Широк наш человек, ох и широк! Это я вам точно говорю. И бросает его из крайности в крайность из огня бесов изгоняющего, да прямо в омут с водою черною. Так и жил Иван Игната сын, не зная куда занесёт нелегкая, какую кривую оседлать. Бабки старые говорят одержимый, бесноватый и надо три монастыря обойти и в семи церквях свечи поставить. Тогда и попустит.. Что нам до бабьих сказок? Пошли они все к колдуну Иванову. Тот хоть и врал, но врал порядочно - без подтекста. Честно врал. Не корысти одной ради. Примет стакан, на донышко посмотрит, крякнет, рукавом занюхает и начинает вещать, да так что заслушаешься. И попадал в точку, в самую суть, а не пальцем в небо.
- Дурачком ты Ивашка родился, дурнем и помрёшь. Нет у тебя сверху покровителей, не нужен ты никому. Метаться всю жизнь будешь как та субстанция в проруби и к берегу никакому не прибьешься. Да баб остерегайся, радости тебе от них никакой, одно расстройство... Хотя кому я это рассказываю! Вона глазки как горят похотливо...
- А что делать старче?
- Что делать, что делать? Муравью хрен приделать! Вон стакан еще один возьми с полки, да зелья моего отведай. Ну что полегчало? Ну и ступай с богом, горемыка.
На пути обратном пригорюнился было Ивашка, да рукой махнул. Ну дурак, значит дурак! А нам ли дурням быть в печали! Настоечка у чудака старого зачётная, кровь аж заиграла. А не добавить ли ещё чарку? И почему дурнем уродился? Ладно бы третьим сыном у папаши был, так нет же один, единственный. Может и есть где "неучтенка", батя уж больно охоч был до этого дела. Пару умников все таки вылезли попереди. После расставания с царевной на душе мерзко было. Она хоть и царевна снаружи, но нутро лягушачье, даже жабье, его ведь не спрячешь, пироги пекла вкусные, все потчевала всякими яствами, но строга была к хмельным напиткам и к излишествам всяким. А Ванька страсть как любил шашлык с водочкой, да пивком "шлифануть". Так нет же, корону скинет, на кочку болотную прыгнет и давай трели выводить, глазенки вылупив! Тут матушка ее из русалок подключится:
- Говорила я тебе доца, не связывайся ты с ним, дурнем, заблудился он по жизни, заплутал! Я ж одна тебя растила! Муженёк то мой любимый, батюшка твой, как сгинул в болоте проклятущем, так и не знала я ни сна не отдыха, все о тебе беспокоилась!
Ага! Сам видел как муженька твоего Водяного из болота лешие вытаскивали. За махинации с водорослями. И оставил он тебе на жизнь безбедную не один мешок. Не знала ты ни сна, ни отдыха, мужиков заблудившихся и пьяных песнями своими и бюстом в озеро заманивая. Жизнь на болоте не задалась с самого начала, череда скандалов, разборок и драк. На последок помнится искали повод чтобы поругаться. Не нашли. Поэтому дрались молча. Тут с Кикиморой нос к носу столкнулся.
- Привет Иванушка! Как жизнь? Куда путь держишь?
Осмотрел ее Ванька внимательно. А ведь хороша чертовка! Фигурка точёная, волосы до самой аппетитной дыни, на лицо мила, разрез на платюшке по самое не хочу, из него ножка выглядывает, белая как сметана, да стройная как у лани.
- Может зайдёшь? Я пирогов испекла.
От слова пироги поплохело тут Ваньше, болото вспомнилось.
- А кроме пирогов, нет ничего нормального?
- Ну как нет, вареники и наливочка домашняя.
При слове наливочка, внутри заурчало, потянуло зайти. Ну и зашёл, заодно и в "вареник" то же...
- А ты у меня Ванюша первый.
- Да понял я уже. А что так то? Красивая такая, и никто не позарился?
- Да много женихов было, только не люб был никто. Под юбку то заглянуть все хотели. Да противно было. Кому по морде съездила, кого послала, а рыцарю одному, который сватался и весь из себя, так по бубенцам прилетело коленом.
- Рыцаря того знаю, на турнирах был всегда победитель, силён, красив, много за ним принцесс сохло. А меня то почему выбрала?
- А вот нечего было мимо дома моего ходить! А то как приехал с папашкой своим и начал тут шастать, то сразу все женихи и по боку! Папашка твой сразу на меня глаз положил... Только зачем он мне хрыч старый, а ты как прошёлся то глотку и перехватило, как будто удавку накинули. Рыцаря правда жалко, до сих пор враскоряку ходит.
- Ну с папашкой не удивила... А мне то где было ходить? Дорога тут одна, я из за тебя круги нарезать должен?
- А все, пришёл ты Ванюша.
- В смысле?
- В коромысле! Нож вон тот видишь с ручкою костяной? По самую рукоять тебе в брюхо войдёт, ежели любить меня откажешься. Тебя порешу, а потом себя.
- Зашибись! Выходит нет у меня выбора?
- Ну почему же, порчу навести могу, обучена еще пробабкой. Будешь сидеть на крыльце у себя с улыбкой блаженной, мычать, да мочиться в штаны.
Осмотрел Ивашка Кикимору ещё раз. Ну тут придраться не к чему, ох и красивых девок нечисть лепит. В доме порядок, все убрано, все на местах, готовит вкусно. Ну а что ещё надо? Не на крыльце же куковать в мокрых штанах да и в яму с брюхом распоротым вроде как рановато. А дитя лесное прижалось к нему телом своим точёным, руками лианами обвила, в глазах - озерах блики заиграли, голосок зашелестел как трава на покосе, запел птичьим многоголосьем.
- Так ты со мной Ванечка, или как?
- А ладно, хрен с тобой! Поехали!
Жизнь с Кикиморой напоминала езду на необъезженной лошади, при чем без седла и уздечки. Во первых всем хабалкам лесным, близлежащих болот и озёр было объявлено, что - Это моё! И смотреть даже нельзя, потому что ослепните! Во вторых кидало её из крайности в крайность от любви горячечной и бредовой в ненависть лютую. Было там и в третьих и в четвёртых... Насилу вырвался. Порезы от ножа залечивала знахарка местная Аглая. Красивая была, но строга, залечив раны телесные, стала лечить душевные. И так за беседами о душе долгими вечерами сошлись они и телами. Но строгость и аскетизм во всем Ваньке по вкусу не пришлись. Стал он совращать Аглаю, сбивать с пути истинного. Бывает поднесет ей вина бокал, а там и на второй уговорит...Напрыгавшись на кровати вдоволь, раскрасневшаяся Аглая высказывала:
- Нет ты Иван не дурак, ты дебил! И одно только у тебя на уме! А я то дура повелась и такой же скоро стану! И кого я хотела переделать? Пора тебе Ванюша и честь знать, иди к своим, может прирежут где нибудь или в болоте утопят.
Не срослось и с Аглашкой. Дальше, больше Раиска из всех запомнилась ну чистая кошка дикая и повадки рысьи, трется,"мурчит", но ежели что не так шипит и клыки оголяет. И главное к глотке тянется... Так и пролетели годики в окружении хищниц, дурню уже за сорок а идти некуда, да и не к кому. Лягушка с лучником сошлась, он с пьяных глаз на охоте ей стрелой меж глаз попал, ну и чтобы дело замять согласился жениться. Кикимора с домовым сожительствует, он ножи все дома попрятал, выпить говорят любят, потом по лесу пошататься, покашмарить грибников, да ягодников. Рыська тигра себе нашла, да на Дальний Восток укатила. Эх, прав был колдун Иванов... А не посетить ли бздуна старого? Спросить с него за сценарий непутёвый, ну или настоечки его фирменной отведать, за жизнь покалякать, может чего и присоветует. Сам не заметил как у ворот колдовских оказался, вошел без стука, как к себе домой. Сильно сдавший, седой как лунь колдун, осмотрел Ивана выцветшими глазами, расплылся в улыбке.
- Заждался я тебя. Нагулялся наш бычок. Дурь то вся вышла, или осталась?
- Чего мелешь то старый? Какая дурь? С твоей лёгкой руки по кругу прошёлся!
- Вижу вся вышла! Вот круг то и замкнулся Ванюша... Да ты проходи не стесняйся, ты теперь не гость тут, а хозяин!
- Это с чего вдруг гости понаехали? Ты из ума совсем выжил, или принял с утра? Вредно в твоём то возрасте.
- Да не пью я уже лет десять, почитай. А как пришёл ты ко мне в первый раз, то Силу я в тебе разглядел. Но спала она, в кокон была обёрнутая. Кокон из дури твоей. А сейчас гляжу проклёвывается, так что тут твоё место, и не мечись и не дёргайся, а сядь и призадумайся. А я уже стар стал, да и устал, пойду отдохну.
- А что делать то надо?
Усмехнулся колдун.
- Замашки то дуралейские еще остались. Да ничего не делай, вот книга Бытия, её читай - при этом достал из стола огромную, старую книгу в черном кожаном переплёте. Да вот еще, за животинкой приглядывай. Это кот Баюн, глянь ка трется об ноги, стало быть признал. Он всех мышей и крыс в округе извёл, мудрый котяра может и подсказать чего, ежели не понятно. Но все больше по сказкам специалист, так что особо не доверяй. Волчок, этот верой и правдой служить будет, от людей лихих убережёт и защитит. В лесу подранком подобрал. Да там в верхнем ящике стола рецепт настойки моей фирменной. Сиди ровно на точке своей пятой, всей израненной, да Силы набирайся. А там сам решишь, помогать людям или вредить. Теперь ты уже не Ивашка дурак, а колдун Иванов. А мне уже пора в край "раздумий" и взяв котомку и посох, поковылял к выходу. Ванька встрепенулся:
- Старче а меня то кто сменит? Как я его найду?
Старик оглянулся, сплюнул на пол, выругавшись:
- Тьфу ты напасть придурошная! Да не надо тебе никого искать! Он сам тебя найдёт, на книгу вон налегай, ума набирайся.
И началась жизнь Ивана, а точнее колдуна Иванова с листа чистого и белого как снег девственный, впервые выпавший. Впустил этот мир Ваньку в себя как сына. Все тревоги и хлопоты остались там за высоким забором. Начал книгу изучать и понял многое, успокоился и мудреть начал. От людей отгородился.Он старался никого не пускать в свой мир, где было вдоволь любимого им жаренного на костре мяса, хмельной настойки и покоя. Но что то тревожило, чего-то не хватало... И как то в один из вечеров, сытно покушав и приняв на грудь находясь в любимом состоянии, решил Иванов книгу перед сном полистать. Но вдруг заметил как жалобно замяукал Баюн, выгнув спину. Волчок, бросив кость ощетинился и зарычал.
- Ну чего всполошились хвостатые? Неужто гости к нам?
В это время двери без стука распахнулись.
- Как кличут тебя молодец? Ивашка? Дурачок стало быть. Да ты не зыркай и не обижайся, к столу подходи, настоечки моей отведай...