она не могла отменить билеты Сергея — они были на его имя и карту. Но она могла не использовать свой билет и билет дочери.
А еще она нашла то, что искала. Не пятизвездочный отель, а уютные апартаменты в том самом греческом городке, который выбрала изначально. Не «все включено», а с кухней. Неделя проживания стоила меньше, чем штраф за два неиспользованных авиабилета. Деньги — ее маленькая, тщательно скрываемая «подушка безопасности», которую она копила с тех самых времен, когда еще работала, и которую Сергей считал смешной. Теперь это был ее билет на свободу.
Она все рассчитала. Билеты на тот же день, но другим рейсом. Трансфер. Даже заказала на первые два дня продукты с доставкой. Она действовала с сосредоточенной точностью хирурга, впервые за долгое время чувствуя, что управляет своей жизнью.
Кульминация наступила сейчас, на кухне, после его фразы.
Катя перестала смотреть на кольцо. Подняла глаза на Сергея. Он уже снова погрузился в изучение экскурсий по Анталии.
— Я не поеду, — сказала она тихо, но очень четко.
Сергей медленно поднял голову. В его глазах было непонимание.
— Что?
— Я сказала, я не поеду. И Маша не поедет. Ты летишь один.
Он усмехнулся, не веря.
— Ты о чем? Все оплачено! Билеты, отель!
— Твои билеты и твой отель — оплачены, — поправила его Катя. Она вынула из кармана джинсов два бумажных boarding pass, положила их на стол перед ним. — Вот наши с Машей билеты. Мы летим в Грецию. Сегодня вечером. Я все организовала.
Тишина в кухне стала густой и звенящей. Сергей смотрел то на билеты, то на нее. Его лицо стало сначала красным, потом пепельно-серым.
— Ты сошла с ума? На какие деньги? Ты что, втайне от меня…
— На свои деньги, — спокойно прервала она. — Которые я заработала сама и имею право потратить так, как считаю нужным. На отдых для своей дочери. А не на талассотерапию для тебя.
— Это… это бунт! — вырвалось у него. Он встал, стукнув кулаком по столу. — После всего, что я для тебя сделал! Я тебя содержал!
— Ты не содержал меня, Сергей, — сказала Катя, тоже поднимаясь. Ее голос не дрожал. — Ты покупал себе право решать за меня. И я эту сделку больше не принимаю. Ты хочешь отдыхать один, как король — пожалуйста. У тебя есть билет и отель. А я хочу быть матерью, которая сама решает, где и как ее ребенку будет хорошо. И я еду туда, куда хочу я. Потому что за этот отдых плачу я.
Она повернулась и вышла из кухни. Он что-то кричал ей вслед, но слова уже не долетали, разбиваясь о щит ее нового спокойствия. Она вошла в комнату, где уже был собран ее скромный чемодан и маленький рюкзачок Маши. Дочка спала, обняв плюшевого зайца.
Катя села на край кровати, положила руку на теплую спинку ребенка. И наконец выдохнула. Дрожь, которую она сдерживала все это время, вырвалась наружу, но это была дрожь не страха, а адреналина, смешанного с огромным облегчением.
Такси было заказано на восемь вечера. В семь Сергей, мрачный и молчаливый, вышел из кабинета. Он посмотрел на нее, на чемоданы.
— Ты серьезно.
— Абсолютно, — кивнула Катя.
— И что я должен делать? Лететь один?
— Ты взрослый человек. Решай сам. Можешь лететь отдыхать. Можешь сдать билет. Можешь остаться дома. Это твой выбор. Как и мой — мой.
Он смотрел на нее, и в его взгляде, сквозь злость, проглядывало что-то новое — растерянность, почти уважение. Он отвык видеть в ней личность. А она отвыкла ею быть. Теперь баланс сил изменился навсегда.
— До свидания, Сергей, — сказала Катя, беря чемодан в одну руку и спящую Машу на другую. — Хорошего отдыха.
Она вышла из квартиры, не оглядываясь. Лифт спустился вниз. Водитель помог погрузить вещи. Маша проснулась, удивленно смотря на ночной город в окне.
— Мама, мы едем?
— Да, солнышко. Мы едем. На море.
— А папа?
— Папа… папа останется тут. Он отдохнет по-своему. А мы с тобой — по-нашему.
Машина тронулась. Катя прижалась лбом к прохладному стеклу. Впереди был аэропорт, перелет, незнакомая страна и миллион трудностей, с которыми ей придется справляться одной. Но впервые за долгие годы эти трудности были ее собственным выбором. И в этом выборе была вся сладость настоящей, ничем не купленной свободы.