Появление Саши в доме стало для Крамера полной неожиданностью - оно нарушало все его дальнейшие планы. Он, конечно, рассчитывал, что Саша не побежит сдавать его в милицию, хотя бы в ближайшее время. Но кто разберет эту ненормальную? Чего от нее ждать?
НАЧАЛО:
После побега из больницы у Крамера не было другого выхода: пришлось ехать в эту глушь, чтобы отлежаться и набраться сил. Дальше он собирался довести начатое дело до конца - казалось, что развязка уже близка. Теперь он точно знал, где находится заветная шкатулка.
Когда боль, приглушенная таблетками, немного отступила, Крамер отправился в свою комнату, чтобы проверить, все ли на месте. Он не доверял Саше, впрочем, как и любому другому человеку.
Крамер вошел в комнату, огляделся и, не найдя ничего подозрительного, облегченно вздохнул. Правда, этим Крамер не ограничился: на всякий случай полез в стол, возле которого недавно застал Сашу. Она стояла рядом, но что делала минутой раньше - неизвестно. Обычно Саша держалась равнодушно, но порой в нее будто вселялся бес, и она становилась очень любопытной. Причем делала она это все тихо, исподволь, у него за спиной.
Крамеру до боли захотелось, как в детстве, затолкать Сашу в подвал и держать там ради собственной безопасности. Но Саша давно перестала быть той маленькой испуганной девочкой и могла поднять много шума.
На первый взгляд, в ящике все было на своих местах: письма, фотография, сверток в углу и шкатулка. Крамер приоткрыл шкатулку - содержимое на месте, только зажигалки не хватало. "Вот дрянь", - выругался он, догадавшись, что вещь стащила Саша.
Зажигалка была памятной. Ее подарил начальник лагеря Шольц. "Генрих, мой мальчик, ты далеко пойдешь", - дружески похлопав Крамера по плечу, сказал он тогда. В тот момент ему казалось, что все так и будет. Еще до войны с Советами Крамер вступил в партию Гитлера, и жизнь заиграла новыми красками. Ему, сыну эмигранта, было нелегко выбиться в люди. Партия открыла путь на верх, дала шанс подняться по карьерной лестнице. Крамер изо всех сил рвался к успеху, но с крахом Германии все рухнуло.
Ему чудом удалось выжить. Волею судьбы он оказался под чужим именем в советской России - стране, которую ненавидел. Именно она в 1917-м лишила семью Крамеров былого богатства. Деду удалось вывезти кое-что за границу, но суммы оказались ничтожными. Через несколько лет Крамеры остались на мели. Дед вскоре умер, а отец, лишившись средств, запил. Мать, не выдержав череды ударов, впала в депрессию и тоже вскоре скончалась. Сестра Урсула еле сводила концы с концами, работая продавщицей в магазине. Интересно, что с ней стало после войны?
Самому Крамеру после войны пришлось не сладко. Он влачил жалкое существование егеря в лесничестве, жил в постоянном страхе, каждую минуту ожидая разоблачения. Поначалу еще теплилась надежда изменить судьбу, но со временем он смирился и привык к серой, незаметной жизни. И вдруг судьба подкинула ему шанс, и он ухватился за него без раздумий. Этим шансом стали романовские драгоценности, о которых Крамер узнал из телевизионной передачи. Он случайно наткнулся на выпуск "Литературного обозрения" и сразу решил, что это указующий перст свыше.
Начало он пропустил - включил телевизор уже в разгар сюжета - и тут же похолодел: речь шла о кольце с камеей, которое годами пылилось у него в столе. Это украшение он снял с руки Самолетовой - женщины, которую сам убил.
Когда-то это кольцо - а к нему еще и серьги - принадлежало семье Крамеров. Отец, когда сильно напивался, часто рассказывал о нем. В детстве он без памяти был влюблен в Татьяну Романову и в знак любви подарил ей это кольцо.
- Твой дед потом так ругался! - смеясь, вспоминал отец. - "Ты меня своими выходками разоришь!"
После революции следы кольца затерялись, но во время войны - о, чудо! - оно вновь дало о себе знать.
Крамер мысленно вернулся к тому эпизоду: русский летчик во время опытов с "Бешеной вишней" вдруг заговорил о кольце. Мужчина плакал, как ребенок, признаваясь немцам в краже, совершенной еще в детстве.
- Простите меня! Постите меня!" - умолял он кого-то невидимого.
А они - Крамер и Шольц - стояли рядом и смеялась.
Потом, когда пришлось бежать из лагеря, Крамер снова вспомнил о Самолетове. План сложился мгновенно. Он завладел документами, затем выстрелил ему в лицо. Дальше хладнокровно переодел мертвого в свою одежду и сунул ему в карман собственный пропуск. Сам же натянул лагерную робу со склада и бесшумно растворился в суматохе. Он не стал уезжать из лагеря с немцами на машине, и это решение оказалось верным. В одиночку легче затеряться, избежать погони, проскользнуть сквозь расставленные сети.
В лесу недалеко от лагеря Крамер тщательно закопал все, что могло бы его выдать: личные вещи и оружие. Туда же отправились ампулы с "Бешеной вишней", которые немцы не успели вывезти при отступлении. Теперь он готов был к встрече с красноармейцами. До конца войны Крамер провалялся по госпиталям, искусно разыгрывая болезнь, а потом явился в дом Самолетова. Жена летчика знала мужа в лицо, и оставлять ее в живых было рискованно. Крамеру повезло, что супруги Самолетовы выросли в детском доме, родных у них не было, и некому было задавать лишних вопросов. Так Крамер обрел новое имя, новую биографию и возможность начать все заново. И только Саша все портила.
Как только Крамер вошел в квартиру Самолетова, он сразу увидел кольцо с камеей. Крамер вспомнил, как Самолетова хрипит, извивается в руках, а глаза полны ужаса. Он криво усмехнулся. Чужая смерть уже давно не вызывала у него никаких эмоций - еще со времен службы у немцев. Убийство стало для него рутиной. А вот с Сашей он тогда допустил промах. В момент нападения он не знал о ее присутствии. Только когда Самолетова вдруг вырвалась на секунду и закричала, Крамер понял, что в квартире еще кто-то есть. Однако было уже поздно. Ее дочь Шурка оказалась на редкость шустрой и выпрыгнула в окно. Он потом искал ее повсюду, но все безрезультатно. Девочка словно сквозь землю провалилась. Завершив бесплодные поиски, Крамер поджог дом и скрылся.
Через несколько дней он вернулся на место пожара. Через участкового Крамер выяснил, что соседи определили Сашу в детский дом, и забрал девочку к себе. Девочка была совсем мала, отца не помнила, и Крамеру не грозила опасность быть разоблаченным. Конечно, "дочь" стала для него настоящей обузой, но выбора не было: пришлось смириться.
Обстоятельства отчасти играли ему на руку. После пожара Сашу пришлось лечить в психиатрической больнице. Дома она появлялась редко, лишь наездами - в промежутках между госпитализациями. С годами состояние девочки не улучшилось: она кочевала из одной больницы в другую и почти не бывала дома. Это вполне устраивало Крамера: лишние глаза и уши в доме ему были не нужны. В редкие периоды, когда Саша возвращалась домой, Крамер намеренно доводил ее до истерики. Он доставал зажигалку - предмет ее кошмара, и щелкал огнем.
- Папочка, не надо! - в ужаса кричала Саша и забивалась под кровать.
Шло время, и Крамер почти забыл о Саше, и вот внезапный удар: она вернулась. Причем не просто вернулась, но и явилась... совершенно здоровая! Мало того, эта дрянь совсем осмелела и рылась в его вещах! Теперь она знает все его секреты! И с этим надо что-то делать! В подвал эту дрянь, в подвал! Он бросил взгляд на медвежью шкуру на полу и расплылся в злорадной улыбке. Там и компания для нее подходящая найдется...
Крамер захлопнул шкатулку и нащупал в глубине ящика сверток. Он осторожно развернул его и взялся за рукоятку наградного"Вальтер" - пистолета, который хранил с самой войны. Именно из него он когда-то продырявил голову Самолетова. "Ну что же, - подумал он, взвешивая оружие в руке, - теперь пришла очередь дочери этого краснопузого". Так называл всех красноармейцев его отец.
Крамер провел пальцем по затвору и опустил пистолет снова в ящик. Пока он был ему не нужен. Самым простым было задушить Сашу подушкой - тихо, без лишнего шума, пока она спит. Все закончится прежде, чем она успеет осознать, что происходит.
Крамер проскользнул в Сашину комнату, замер, прислушался и на цыпочках подошел к кровати. Однако Саши там не было, и он зло чертыхнулся. "Неужели эта дрянь сбежала? - подумал Крамер. - Хитрая гадина!" Однако на улице - кромешная тьма, а дом со всех сторон окружал лес, и он засомневался.
- Алекс, ты где? - глухо позвал он. - Хватит со мной играть в прятки! Выходи! Мне надо с тобой поговорить!
Ответом была тишина. Крамер зашагал к двери и щелкнул выключателем. Свет лампы залил комнату, обнажив каждый угол. Крамер огляделся и первым делом направился к шкафу. Он распахнул дверцу: на вешалках болтались какие-то вещи, за ними - не души. Крамер снова окинул комнату взглядом, и тут его внимание привлек чемодан под кроватью. Он чуть выступал за край постели, и Крамер понял, что Саша прячется за ним. Крамер подошел к кровати и ногой постучал по чемодану.
- Саша, вылезай! Я знаю, что ты там! Выходи, прятки закончились, - обращаясь к кровати, произнес Крамер. Однако ответа не последовало, и он сорвался на крик: - Вылезай сейчас же, дрянь!
Крамер с трудом опустился на колени, вытащил чемодан из-под кровати и заглянул в темное пространство. Тут же больное плечо пронзила резкая боль, и он застонал. Саша действительно пряталась под кроватью, и их глаза встретились: отец и дочь смотрели друг на друга как заклятые враги.
Превозмогая боль в плече, Крамер потянулся к Саше, намереваясь вытащить ее из-под кровати. Но едва его рука достигла цели, как Саша впилась в нее зубами.
- Черт! - резко одернув руку, рявкнул Крамер.
На тыльной стороне ладони алел след от зубов. Крамер сжал пальцы в кулак, пытаясь унять жгучую боль, затем схватился за спинку и рванул ее от стены. Плечо взорвалось новой волной боли, но он, словно не замечая, продолжал тянуть изо всех сил. Кровать поддавалась туго, будто ее удерживала невидимая сила. "Она держится за ножки снизу", - мелькнуло в голове, и тут из-под кровати раздался пронзительный визг, от которого заложило уши и застучало в висках. Саша кричала, не переставая, ее голос резал слух и раскалывал голову на части. Но Крамер, стиснув зубы, не останавливался, а все тянул и тянул кровать. Его остановил резкий звук разбитого стекла. Крамер замер и обернулся.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ: