Владимир Машков, худрук Театра Олега Табакова, перед премьерой вышел к зрителям с заранее заготовленной цитатой Нострадамуса: "Жизнь - это череда выборов". В зале повис немой вопрос: о чем речь? "О выборе того или иного слова, действия, той или иной позиции". Зрители сочувственно вздохнули.
На этом Машков раскланялся - нужный градус спектаклю "Выбор" был задан. По крайней мере, так сначала казалось. Действу оставалось лишь закрутиться с той же скоростью, с какой вращались стрелки на отматывающих дни и ночи часах - один из многочисленных "киношных" спецэффектов. Из театральных же "чудес" запомнился разве что огромный канделябр, сделанный из книг, - все происходит в книжном баре. Канделябр тоже вращается, а ровно под ним вертится та самая "череда выборов".
Кому с заданием повезло, так это автослесарю, чей образ страшно напоминает героя Джека Николсона
К Человеку, что облюбовал один из столиков в углу книжного бара, друг за другом приходят люди, каждый из них или уже совершил с ним сделку, или еще только решается. Суть сделки - самое острое в драматургии спектакля. Люди просят у Человека исполнить их желания, на первый взгляд невинные. Старушка хочет увидеть своего мужа здоровым, монахиня молит о том, чтобы Бог снова заговорил с ней, слепой, понятное дело, мечтает прозреть, несчастная красотка хочет снова стать любимой для своего мужа… В общем - все как у людей. И Человек обещает помощь, вот только взамен они должны сделать что-то не по-человечески страшное - убить, изнасиловать, ограбить, разрушить чей-то брак. Самое адское задание Человек дает старушке - взорвать бомбу в многолюдном месте. "Я думаю, люди способны совершить больше, чем они думают", - парирует он, когда очередной несчастный усомнился в себе.
Кому с заданием на первый взгляд повезло, так это автослесарю, чей образ страшно напоминает героя Джека Николсона из "Пролетая над гнездом кукушки". Он жаждет девушку с эротического постера. Будет тебе девушка, обещает Человек, но для начала понаблюдай за маленькой девочкой.
Читайте "Российскую газету" в Max - подписаться
Кто этот Человек? Первый ответ, что приходит на ум, следует сразу забыть. После "Адвоката дьявола" Тейлора Хэкфорда столь явная тавтология могла воодушевить только не самых изобретательных драматургов и сценаристов. Так кто же он - чудовище? Герой под занавес спектакля уточнит: "Скажем так, я кормлю чудовищ".
Артист Виталий Егоров, играющий Человека, приоткрывает часть завесы: "Он очень много пережил". Но почему зритель должен ему сочувствовать? "Чтобы была возможность исправить какие-то свои ошибки".
Читайте также:
Николай Коляда: Гоголи в России, как грибы, растут
Режиссер Алена Лаптева (ученица Олега Табакова и очень хорошая актриса его же театра) тоже уходит от какой-либо конкретики и о герое, и о спектакле: "Эта история про то, как мы все связаны друг с другом, про то, что от действия одного человека зависит судьба другого". Все остальное, мол, понятно и так, надо только внимательно смотреть.
Что ж - продолжаем смотреть.
Единственной, кто ничего не просит у Человека, оказалась бармен книжного бара Анжела. Этимология ее имени сразу же расставила в спектакле полюса, и, разумеется, как и в фильме, Анжела влюбляется в Человека.
Кажется, ничего нового… Но следить за тем, как люди делают выбор, оказывается не менее увлекательным, чем следить за тем, как горит огонь и течет вода. Тем более что камерная сцена Театра Олега Табакова позволяет артистам работать на крупных планах - чем тот же Виталий Егоров пользуется блестяще. Когда человек, стоя в глубине сцены, поворачивался к залу спиной, все понимали, о чем он в эту секунду думает.
Обаятельна и виртуозно точна Марина Хазова, играющая ту самую старушку. Бомбу она в итоге принесет в книжное кафе и поставит перед Человеком: "Если мне нужно убить невинных людей, отчего же и не убить хотя бы одного плохого?" Но возможно ли взорвать ад? Хазова найдет решение и сорвет аплодисменты.
А вот с другими артистами вышла какая-то странность. Они играли своих эгоистичных и не всегда раскаявшихся персонажей блестяще, но все - одинаково. Взвинчено, нервно, даже кричали как под копирку. Может быть, сказалось волнение от премьеры? Допустим. Но что делать со штампами, которыми спектакль усыпан, как рождественский штоллен орехами? Наркоманка с не очень высокой социальной ответственностью - естественно, щеголяет в чулках и, не краснея, рассказывает, как переспала с наркоторговцем, а сам барыга то и дело корчит из себя блатного. Отец его - ведь все в спектакле связаны - брутальный полицейский: кобура, усы, кожаный плащ…
Читайте также:
Сергей Газаров поставил "Женитьбу Бальзаминова"
Иногда кажется, что артисты собрались поиграть в старую добрую "Мафию" (была такая модная когда-то домашняя игра), а для пущего интереса насобирали в костюмерных все, что плохо лежало. Или не кажется?
"Выбор" сделан по сценарию Паоло Дженовезе, Изабеллы Агилар и Кристофера Кубасика, их притча о совести и грехах шесть лет назад вышла в нашем прокате под названием "Место встречи". А в начале десятых годов - на ту же тему был отснят сериал "Столик в углу", автором которого был все тот же Кубасик, писатель и - внимание! - автор ролевых игр…
В последние лет 15 спектакли по кинофильмам - что-то вроде "обязательной программы". Прямо сейчас Владимир Панков ставит в Ленкоме "Репетицию оркестра" по Феллини, а до этого в Центре драматургии и режиссуры был панковский "Курьер" по Шахназарову. В Театре на Васильевском в Петербурге собирает кассу "Жертвоприношение" - по Тарковскому. В том же Питере памятна театральная "экранизация" сценария Дельмара к фильму "Уступи место завтрашнему дню". В 2019-м тот же сценарий вдруг совершенно по-новому зазвучал у Юрия Соломина в Малом театре. И так далее, и так далее.
Читайте также:
Но как бы талантливо ни были поставлены спектакли, от сравнения с оригиналом уйти никому еще не удавалось. И чаще всего эти сравнения не в пользу театра.
А если уж совсем глубоко копать, то одними из первых на столичных подмостках за киносценарии взялся Театр Олега Табакова, под занавес еще прошлого века здесь гремела постановка "Секс, ложь и видео" по киносценарию американца Стивена Содерберга, в главной роли блистала Марина Зудина. Критики тот спектакль не поняли, назвав "гремучей смесью из мыльной оперы, ток-шоу и сеансов психотерапии". С тех пор прошло уже четверть века, и вот новое поколение табаковцев, вернувшись на Историческую сцену после ее реконструкции, решило выбрать - то ли знакомый путь, то ли знакомые грабли.
Автор: Максим Васюнов