По версии банка, на имя этого человека был оформлен кредит на 30 млн руб., обеспеченный залогом. Ранее он действительно был давним клиентом кредитной организации и имел другие действующие договоры. После оформления новых договоров выплаты по ним прекратились, и банк обратился в суд с иском о взыскании задолженности.
Пенсионер утверждал, что спорные договоры не подписывал и не получал по ним деньги. Он заявил о мошенничестве: якобы документы могли быть подделаны, а злоумышленники воспользовались копиями персональных данных, хранившимися в банке.
В суде банк представил кредитные договоры и кассовые ордера, подтверждающие выдачу средств.
Ответчик оспорил подлинность подписей и потребовал почерковедческой экспертизы, приложив образцы своих прежних подписей.
Суд первой инстанции ограничил исследование только этими образцами, отклонив предложение банка использовать для сравнения ранее заключённые договоры. Первая экспертиза установила, что подписи на спорных документах поддельные; суд отказал банку в назначении повторной экспертизы и иск был отклонён.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ усмотрела в этом нарушение принципа состязательности: суд первой инстанции необоснованно лишил банк возможности представить дополнительные доказательства. Дело было направлено на новое рассмотрение (Определение СК по ГД ВС РФ от 26.09.2017 N 77‑КГ17‑23).
При новом рассмотрении суд разрешил исследование дополнительных документов, в том числе ранее заключённых договоров. Повторная почерковедческая экспертиза пришла к выводу, что подписи на оспариваемых договорах принадлежат ответчику. На этом основании иск банка был удовлетворён; апелляция оставила решение в силе (Апелляционное определение СК по ГД Липецкого облсуда от 14.08.2018 N 33‑1474/2018).
Пенсионеру предстоит выплатить 30 млн руб. Но действительно ли он лично получал эти деньги в банке?