Лето 1877 года. Директор Лейденского музея древностей Конрад Лиманс в ужасе: из-под стекла главной витрины бесследно исчезли шесть древнеегипетских золотых колец. Полиция разводит руками. Министерство тянет время. Казалось, ценности потеряны навсегда. Спасение пришло оттуда, откуда не ждали: из Лондона, от друга-куратора, который купил одно из колец у таинственного барона.
Так началась первая в истории Нидерландов международная музейная детективная история, где учёные с перьями оказались хитрее вора в парике.
В тишине залов на Брестраат.
28 июля 1877 года утренний обход по залам музея древностей на Брестраат, 18 в Лейдене принёс холодный ужас. Смотритель, привычным взглядом скользнув по витрине с египетскими древностями, замедлил шаг. Что то было не так. В привычном ряду золотых изделий зияла пустота. Недоставало не одного, а сразу шести драгоценных колец, возрастом под три тысячи лет. В музее, гордости молодой нации, произошла неслыханная кража.
....После того как в прошлый понедельник император Бразилии посетил Национальный музей древностей в Лейдене, из одной витрины были похищены шесть очень древних золотых колец с драгоценными камнями египетского происхождения. Как полагают, витрину открыли для императора, но забыли снова закрыть, и, по-видимому, некий ловкий вор воспользовался этой оплошностью....
28 июля 1877 года, читатели Opregte Haarlemsche Courant были маленько шокированы заметкой. )))
Директор Конрад Лиманс, учёный немецкого происхождения, посвятивший жизнь изучению Египта, действовал быстро. Он вызвал полицию, составил протокол. Но его главным оружием стал не штык, а перо. Лиманс был автором фундаментального каталога «Monuments Égyptiens», где каждое украшение из его коллекции было зарисовано и описано с научной точностью.
Он разослал циркуляры с этими рисунками по всем полицейским участкам и музеям Европы. Однако бюрократическая машина Министерства внутренних дел работала на холостом ходу. Чиновники считали, что активные действия могут помешать следствию. Лиманс чувствовал себя беспомощным. Кольца могли уже уплыть в частные коллекции, растворившись навсегда.
Лондонский звонок.
Спасение пришло из Британского музея, в лице человека, который был противоположностью кабинетного учёного. Огастес Уолластон Фрэнкс, куратор отдела древностей, был живым узлом европейского арт рынка. Коллекционер, аристократ, он знал всех крупных дилеров и чувствовал подноготную каждой всплывающей редкости.
Незадолго до лейденской кражи к нему в кабинет зашёл молодой человек аристократической внешности. Он представился бароном и предложил купить несколько египетских золотых колец, якобы из коллекции его отца.
Фрэнкс, опытный и подозрительный, пригляделся к одному кольцу со скарабеем. Ему показалось, что он уже видел этот узор. Он вежливо отказался от покупки, но запомнил лицо. А когда его коллега, египтолог Сэмюэль Бирч, получив из Нидерландов циркуляр Лиманса, воскликнул: «Да я видел эти кольца!», детективная машина запустилась.
Бирч написал другу в Лейден: не предлагал ли вам некий молодой человек с усами кольца на продажу? Фрэнкс же отправил Лимансу короткую, но весомую записку: «Кольцо со скарабеем сейчас у меня. Без ободка. Я купил его у человека, называвшего себя бароном де Фрайтаг Эсторфф».
Дружба против системы.
Так началась оживлённая переписка двух учёных, которая обошла все министерские инстанции. Они обменивались не только подозрениями, но и бытовыми деталями. Лиманс вспомнил, что действительно принимал у себя дома некоего Эрнеста Меншинга из Ганновера, предлагавшего ему ассирийские кольца. Фрэнкс же поделился слухом, что тот же барон продал в Париж египетское ожерелье. Это было новой зацепкой: в Лейдене ещё не проверили, всё ли на месте.
Когда выяснилось, что и ожерелье украдено, Лиманс, наконец, получил разрешение действовать. Он выкупил у Фрэнска найденные кольца, а его куратор Плейте отправился в Париж, чтобы по горячим следам разыскать ожерелье у антиквара Эванса. Усилия увенчались успехом: четыре из шести золотых колец и ожерелье вернулись в Лейден.
Но Фрэнкс, копаясь в своих приобретениях, сделал новое открытие. Среди купленных у барона вещей оказались три изысканных яванских кольца. Он отправил Лимансу их зарисовки. Тот, сверившись с описями, похолодел: они тоже числились в его коллекции. Директор, не дожидаясь разрешения министерства, выкупил и их, уверенный, что расходы покроют. Это решение едва не стоило ему карьеры.
Гнев министра и тень в парике
Министр, узнав о самоуправстве, обрушился на Лиманса с гневным письмом. Его позиция сегодня кажется немыслимой: «Науке безразлично, находятся эти яванские кольца в Лейдене или в Лондоне. Нет нужды прилагать усилия для их возвращения».
Лимансу пришлось униженно извиняться. Параллельно немецкая полиция вышла на след настоящего преступника: Фердинанда фон Фрайтага, авантюриста и мошенника. Его арестовали в Германии за подлог и обман.
Лейденская кража тоже фигурировала в деле, но экстрадиции не случилось. Немецкий суд счёл, что кража из плохо охраняемой витрины с простым замком не является тяжким преступлением. Барон получил два с половиной года за мошенничество, но за кражу в Лейдене так и не ответил.
Следствие раскрыло и его метод. В книге посетителей музея за июнь и июль 1877 года дважды значился Эрнест Меншинг, но смотритель поклялся, что это были два разных человека: первый — светловолосый, второй — темноволосый и с бородой.
При аресте у фон Фрайтага нашли тёмный парик. Он мастерски менял образы. Фрэнкс даже прислал Лимансу фотографию подозреваемого, одну из первых в истории использованных для розыска, с припиской: «Плохая фотография, к сожалению, в униформе... Это ваш Меншинг?»
Наследие кражи на Брестраат.
Эта история закончилась не громким судом, а тихим усилением безопасности. В своём годовом отчёте Лиманс настойчиво просил увеличить штат смотрителей для тринадцати залов на трёх этажах. Кража встряхнула музейный мир, показав, что доверие и открытость не могут быть беспечными.
Но главное наследие этой истории — не в замках, а в связях. Она показала силу профессионального сообщества, где честь учёного и страсть к сохранению истории оказались сильнее бюрократии и преступной изворотливости.
Четыре возвращённых египетских кольца сегодня снова находятся в коллекции RMO в Лейдене, их история задокументирована в современных научных публикациях. Яванские кольца в 1904 году были переданы в Этнографический музей.
А переписка Лиманса и Фрэнкса остаётся памятником эпохи, когда музейный куратор мог быть и детективом, и стратегом, а дружба между учёными по разные стороны пролива становилась самым надёжным щитом для общего культурного достояния.
5 неуникальных, но коротких факта :
- Огастес Фрэнкс позже подарил Британскому музею легендарный «Кубок Уоррена», а также приобрёл для него Шахматные фигурки с острова Льюис.
- Циркуляр о краже, разосланный Лимансом, считается одним из первых в Европе примеров использования полиграфической продукции (гравюр из каталога) в международном розыске произведений искусства.
- Немецкий суд отказал в экстрадиции вора, потому что замки на витринах RMO были настолько примитивными, что кражу не сочли «взломом с особым упорством».
- Помимо египетских и яванских колец, фон Фрайтаг, как выяснилось, ранее обокрал и Британский музей, продав часть похищенного в Брюссель.
- Фотография подозреваемого, которую Фрэнкс отправил Лимансу, сохранилась в Национальном архиве Нидерландов вместе с делом о краже.
🔶 Наш канал в Телеграме
Читать также....