Память...
Есть память событий, в которых ты участвовал лично.
Есть память знаний, которые ты впитал в процессе жизни.
А есть память … родовая, записанная, не понятно где, но она есть!
Мы с легкостью вычисляем родственников по какому-то критерию, который пока применяется, по сути, в темную.
Мы не очень-то представляем природу этого типа памяти.
Пользуемся и все…
У каждого человека, такова природа, есть два родителя – отец и мать.
У отца и у матери, ведь тоже были, и отец, и мать.
И так до бесконечности…
Два деда есть, конечно, и у меня.
Наверное, их стоит уже именовать пра-прадедами, ибо я сам, уже дважды дед.
Время-то летит….
И так, два конкретных человека, которые никогда друг с другом не встречались, но судьба которых, в итоге, как-то пересеклась, получается на мне.
Гены…
Они ведь даны тебе навсегда.
….
Жил был Петр, Иванов сын…
Откуда он родом, осталось неизвестным.
Женился он на девушке Антонине из Амурской области, которая ему родила к началу войны, четверых сыновей.
Был он, судя по всему, абсолютно мирным человеком, работал бухгалтером, в переводе на современный язык – старшим экономистом одного из леспромхозов Амурской области.
Грянула война, и Петра призвали в Красную Армию.
Повоевать ему толком и не удалось.
Призванный в марте 1944, он уже осенью 1944, на границе с Польшей, погиб смертью храбрых, как следует из похоронки.
Похоронен русский солдат Петр Иванович, в братской могиле, на краю белорусского села.
Антонина, выйдя на пенсию, с помощью сыновей, туда съездила и посетила братскую могилу с обелиском.
У Антонины осталась память о муже и четверо сыновей.
У нас, внуков и правнуков, осталась старая карточка и похоронка…
Все….
Маловато, для памяти о человеке, честно выполнившем свой долг перед Родиной и потомками.
А ведь этот человек является базовым генотипом, меня самого!
Но то, что осталось – должно быть сохранено…
…
Жил был Федор, Андреев сын.
Федор, на фото, крайний справа
О нем, мы знаем немного больше.
Он из Подмосковья, родился в 1899 году и в 1917, был студентом санкт-петербургского императорского училища имени Репина.
Т.е. будущий столичный художник и, в будущем, вероятный наследник весьма немалого бизнеса Санкт-Петербургской мастерской художественного чугунного литья.
В 1918, член ВКП(б) и практически сразу - комиссар полка Первой Конной Армии.
В 1918, ему было 19…
Федор, после окончания Гражданской войны, женится на донской казачке Полине.
В этой станице был расквартирован полк Федора…
К этому времени, Федор, это уже состоявшийся военный, по нынешним временам – полковник, со специфическим боевым опытом спецопераций.
В 1932, его вызывают в Генштаб РККА и дают весьма странное задание.
Прошедший всю Гражданскую войну, боевой офицер, увольняется из армии и в Краснодаре изучает … ботанику.
Зачем он изучает ботанику, в Генштабе РККА, ему явно не сказали….
В 1933, его снова вызывают в Москву и отдают приказ – ехать на Дальний Восток.
Приказы не обсуждаются и Федор с женой Полиной и грудным ребенком, направляется туда, в места, которые, много лет спустя, назовут «Землей Леопардов», с заданием «натурализоваться на местности».
Местность – эта южная тайга на границе России, Китая и Кореи.
Цена натурализации – смерть первой дочери.
Здесь ведь отнюдь не курорт, как думают сегодня многие…
Шли годы, у бывшего столичного художника, и бывшего лихого конника, а ныне, бессменного директора таежной опытной станции, проживающего теперь в глухой приморской тайге, в долине ключа Дубовый, рождаются еще две дочери.
Опытная станция, подарившая советской науке, целый ряд докторов наук(ботаников, естественно...) и даже знаменитых ученых-биологов, так и не отметилась ни одной научной работой, подписанной директором станции.
Я проверял. Таких работ не обнаружено.
Директор, получается, не занимался, ни биологией, ни селекцией.
Видимо, дело было в том, что Генштаб МО СССР, с окончания Гражданской войны на Дальнем Востоке, и до окончательной Победы над японскими милитаристами в 1945, был уверен, что в случае нападения Японии на Советский Дальний Восток, удержать его не удастся…
До подхода основных сил, по всем канонам РККА, следовало разворачивать партизанское движение.
На западных рубежах, эта подготовка себя оправдала полностью, появлением, в совершенно глухих местах, мощных и подготовленных партизанских отрядов.
В Приморье, этой работой занимался, судя по всему тому, что я раскопал, Федор Андреевич.
Директор научной станции, полной ботаников.
Закончилась война….
Японцы так и не рискнули войти в Приморье, несмотря на миллионную армию, превышающую тогда, население всего Приморского края…
Согласно Приказа, директор опытной станции написал заявление на увольнение и ушел на пенсию.
Опытная станция ДВНЦ АН СССР продолжила свою работу, где и поныне ведутся научные исследования.
Дед Федор, так никогда и не рассказывал никому, ни о боевых походах в составе Первой Конной, ни о специальных операциях полка (а их было, согласно Личного дела, аж шесть), ни о работе опытной станции, ни даже о том, что почти четверть ажурных чугунных решеток Санкт Петербурга, были выполнены до Революции, компанией его родного дяди.
Ничего…
Только улыбался в усы.
Все это было выведано косвенно, из воспоминаний матери, ее сестры и моей тетки, Людмилы, кое-что говорила бабушка Поля, и даже воспоминаний бабушки Екатерины Андреевны, которая родилась в 1912, всю жизнь прожила в Москве и брата фактически не видела, но у нее чудом сохранилась переписка со старшим братом, в общем, лоскутное одеяло….
Я, глядя ему в глаза, могу сегодня, с уверенностью сказать – этот человек прожил долгую, трудную но счастливую жизнь, потому, что ни разу за свою жизнь, не поступился совестью.
Я изучал деда и поражался тому, что я, живя рядом, его совершенно не знаю.
Необычная опытная станция в лесу, необычные для ботаника почет и уважение в штабе Дальневосточного Военного Округа, где его почему-то знали хорошо и лично(ботаника!), друзья у ботаника – боевые офицеры, прошедшие войну с Японией и увешанные орденами, из службы разведки штаба округа, странное отношение советского и партийного аппарата к скромному пенсионеру, не имеющему ни одной государственной награды, но вхожему не только в горком, но и даже в крайком КПСС.
В 1978 году, я был в студенческом стройотряде, в Ханкайском районе. Нас накрыл тайфун и мы два дня сидели как Робинзоны, в бескрайнем море воды, вышедшей из переполненной Ханки и прямо с крыльца дома, ловили рыбу.
Первый человек, который показался на дороге, которая еще часа два назад, была под водой, был дед Федор с котомкой за плечами.
Не понял? Ты как здесь оказался-то?
Мама о тебе беспокоилась, а места эти, мне знакомы.
Так-что добраться до тебя, мне было несложно…
А ведь деду шел 79 год и прошли всего сутки, как прекратился паводок…
Я, по-прежнему не знаю, и уже, конечно, никогда не узнаю историю, начиная от 1933 года, когда Федя и Поля оказались в тайге на границе, и до середины 60-х, когда я уже начал осознавать не только себя, но и окружающих.
…………….
В 1981 году, я получил повестку на призыв в Армию.
Отец достал из бара бутылку коньяку и поставил на стол.
Ты стал уже взрослым, сынок, я хочу выпить за твою удачу.
Она тебе понадобится…
Дед-же, усмехаясь в усы, поставил посередине комнаты табуретку и принес два вафельных полотенца.
Садись!
Я буду сейчас преподавать тебе одну секретную науку!
В Армии, знаешь-ли, носков нет.
Есть портянки.
Я тебя сейчас научу их правильно наматывать.
За два года службы, где я только не был…
От болот Приамурья, до скал Гиндукуша.
Сержанта артиллерийской разведки, как и волка, ноги кормят.
Но дедова наука, была поистине самой полезной для солдата!
Снося в два раза больше сапог, чем положено по нормативу, я, за два года службы, не натер ни одного мозоля!
А ведь как пацаны мучились и даже попадали в госпиталя, просто по незнанию, как правильно намотать портянки.
Спасибо тебе, дед!
…………
Многое изменилось, уже после смерти деда Федора.
В 1988 году, меня вызвали в военкомат повесткой и первым делом извинились – прости, мы тут готовим на отправку большой архив в МО и «зашились».
Нужна помощь.
Мы обязаны уложиться в срок.
Допуск в помещение секретного архива на тебя оформлен, будешь помогать делать описи личных дел, подлежащих отправке в центральное хранилище МО.
Я вхожу в архив и первое, что я вижу – это личное дело деда, лежащее сверху на стопке.
А он умер четыре года назад….
В возрасте 85.
Не сунуть туда нос, я, конечно, просто не мог…
………
На службе в рядах Красной Армии с 1918.
Комиссар полка.
В личном деле отмечены, помимо должностей службы и номеров частей, специальные операции, против Махно, Краснова, Антонова и не только.
Шесть походов. И это отдельно от участия в боях в составе Первой Конной Армии.
1928 – какие-то курсы РККА для старшего комсостава.
Спец.сотрудник какой-то аббревиатуры Генштаба РККА.
Спец.сотрудник ГРУ ГШ МО СССР (последняя запись)
И все…
И да, обязательной отметки об увольнении в запас, я не нашел…..
Вот когда я смог понять очень многое, или, вообще, все…
Но сегодня, я могу честно сказать, я прожил счастливое детство и юность под крылом у настоящего человека и коммуниста, который дал мне, лично, очень много….
Светлая тебе память.