- Мама, прости, на этот Новый год тоже не получится приехать к тебе. Но вот в следующем обязательно ...
Анна Васильевна понимающе вздохнула и повесила трубку: опять дети позвонили, извинились и снова пообещали «в следующем году».
Снова будет скучный, невероятно одинокий новый год - посмотрит выступление президента, выпьет бокал шампанского, поклюет немного салатиков и ляжет спать. Но на этот раз Новый год стал для нее по-настоящему волшебным, ведь в этот раз волшебство пришло само — на мягких лапках.
С чего всё началось ?
Тишина в доме Анны Васильевны в этот вечер была особенной — густой, звонкой и чуть горьковатой, как зёрна черного кунжута в её фирменном новогоднем печенье, которое дети так любили в детстве.
Она стояла у окна, наблюдая, как в соседних квартирах вспыхивают гирлянды, мелькают тени, звучит звон бокалов и со всех сторон доносится весёлый гул.
Телефонный разговор с дочерью из Дубая и сыном из Питера был коротким и предсказуемым:
«Мам, с наступающим! Мы мысленно с тобой! В следующем году обязательно приедем!»
«В следующем, в следующем… — мысленно повторила Анна Васильевна, поправляя салфетку на столе. — А у меня-то этих «следующих» с каждой новогодней ночью становится всё меньше».
Она вздохнула и пошла на кухню. Руки, помнящие каждое движение шестидесяти лет семейных праздников, сами делали своё дело: достали старую скатерть с вышитыми петушками, расставили фарфоровые тарелочки с позолотой — приданое её матери, которое она так берегла и разрешала ставить на стол только по праздникам. Как-то она разбила одну тарелочку, так мама её вначале отругала, а потом долго плакала.
Анна Васильевна вспомнила маму, смахнула непрошенную слезинку (мамы не было уже тридцать лет) и продолжила накрывать стол. Один за другим на столе появился холодец, который так любила её бабушка (само собой, с чесноком и несколькими видами мяса), оливье, который её мама могла есть тазиками, селёдка под шубой и мандарины, которые она могла есть тоннами с самого детства.
Кроме этого, на стол одно за другим важно прошествовали блюдечко с красной икрой (настоящей, раз в году Анна позволяла себе это лакомство), тарталетки с твородным сыром и крабовыми палочками, селёдка с лучком, запечённая утка и солёные огурчики.
Стол ломился от угощений - он будто на десятерых был накрыт. Для кого это всё? Да просто по привычке. Ну, или чтобы обмануть одиночество - верного спутника Анны в последние лет десять.
Неожиданные гости
Ровно в одиннадцать она включила телевизор для фона (всю жизнь она ненавидела передачи новогодней ночи), села в своё любимое кресло, укуталась в плед и закрыла глаза.
Предновогодняя грусть медленно укачивала её, как тёплое одеяло с алыми розами, которое ей досталось в качестве приданого от её бабушки, много лет назад.
Вот и ещё один год позади. И хорошо, даст Бог - впереди у неё ещё хотя бы лет пять есть. Так жить хочется....
Именно в этот момент в комнате что-то изменилось.
Нет. не было никакого звука, не было скрипа или шороха. Просто в какой-то момент тишина перестала быть пустой, наполнилась ощущением присутствия чего-то или кого-то. Лёгкого, едва уловимого шуршания - звук был таким, будто по полу провели атласным шарфом.
Анна Васильевна открыла глаза и обомлела: у её ног, в пятне света от торшера, лежала расплывчатая тень. Нечёткая, но до боли знакомой формы — вытянутый силуэт с острыми ушками и пушистым хвостом-колечком.
Муська, Мусечка. Её первая кошка, рыжая проказница, жившая у них ещё до рождения детей. Когда-то, тогда ещё юная Анечка, только вышедшая замуж, подобрала её прямо на улице. Муська прожила у неё десять лет, а потом вдруг умерла. Не болела, просто однажды легла спать и утром не проснулась.
Боль от смерти этой, самой первой и любимой кошки Анна перенесла тяжелее всего, часто вспоминала её. И вот теперь Муська лежит у неё в ногах, как много лет назад.
«Бред, — строго сказала себе Анна Васильевна. — Старость, фантазии, да и глоток шампанского опьянил».
Но тень шевельнулась, а затем прыгнула к Анне на колени. А ещё через пару минут к ней присоединилась другая — более плотная, коренастая, с тенью висячих ушей.
Это был Барри: дворняжка с добрыми глазами, подобранная в жуткий холод на улице сыном тридцать лет назад. Потом появилась лёгкая, почти невесомая тень Цыпы — того самого попугайчика, что выучил одну-единственную фразу:
«Аня, кушать!»
А вон в том углу мелькнула остренькая тень хомячка Шустрика, в другом - плавный силуэт аквариумной золотой рыбки, которую не назвали, но очень любили, на подоконник запрыгнул любимый чёрный кот Кузя, который так любил там спать…
Вдруг до Анны Васильевны донёсся скулёж: она взглянула вниз и увидела у своих ног её, свою любимую таксу Ксюшу, которая умерла совсем молодой.
Комната постепенно наполнялась ими: нет, не призраками. Эти тени были мягче, добрее — словно отпечатками любви, оставшимися в стенах этого дома.
Тени её прежних питомцев, тех, кого она грела, кормила, лечила, кому пела колыбельные и чьи потери тихо, но так долго оплакивала. Кого так сильно любила.
Вечер в кругу любимых
Они молча скользили по комнате, не касаясь предметов, но наполняя пространство тёплой, пульсирующей жизнью. Тень Барри легла у её кресла, как делал это всегда, положив морду на тапочки. Расплывчатый контур Муськи потёрся об ножку стола, будто выпрашивая кусочек колбасы.
И тогда Анна Васильевна поняла - она не одна, она никогда по-настоящему не была одна в этих стенах. Каждая частичка любви, отданная этим маленьким душам, осталась здесь. Она впиталась в обои, в древесину пола, в одежду, висевшую в шкафу, в сам воздух.
Любовь не умирает. Она просто меняет форму.
Со спокойной, светлой улыбкой она поднялась и подошла к праздничному столу. Взглянула на него и прошептала:
«Как же я могла забыть, — прошептала она, и голос её не дрожал. — Нужно ещё миски поставить: одну для Барри, он обожал сгущёнку и мог съесть целую банку. Одну миску с кусочком паштета - для Мусечки, крошки печенья для попугая Цыпы, кусочек курочки для таксы Ксюши....
Для каждого из своих безмолвных друзей она поставила миску с тем угощениемм, которое они любили больше всего. А затем села за стол и в эту минуту часы начали бить полночь.
На экране шумели и смеялись люди, президент что-то там говорил про належду и светлое будущее. Но Анна Васильевна не слушала его - ей чудился тихий, довольный урчащий звук, лёгкое постукивание хвоста по полу, щелканье несуществующих клювиков, мырлыканье любимой кошечки.
«С Новым годом, мои хорошие, — сказала она, глядя на пустые, казалось бы, стулья. — С Новым годом. Спасибо, что пришли».
Она выпила свой бокал шампанского за них — за всех, кто дарил ей безграничную преданность и учил любить просто так, не ожидая ничего взамен.
И одиночество, такое громкое час назад, развеялось, как дым. Его прогнали тени, которые были теплее самого жаркого огня. Потому что это были не тени ушедших. Это были отсветы вечно живой любви.
Подводя итоги
Эта история — напоминание о том, что любовь, которую мы дарим, не исчезает. Она становится частью дома, частью нас. И иногда, в самые тихие ночи, она приходит, чтобы согреть.
Если вам было тепло — поделитесь этой историей с тем, кто ценит тихое волшебство, кому сейчас плохо и одиноко. Пусть ему станет теплее - хотя бы на то время, пока он будет читать эту историю.
Берегите себя и своих питомцев.
С любовью, ваша Лаванда