В честь 225-летия К.П. Брюллова Государственная Третьяковская галерея открывает двери для всех ценителей искусства того периода и предлагает оценить художественное наследие мастера. Выставка «Карл Брюллов. Москва – Рим – Петербург» – путешествие по значимым вехам жизни художника. Более 170 произведений, включая живопись, графику, скульптуру, собраны в одном месте и расскрывают многогранность автора. Какие же образы наиболее точно отображают руку Брюллова?
Итальянское солнце
Титул «великого», которым ещё при жизни был удостоен Карл Брюллов, является не просто данью уважения, а констатацией его уникальной роли: он стал тем мостом, по которому русская живопись уверенно вошла в общеевропейский контекст, обогатив его своей эмоциональной глубиной и драматизмом. Рим стал для него не только местом учебы, но и безграничной художественной вселенной. Здесь сформировался его уникальный метод, сочетавший академическую выучку с романтическим порывом.
Италия подарила ему новый взгляд на жизнь: её яркую пластику, контрасты света и тени, реальность со всеми взлётами и падениями. Так рождается грандиозное историческое полотно – «Последний день Помпеи». Згачительная подготовительная работа, скрупулёзное изучение археологических находок и ландшафта, были для Брюллова не самоцелью, а способом достижения абсолютной достоверности. На этом фундаменте он возводил здание вселенской трагедии. Каждая фигура в хаосе катастрофы становится символом: материнской любви, супружеской верности, отчаяния и самоотверженности.
К числу римских работ Брюллова также относится картина, в основу которой лег сюжет из рыцарской поэмы XVI века «Освобожденный Иерусалим» Торквато Тассо, бывшей очень популярной в эпоху романтизма. «Эрминия у пастухов» – это не просто полотно, а целая история, вызывающая противоречивые ощущения.
Юная Эрминия , дочь сарацинского царя, влюблённая в рыцаря-христианина отправилась искать любимого на войну, опасаясь за его жизнь. Облачённая в доспехи, она вдруг услышала волшебные звуки дудочки – то играл старый пастух. Следуя за чудными звуками, Эрминия пришла к старой хижине, где и увидела семью пастухов, плетущих корзины. Заметив девушку в военной форме, старый пастух стал убеждать её в прелестях уединённой спокойной, а главное, мирной жизни.
Глава жизни «Петербург»
Уже в Петербурге Брюллов погружается в работу над монументальным полотном, заказанное Николаем 1, «Осада Пскова польским королем Стефаном Баторием в 1581 году» (1839–1843). Он изучает летописи, костюмы, вникает в детали уже с высоты прожитых лет и выработанного стиля.
Картина, хоть и осталась незавершённой, поражает своей мощной энергетикой и проработкой — видно, что мастер вложил в неё весь свой опыт и амбиции. Это была его попытка перенести огненный драматизм «Помпеи» на русскую почву.
Но главное открытие позднего Брюллова ждало зрителей не только в батальных сценах, но и в портретной мастерской. Именно в Петербурге, отойдя от монументальных полотен, он совершает настоящую революцию в портретном жанре. Его кисть становится проницательнее, а техника — виртуознее. Он пишет современников — аристократов, поэтов, актрис — не просто с парадным лоском, а с потрясающей психологической глубиной. Каждый взгляд, каждая складка платья притягивает внимание: «Портрет Авроры Демидовой», «Портрет графини Ольги Ивановны», «Пертрет М. И. Алексеевой».
В портретных работах Карл Брюллов окончательно закрепляет масштабы своего величия и многообразие образов, воплащённых в полотнах. Он видит и душу, и статус, и сам воздух времени. Его поздние портреты — это диалог гения с гениями, запечатлённый для вечности.