Три подруги, три соседки, три судьбы: Посужанка, Автишиха и Пёкла. Они жили на одной улице, были приблизительно одного возраста, но главное, что их сближало, заключалось в том, что судьбы этих женщин были похожи друг на друга, как две капли воды. Великая Октябрьская революция, тяжёлый труд за трудодни на полях и фермах создаваемых колхозов, страх за своих детей, голод и холод во время немецкой оккупации, потеря мужей на фронте, восстановление разрушенного фашистами хозяйства, … Эти тяготы, выпавшие на хрупкие женские плечи, можно перечислять бесконечно.
Состарившись, соседки каждый день собирались на лавочке под дикой грушей возле нашего дома, обсуждали стеченские новости, вспоминали своё прошлое и … ругались. Ругались по каким-то незначительным пустякам и Пёкла часто в порыве гнева обещала Автишихе, что «и ноги её больше никогда не будет на этой лавочке». А потом страсти потихоньку утихали, подруги «мирились», и снова на лавочке под грушей сидели три старушки. Каждая из них понимала, что делить – то нечего, а коротать время веселее вместе. Не хочу сказать, что им нечем было заняться. Автишиха и Пёкла помогали растить детей своих сыновей, по мере возможности копошились по хозяйству и на огороде. А потом снова шли на лавочку, чтобы обсудить, как прошёл очередной день.
Говорят, что людей неинтересных в мире нет. Их судьбы, как истории планет. В них есть особенная своя изюминка, присущая конкретному человеку в конкретное историческое время.
Автишиха. Моя родная бабушка Лешкова (Крыловская) Наталья Семёновна.
Наталья Семёновна родилась в 1895 году в Михновке, месяц и число не помнила. Да тогда это и не важно было. Их родители время своих детей связывали с престольными праздниками: «на Рождво», «до ПокровА», «После Николая», и не важно какого «Николая», зимнего или весеннего. Вышла замуж в Стечну за Лешкова Евтифия (отсюда и прозвище –Евтифий –Автих- Автишиха). В этом браке родилась дочь Саша. Вскоре муж заболел и умер. Через несколько лет б. Наташа вышла замуж второй раз за Гирлина Ивана Андреевича и он взял фамилию её первого мужа – Лешков. Почему? На этот вопрос я и сама сейчас не смогу ответить. От Ивана Андреевича бабушка родила моего отца Павла и дочь Ольгу. Сразу отмечу, что ещё трое её детей умерли в младенчестве.
Война чёрной похоронкой непрошено ворвалась в дом Натальи Семёновны. Лешков Иван Андреевич пропал без вести. На руках остались двое маленьких детей, полуразвалившаяся хатка с земляным полом и холодными сенцами, да небольшие сараюшки-клети с живностью. Сказать, что было тяжело мало, но она не опустила руки, не хандрила. Работала в колхозе, держала корову, поросят, птицу. С раннего детства часть обязанностей по дому возложила на своих детей: наносить из колодца или криницы воды для скотины, наколоть дров, нарвать крапивы поросёнку, встретить из стада корову и подоить, прополоть грядки с овощами и картошку. Стирала белье сама и полоскала его в озере или в сажалке за огородом в любое время года: летом-весной-осенью на специальной кладке подальше от берега, чтобы не поднимать ил со дна, а зимой в полынье деревянным праником до посинения рук. Справилась, вырастила. Сын и дочери выросли. Сначала отдала замуж в Телеговку за Соболя Михаила Павловича старшую дочь Александру. Павла, моего отца, в 18 лет забрали в армию. Отслужил, вернулся на Родину, женился на моей маме Воробьёвой Раисе Михайловне из Борка. Вскоре выпорхнула из родительского гнезда и дочь Ольга. Вышла замуж за Дрозда Анатолия Михайловича, своего односельчанина. Первый внук Николай родился ещё в стареньком домике, затем семья справила новоселье в новом, отстроенном на собственном подворье доме. Это было в 1957 году. Затем на свет появился ещё один внук Натальи Семёновны Александр. Моя мама звала его Шуриком, видимо в честь своего двоюродного брата. С её легкой руки и остальные так обращались к нему. Последней в семье родилась я. Меня назвали в честь бабушки - Наташей.
Умерла Наталья Семёновна 23 ноября 1992 года в 97 лет. Долгожитель. За всю свою жизнь б. Наташа всего два раза лежала в больнице: первый раз со мной, когда мне было 4 года, нас вместе положили в хирургическое отделение по подозрению у меня воспаления аппендикса, диагноз не подтвердился. Второй раз уже в достаточно преклонном возрасте она попала в больницу с воспалением глаза.
Моя родная бабулька… Она расчёсывала свои уже редкие седые до желтизны волосы, заплетала их в две жиденькие косички и веночком укладывала на своей голове. А потом надевала сороку, головной убор, напоминающий шапочку. Сорока была сшита из красного ситца и отделана небольшой рюшей. А сверху повязывала платочек. Я помню её теплые руки со вздутыми венами и слегка кривыми мизинцами. Говорят, что гены пальцем не раздавишь: эти кривые мизинцы по наследству достались мне и моей дочери. В последний год жизни у б. Натальи были проблемы с памятью, и когда она впадала в забвение, начинала заговариваться, всегда тревожно бормотала: «Дети, прячьтесь в погреб… немцы». При жизни похоронила сына, моего отца, но дождалась правнуков.
Посужанка.
Редко кто из односельчан знал полные её фамилию, имя, отчество. Для подруг она была Матруной, в памяти многих односельчан так и осталась Посужанкой, а по паспорту – ? Матрёна Никифоровна. К сожалению, фамилию так и не удалось установить, но я постараюсь это сделать.
Своё такое прозвище получила потому, что родом была из Посудич. По селу ходили слухи, что она ведь ма, а небылицы были одна красноречивее другой. По одной из таких сказочных версий ночью она превращалась в чёрную кошку и шастала по чужим сараям, где пила молоко у коров. Однажды, хозяйка ...(примечание: все слышали эту «правдивую» историю от Маньки-Таньки-Нинки, которой рассказывала Надька-Верка-Маруся, что у ….). В общем, страсти одна другой страшнее. И вот этой кошке ночью отрезали или отсекли, суть дела не важна, на задней лапе несколько когтей. Полный абсурд. У Матрёны Никифоровны и правда на одной ноге не доставало нескольких пальцев, но эту травму она получила ещё до замужества, когда работала на железнодорожной станции. Маленькая неосторожность и травматическая ампутация.
Всмотритесь в эти добрые глаза, Ну какая она ведь ма? А вот судьба у неё была тяжёлой. Муж Михаил ушёл на фронт вместе со своими односельчанами и погиб. Похоронила Матрёна Никифоровна и своего единственного сына. Из родственников в селе у неё был только двоюродный брат. С ним почти не общалась. Так и жила одна со своим горем. Я иногда заходила к ней в дом, тоже боялась, что наколдует. А она угощала меня сухарями из белого хлеба или батона, что всегда лежали на каменочке и карамельками. А ещё у б. Матрены на грядках росла клубника. Я не помню, чтобы ещё у кого-то из моих соседей она была в то время. Избушка у неё была совсем маленькой: одно крохотное оконце выходило на улицу, а второе во двор. В доме при входе справа русская печь, в Святом углу – иконы в рушниках. По стенам висели портреты с фотографиями родных. Под иконами две лавки по двум стенам буквой «Г». Напротив входа, ближе к кровати, которая располагалась в правом углу за печкой, стоял сундук. Он был в каждом доме, где хранилось всё самое ценное. Это были праздничная одежда, рушники, документы и какие-то мелкие вещи (нитки, иголки, напёрстки, ножницы, мулине, и т.д.). Сегодня от её дома не осталось и следа, даже липу убрали, что росла рядом. А на этом месте вырос добротный двухквартирный кирпичный дом, где новоселье справили семьи учителей, работавших в школе.
Пёкла. Острикова Фёкла Петровна. К сожалению, её фотография не загрузилась, формат превысил допустимые нормы.
Родилась в 1905 году. Число и месяц неизвестны. Одна поднимала троих сыновей: Василия, Ивана и Александра.
Маленький домик, крытый соломой, стоял на пригорке на небольшом удалении от колхозной конторы. Рядом была криница, а дальше луг и речка. Птице, которую Фёкла Петровна держала на своём подворье, было раздолье. Дети выросли, обзавелись своими семьями. Иван женился, построил дом в хуторе Поперечном. Это в паре километров от Стечны. Шурка, как звали Александра, поселился рядом. А сын Василий, женившись на Вере Савельевне, вместо старенького домика построил добротный пятистенок. Была у Остриковых и баня. Её топили каждую субботу. Дрова приносили соседи, потому что тоже мылись всей семьёй в этой бане. Воду из криницы, как правило, носили мы, дети.
Фекла Петровна жила вместе с Василием и его семьёй. Нянчила внуков Александра и Надежду. По мере сил помогала управляться с хозяйством. А в свободное время отправлялась на лавочку к подругам узнать очередные новости. Умерла Ф.П. Острикова 29 марта 1986 года. Ушли в мир иной и сын с невесткой. Теперь они покоятся рядышком на местном кладбище. Александр, внук Фёклы Петровны с женой живёт в Погаре. У самого уже два внука и внучка. Надежда с семьёй живёт в Москве. Тоже уже бабушка. А их дом, как и мой, в котором я родилась и выросла, остался без хозяев.
Дома, о прежней жизни которых остались одни воспоминания. Они стоят как изгои, забытые всеми и заросшие бурьяном. Руины вокруг и руины в душе...