Когда межзвёздные странники пересекают Солнечную систему, они неизменно становятся героями научных дискуссий, и комета 3I/ATLAS, появившаяся словно случайная искра на огромной небесной карте, не стала исключением, хотя её поведение поставило астрономов в тупик гораздо сильнее, чем ожидалось. После прохождения перигелия, когда объект оказался относительно близко к Солнцу, на снимках за ноябрь исследователи заметили странную деталь: вытянутую, похожую на каплю структуру, направленную не от звезды, как велит классическая кометная логика, а наоборот — прямо к Солнцу, будто бы кто-то рисовал картину с нарушенной перспективой и заставил хвост тянуться туда, куда обычные кометы хвосты не направляют.
Для тех, кто следит за межзвёздными объектами, подобная аномалия уже сама по себе является приглашением к расследованию, но в случае с 3I/ATLAS оказалось, что за странной геометрией скрывается нечто куда более интригующее. Команда исследователей, анализировавшая траекторию кометы через систему JPL Horizons, обратила внимание на негравитационное ускорение, настолько небольшое, что его легко принять за шум, но при этом столь закономерное, что игнорировать его невозможно. Астрофизик Ави Лёб объясняет, что ускорение ведёт себя так, словно комета слегка «подталкивается» наружу неизвестной силой, причём величина этого подталкивания меняется строго обратно пропорционально квадрату расстояния до Солнца, копируя форму солнечного притяжения, будто в системе действует ещё одно поле, только слабее.
Такое поведение трудно объяснить одними испаряющимися газами, поэтому исследователи предложили куда более смелую и визуально убедительную гипотезу: возможно, 3I/ATLAS вовсе не одинокий странник, а целый мини-конвой, окружённый роями спутников, которые движутся рядом, но реагируют на силы иначе. Если главное ядро испытывает негравитационное подталкивание, а окружающие его фрагменты — нет, тогда спутники неизбежно смещаются относительно ядра, словно крошечные камешки, которые продолжают катиться по инерции, пока основной объект чуть-чуть тормозят или, наоборот, едва заметно толкают.
Именно это различие и может объяснить странный антихвост. Если представить себе комету и рой рядом с ней как два объекта, движущиеся в танце, где один слегка ускоряется, а другой остаётся на прежней орбите, то в проекции на небо рой будет казаться расположенным ближе к Солнцу. На расстоянии в 270 миллионов километров эта разница составляет около 54 тысяч километров — ничтожный разрыв по космическим меркам, но вполне достаточный, чтобы дать наблюдаемую каплевидную структуру длиной около одной угловой минуты.
Более того, такая конфигурация вовсе не требует огромной массы. Если рой состоит из множества мелких объектов — например, триллиона кусочков, чья суммарная масса составляет лишь одну тысячную от массы ядра кометы, — то их совокупная отражающая поверхность может оказаться гигантской, настолько большой, что визуально будет доминировать над основным телом. Лёб подчёркивает: в этом случае рой способен отражать практически весь солнечный свет, который фиксируют телескопы, создавая иллюзию яркой комы, хотя на самом деле свет исходит от огромного количества микроскопических спутников, объединённых в рыхлое облако.
Но главный вопрос возникает в конце, когда исследователи пытаются понять природу этих фрагментов. Если рой не испаряется, как лёд, и сохраняет форму при приближении и удалении от Солнца, значит, он не состоит из летучих веществ. Тогда что же это за материал? Обычные каменные остатки разрушенной кометы? Обломки тела, пережившего катастрофу в другой звёздной системе? Или, как шёпотом добавляют самые смелые — некие технологические объекты, созданные кем-то, чья история давно утеряна в холодных глубинах межзвёздного пространства?
Наука избегает слова «тайна», но именно такие моменты — когда астрономы сталкиваются с чем-то, не вписывающимся в привычные модели, — и предоставляют ей возможность расти. 3I/ATLAS напоминает нам, что космос не обязан быть понятным, и именно в этих коротких проблесках неизвестного мы ощущаем дыхание Вселенной, словно она ненадолго приподнимает завесу и даёт шанс взглянуть туда, куда человеческая мысль ещё не ступала.