Мы заселились в Holiday Inn — прямо у моста, в самом сердце Старого города. Напротив, на холме, возвышался Братиславский град. Стоял, как страж. Или как приглашение.
А мы — голодные, с чемоданами в руках и лёгким чувством «ну вот, началось».
Пошли ужинать на площадь Гвездослава.
(Потом я узнала: по-нашему — Звездослав. Как будто город шепнул своё имя на русском, чтобы мы не потерялись.)
Площадь была почти пуста.
Только китайцы — в масках, строгих, как по уставу. Их заставляли. Нас — нет.
Мы тогда ещё не носили маски. Просто… не думали.
Не верили.
Или не хотели.
Нам принесли пиво — холодное, янтарное — и огромное блюдо: мясо, картошка, квашеная капуста, соус, который лип к губам.
Словакская кухня — не для хрупких. Она говорит: «Ешь. Ты ещё не знаешь, сколько сил понадобится».
Мы не справились.
Собрали остатки — в пакет, как на «на дорожку».
Хозяин кафе подсел за соседний стол. Усталый. Грустный.
— Мало народу? — спросили мы.
— Все сидят по домам, боятся, — ответил он. — Только туристы, как вы…
И добавил, почти шёпотом:
— Совсем мало вас осталось.
Потом — бродили.
По узким улочкам Старого города. Без фонарей, почти без людей.
Тишина. Камень под ногами. Тени от фонарей, как следы.
Пахло весной. Влажной, робкой.
Напомнило Прагу — неудивительно, ведь и та, и эта — родом из одного времени. Только Братислава — скромнее. Как будто выбрала: «Мне не надо быть столицей мира. Мне хватит быть домом».
Утром — кофе.
В маленькой кофейне с видом на Дунай. И на наш отель — прямо напротив, за рекой.
Мы пили молчаливо. Солнце только вставало. Вода — серебряная.
Град отражался в ней, как призрак.
Потом пошли на мост.
Смотрели с него на город — весь, как на ладони.
А потом — в гору. К замку.
Там — парк. Скамейки. Вид на Словакию, Австрию, Венгрию.
Стояли долго. Не говорили. Просто вдыхали.
Снова — улочки. Углы. Двери с выцветшими номерами.
Казалось, если прислушаться — услышишь, как дом дышит.
К обеду — автобус.
FlixBus, под мостом, у автостанции.
Три часа — и мы уже в Вене, у вокзала.
Хостел — рядом. В домах, что строят по-новому, с прямыми линиями и стеклом. Напомнило Москва-Сити. Только тише.
Мы ещё не знали, что через два дня будем бежать.
А Братислава — последний спокойный вздох перед бурей.
Город уложил нас спать.
А утром — отпустил.
Тихо. Без суеты.
Как будто знал: мы больше не вернёмся.
И всё, что мог, — дал за сутки.