Давыду Ведунову скоро исполнялось двенадцать, и это событие, как приближающийся поезд, одновременно и волновало, и тревожило его. Жизнь его текла размеренно и тихо в старой московской пятиэтажке, в мире, пропитанном запахом валокордина и свежезаваренного чая. Этот мир принадлежал его бабушке, Анне Игнатьевне.
Она взяла Давыда на воспитание совсем крохой. Его родители, геологи, были людьми ветра и дальних дорог. Они пропадали в экспедициях, в местах с названиями, похожими на заклинания: Патомское нагорье, плато Путорана, хребет Черского. Оттуда раз в год, под Новый год и его день рождения, прилетали посылки. В них, среди шуршащей стружки, лежали диковинные камни, похожие на осколки звёзд, плитки горького шоколада, коробки с конфетами и разные игры или игрушки. И, конечно, короткие письма, начинавшиеся неизменным: «Здравствуй, наш дорогой сынок!». Давыд складывал письма в коробку из-под обуви и иногда перечитывал, пытаясь по буквам восстановить голоса мамы и папы. Он их почти не помнил, лишь смутные образы: тёплые руки и запах озона после грозы.
Анна Игнатьевна была женщиной строгой, старой закалки. Она не умела показывать нежность, считая её излишней сентиментальностью. Её забота была деловитой и основательной: горячий суп всегда на столе, рубашки выглажены, уроки проверены. Но тепла в этой заботе было не больше, чем в свете люминесцентной лампы на кухне. Она любила внука по-своєму, но не понимала его. Его молчаливость, его привычку часами смотреть в окно или пропадать в книгах она принимала за праздность и лень.
— Опять витаешь где-то, Ведунов? — говорила она беззлобно, но с ноткой усталого упрёка. — Отец твой такой же был, мечтатель. И мать твою за собой увёл в эти свои горы. А быт-то на земле, а не в облаках.
Давыд молчал. Он привык, что он — другой, не такой, каким его хотела бы видеть бабушка. Он научился быть тихим, почти незаметным, и находил убежище в книгах. В них были другие миры, где мальчики находили верных друзей, совершали подвиги и, самое главное, были поняты. Но настоящим испытанием для его хрупкого равновесия становился приезд двоюродного брата Пашки.
Пашка был полной противоположностью Давыда — пухлый, громкий, с вечно бегающими глазками и заискивающей улыбкой, предназначенной исключительно для взрослых. Для Анны Игнатьевны он был светом в окошке, её «Пашенькой», её «золотцем». Стоило Пашке появиться на пороге, как суровое лицо бабушки теплело. Ему доставались лучшие куски пирога, ему прощались любые шалости, а все рассказы о его школьных «подвигах», явно приукрашенные, слушались с восторгом.
— Бабуль, а Давыдка опять четвёрку по математике принёс, а мог бы и пять! Я же ему говорил, что надо лучше стараться! — мог заявить Пашка за ужином, выставляя себя заботливым братом. И бабушка, не вникая в детали, тут же обращала на Давыда свой поучающий взор.
— Слышишь, Давыд? Брат о тебе заботится. А ты всё летаешь где-то. Бери пример с Паши.
Давыд не спорил. Спорить было бесполезно. Любая его попытка объясниться разбивалась о Пашкино «Да я же как лучше хотел, бабуль!». И бабушка верила. Она всегда верила Пашке. Так было проще. Пашка был понятным, земным. А Давыд, с его любовью к книгам, с его молчаливостью и задумчивым взглядом, был для неё чужим, непонятным, отпрыском тех «вечных странников». Он был Ведунов, и в этом слове для неё крылось что-то тревожное, чуждое её простому и понятному миру.
Это было воскресенье, двадцать второе августа. Утро ворвалось в комнату Давыда бесцеремонно и громко. Оно громыхало голосом его двоюродного брата Пашки, который с самого рассвета носился по коридору, распевая во всё горло песню про зайцев из старинного кинофильма «Бриллиантовая рука». К этому шуму примешивался аромат, который делал любое утро чуточку лучше — запах бабушкиных пышных оладий и сладкий дух клубничного варенья.
Давыд встал с кровати, подошёл к старому, потемневшему зеркалу на дверце шкафа и взъерошил свои иссиня-чёрные, вечно растрёпанные волосы. В этот момент из кухни донёсся зычный голос бабушки:
— Давыыыд! А ну давай поднимайся, лентяй! Нечего бока отлёживать. Давай, давай, вставай! Брат твой вон уже за стол сел завтракать!
Глядя на своё отражение, на серьёзные, не по-детски уставшие глаза, Давыд пригладил вихры и тихо пробормотал: «С днём рождения тебя, Ведунов...». Он тяжко вздохнул, выдохнул и поплёлся в ванную.
Когда он, умытый и одетый, вошёл на кухню, Пашка уже сидел за круглым столом, уплетая оладьи и хитро поглядывая на брата. На столе возвышалась горка румяных оладий, в вазочках рубинами переливалось клубничное и костяничное варенье. В воздухе витал густой аромат травяного чая — единственного, что признавала бабушка. «Все эти ваши пакетики — яд от врагов, а не чай», — говаривала она. Давыд сел на своё место и, потянувшись за оладушком, неловко задел локтем чашку, которую Пашка незаметно придвинул прямо под его руку. Горячий чай пролился на старую клеёнку.
— Да что же это за дитя такое! — тут же разразилась бабушка, всплеснув руками. — Ну ни минуты без происшествий! Вечно всё из рук валится!
— Да он опять где-то в дальних странах полезные ископаемые ищет, — съязвил Пашка, набивая рот оладьей с вареньем. — Мыслями он не здесь, бабуль. Мечтатель!
— Вот именно! — подхватила Анна Игнатьевна, вытирая лужицу тряпкой. — Отец такой же был. Головой в облаках, а под ногами не видит. Ешь давай, горе моё луковое. И смотри, чтобы скатерть не закапал.
Давыд молча взял новую чашку. Завтрак продолжался под аккомпанемент бабушкиного ворчания и Пашкиных подначек. Он ел оладьи, макая их то в клубничное, то в костяничное варенье, но не чувствовал ни вкуса, ни радости. Он просто ждал, когда этот день, его день рождения, наконец закончится.
И в этот момент тишину нарушил резкий, требовательный звонок в дверь. Он прозвучал так неожиданно, что даже Пашка поперхнулся.
— Кого это ещё нелёгкая принесла в такую рань? — проворчала бабушка. — Иди, Давыд, открой. Только в глазок посмотри сначала!
Давыд подошёл к двери, прильнул к глазку. На лестничной клетке стоял молодой человек в форменной куртке с большой квадратной сумкой через плечо. Курьер. Давыд повернул ключ и открыл дверь.
Пока Давыд открывал дверь, Анна Игнатьевна, вытирая руки о передник, подошла к нему. На пороге стоял немного пухловатый парень приятной азиатской внешности.
— Вам доставка.
— Да, спасибо, мы ждали, — проговорила тёплым, непривычным для Давыда голосом Анна Игнатьевна и по-доброму потрепала его по голове. Курьер протянул Давыду большую, обёрнутую в плотную бумагу коробку и улыбнулся.
— Где расписаться? — Он протянул планшет Анне Игнатьевне. — Вот тут, — указал он пальцем.
Пока бабушка выводила свою подпись, Давыд уже начал нетерпеливо разрывать обёртку. Он знал — это подарок от мамы и папы, так было из года в год. Открыв коробку, он увидел, что поверх всякой всячины, как всегда, лежал конверт от родителей. Он взял его, но заметил, что под ним скрывается ещё один, поменьше. Таких он прежде не получал. Конверт был из плотной, желтоватой бумаги, испещрённой странными символами, и опечатан тёмно-красной сургучной печатью с витиеватым знаком. Давыд успел прочитать лишь адресованное ему: «Ведунову Давыду», как в дверь снова настойчиво позвонили.
В тот же миг Пашка, словно коршун, вырвал загадочный конверт из рук Давыда и с криком: «Бабуль, смотри, что тут!» — метнулся на кухню. Давыд растерянно открыл дверь. На пороге стояли тётя Наташа и дядя Костя, родители Пашки. Они внесли огромную коробку и торт.
Они всегда относились к Давыду с особым, трепетным теплом, почти по-родительски. Давыд иногда ловил себя на мысли: «Почему они не мои мама и папа?». Пашка, видя это, вероятно, ревновал и потому постоянно пакостил. Тётя Наташа по-матерински поцеловала его в щёку, а дядя Костя крепко пожал руку, поздравив с днём рождения.
— Ну вот, теперь все в сборе! Я накрываю на стол. Мама, я помогу тебе! — проговорила тётя Наташа.
Пока Давыд принимал поздравления, Пашка уже вовсю хвастался электронным роботом, которого успел вытащить из посылки.
— Где моё письмо?! Пашка! Верни! — крикнул Давыд, увидев пустую коробку.
— А я его бабушке отдал! — невинно ответил тот.
— Ба! Дай конверт! Который тебе Пашка отдал!
Лицо Анны Игнатьевны заметно изменилось, стало строгим и замкнутым.
— Это не тебе. Это мне конверт.
— Но я же видел! Там написано «Ведунову Давыду»!
— Тебе показалось, — отрезала она и, развернув его за плечи, подтолкнула в комнату. — Ступай к дяде Косте и Паше. Вон, смотри, что тебе родители прислали.
День пролетел быстро и даже весело, за шутками, играми и рассказами старших о своём детстве. Но мысль о таинственном конверте не отпускала Давыда. Вечером, к его удивлению, Анна Игнатьевна попросила Наталью и Константина остаться на ночь. Когда детей отправили спать, Давыд долго ворочался. «Что там было? Почему бабушка не отдала его мне? Ну нельзя же так...» — мучился он. Пашка же дрых без задних ног, издавая короткие, посвистывающие храпы.
Вдруг Давыд услышал странный звук, будто по полу рассыпался хрустальный бисер, отозвавшись тонким звоном. Из-под двери в комнату пробилось мягкое сияние. Тут же раздался другой звук, похожий на шелест тёплого ветра от проносящейся стрелы, и снова вспышка света. И так ещё дважды.
Давыд на цыпочках подкрался к двери и приложил ухо. Он услышал приглушённый голос бабушки:
— Нет, нет! Я не отдам его вам! Я уже потеряла дочь...
— Но, Аннушка... — ответил ей незнакомый, глубокий и спокойный голос. — Ты прекрасно знаешь о предназначении Давыда. Так или иначе, мы его всё равно заберём, хочешь ты этого или нет. Ему уже двенадцать, и пора поступить в школу в Ведику.
— Да что вы, не люди, что ли? — голос бабушки дрожал от сдерживаемых слёз.
— Аннушка... Ты же понимаешь, если Давыд не будет обучаться и не пройдёт обряд имянаречения, ничего хорошего для него не выйдет. Думаю, не нужно приводить тебе примеры? — проговорил грубый, но добрый басистый голос.
Давыд больше не мог терпеть. Он распахнул дверь и выбежал в зал. За столом сидела его бабушка, тётя Наташа, дядя Костя и четыре незнакомых человека. Они были одеты в длинные плащи небесно-голубого цвета, расшитые по краям красивыми орнаментами. Все резко обернулись на Давыда.
— Ты чего не спишь? — всхлипнула бабушка, утирая слёзы...
Продолжение следует...
ВашБелозер! 😉
#эзотерика, #саморазвитие, #познание #фентези, #рассказы, #рассказ, #сказка, #сказкинаночь