Сегодня у нас в гостях гвардии рядовой М, который расскажет о своем опыте
срочной службы в 106-ой гвардейской воздушно-десантной дивизии.
Дисклеймер: в
тексте нет ни одной фамилии, не назван ни один радиопозывной, не
упоминается какая-либо спецтехника или выдержки из служебных документов.
Обжигающей «правды» вы здесь не найдёте.
Статья
не несёт цели дискредитировать, оклеветать или нанести иной ущерб ВС
РФ. Автор высказывает своё мнение, исходя из личного опыта.
Приятного чтения!
ЛИЧНЫЙ БЛОК
Вопрос: как вас можно представить?
Ответ: Гвардии рядовой М.
Вопрос: в каком возрасте вы поступили на службу? Какое на тот момент у вас было образование? Укажите год и номер вашего призыва.
Ответ: на службу поступил я, насколько помню, в 19 лет. Это был призыв 2-22
(декабрь 2022 года, притом самый конец). С образованием интересно: забрали меня прямо из ВУЗа – с первого курса. До этого я переводился, и у меня (по закону) банально сгорела отсрочка. Ну и пришлось брать «академ».
Вопрос: ваша мотивация? Деловая — военный билет мог пригодиться для работы на гражданке? Идеалистическая — родня/друзья прошли службу, вы из семьи военнослужащих, личный интерес к службе, в том числе по патриотическим убеждениям?
Ответ: во многом — идеалистическая, натурально. Всегда был патриотом: Родину любил, а уж от службы косить, как по мне, было последним делом. Раз призвали — значит так надо. Значит пойду. После армии, сразу скажу, мнения не поменял.
Вопрос: во скольких воинских частях вы проходили службу — учебка, воинская часть? Где территориально довелось служить?
Ответ: учебки никакой не было. После четырёх дней в распределителе привезли сразу в Наро-Фоминск (1-й гвардейский ЗРП 106 дивизии ВДВ), где у нас была РВПП (рота вновь прибывшего пополнения) с длительностью около месяца, вплоть до присяги. Где-то на половине службы некоторых из нас, в число которых попал и я, перевели в заново формирующийся 119-й ПДП. В силу обстоятельств вторую половину службы мы на практике провели в Рязани, в пункте постоянной дислокации небезызвестного 137-го ПДП, хоть и числились за 119-м. Между Наро-Фоминском и Рязанью я поскитался по разным полигонам, пожил в полях, даже несколько раз заезжали «за ленту», в ЛНР. Не на передок, конечно, ни в коем разе — только в тамошний тыл, мы туда на КАМАЗах ездили.
Вопрос: до какого воинского звания вы дослужились к концу срочной службы? Были ли какие-то отличия в виде знаков классности, благодарностей и грамот, спортивный разряд, полученный за армейский период?
Ответ: как был гвардии рядовым, так и остался. Чистые погоны — чистая совесть, это сказано не зря. У нас в принципе ефрейторов было немного, а сержантские звания давали только контрактникам. Знаков классности никто, кроме, опять же, контрактников и офицеров, не видел в глаза. Зато у всех были значки гвардейские и, почти у всех — «парашютики» за прыжки, притом прыжки вполне реальные. Ну и ещё вместе с характеристикой благодарственное письмо дали на дембель. Это такая грамотка, где сказано, какой я хороший и замечательный солдат, большое спасибо родителям и всё в таком духе. До сих пор дома лежит.
БОЕВАЯ ПОДГОТОВКА
Вопрос: какая у вас воинская учётная специальность, какую роль пришлось выполнять по факту? Может, несколько ролей сверх штатного расписания?
Ответ: Механик-кладовщик.
Вообще, это очень долгая история. Когда я после дембеля пришёл отмечаться в
военкомат, мне закономерно сказали, что «…нет такой специальности. Вы либо механик, либо кладовщик». Записали в итоге кладовщиком вещевого склада, которым я и в самом деле побыл... в Рязани, пару недель, где-то за месяц до ДМБ.
Впрочем, обо всём по порядку: пресловутым «мехкладом» я был чисто на бумаге, а по факту в Наро-Фоминске приходилось заниматься чем попало, притом, в основном, не имеющим отношения к военной службе: чистили снег, протирали тряпочками КАМАЗы, посыпали песком гололёд, весной разгребали лужи.
Из конкретно боевой подготовки за время моего пребывания в Наре я два раза
за весь этот период пострелял из АК-74М на стрельбище, один раз нам показали «Азарт», один раз мы побегали с макетом «Иглы» (не электронным, а простая труба), пару раз полазил в "Стреле-10М" и один раз нам рассказали про мины, причём в роли лектора был я — сапёрный командир оказался в отъезде, а «деды», равно как и имевшаяся в ППД пара контрактников, не шарили совершенно — вот меня и назначили, потому что до армии я состоял в военно-патриотическом клубе и что-то оттуда да помнил. Всё. Остальное — либо физическая, либо строевая. Даже «резиновый день» — и тот был всего один. Это не считая воздушно-десантной подготовки, по итогам которой я таки прыгнул — тьфу! — совершил прыжок с Ан-2, а также самообучения — за время пребывания в Наре вызубрил боевые наставления по "Игле-С", "Вербе" и "Стреле-10М", имевшиеся в комнате досуга, притом сослуживцы на меня смотрели как на идиота, мол, нафига ты этим занимаешься?!
В Рязани же всё было радикально не так: мы постоянно соседствовали с будущими фронтовиками, которые только и делали, что стреляли, а поэтому перепадало и нам. Там я неплохо пострелял из «Калаша» и не только — один из добровольцев с благословения офицера дал отстрелять пару магазинов из СВДшки, Ну, а ещё меня назначили на должность огнемётчика, выдав мне "Шмеля". С него тоже довелось бахнуть. Наличествовала подготовка и по связи, и по маскировке, и инженерная — всё чин по чину! Только второй прыжок
совершить не довелось.
А по своей ВУС я послужил лишь перед самым уходом из армии — и то совсем чуть-чуть, поскольку на вещевом складе вдруг выяснилось, что я, оказывается, бывший студент и хорошо знаю компьютер, а потому меня одним махом сделали писарем (канцеляром, делопроизводителем) всё в той же вещевой службе. Из канцелярского кресла перед компом я на дембель и ушёл по итогу.Вот такие вот «роли сверх штатного расписания».
Вопрос: как вы оцениваете качество обучения по вашей воинской учётной специальности (ВУС)? Доводилось ли принимать участие в учениях и полевых выходах? Была ли боевая стрельба у вашего подразделения?
Ответ: Всё во многом уже сказал: в Наре учили х#еново (вообще не учили, за
исключением укладки и воздушно-десантного дела), в Рязани (тут я понимаю и полевые выходы тоже) учили круто. Крупных учений не было, а по полевым выходам я вдоволь помотался между Нарой и Рязанью. Я тогда официально уже был записан в 119-й ПДП, но вот до самой Рязани пришлось ехать через кучу полигонов, и каждый раз ходили слухи, что вот уж на этом-то полигоне мы точно, сто процентов, будем сидеть до самого дембеля. В итоге не сбылось, и к концу сентября всех нас и в самом деле вывели в Рязань.
Вопрос: проводились ли за время службы стрельбы из стрелкового оружия? Как вы оцениваете качество обучения стрелковой подготовке — приводилось ли ваше оружие к нормальному бою, тренировались ли вы в упражнениях на прицеливание с командирским ящиком, как часто стреляли и сколько выдавалось патронов на обычную стрельбу?
Ответ: В Наро-Фоминске почти не учили, в Рязани учили толково. Эта максима
касается и стрельб. Всё уже описал выше. Могу добавить, что в Наре на стрельбище нас страшно мучили со сбором гильз после стрельбы (в снегу это было делать то ещё удовольствие), а в Рязани и на полигонах на это просто забивался огромный болт — и когда я однажды спросил, не надо ли нам сейчас пойти и собрать гильзы, на меня буквально все услышавшие это посмотрели как на вышедшего из психушки.
Вопрос: запомнились ли вам какие-то эпизоды из службы, связанные с боевой подготовкой?
Ответ: Шмель. Просто Шмель.
Вообще, со «Шмелём» комическая история получилась: при переводе в Рязань нас встретил офицер в звании капитана и начал расспрашивать, кто чем занимался на прежнем месте службы, и вот увидев меня, он произнёс что-то
вроде:
«О! Ты же из ЗРП! С трубой, значит, бегал — вот и будет у тебя «Шмель»! Нам как раз огнемётчик нужен!» Переубеждать я его не стал — про «Шмель» я много читал на гражданке и попробовать самому жутко хотелось. По итогу — не пожалел. Стрелял из советской версии и из РПО-М, который у нас почему-то неправильно называли «Ашкой» — видимо, путая с РПО-А, который как раз советский, ну или потому что он официально «ПДМ-А». Хрен его знает. Последний, кстати, психологически почему-то казался легче, хотя по факту весил он даже больше советского.
В любом случае, ощущения от стрельб были непередаваемые, едва ли не круче
моего первого (и, увы, единственного) прыжка — огромный, натурально, оглушительный взрыв, земля буквально дрожит, как будто из танка долбанули или артой, а цель разлетается на хрен, в клочья! Круто, в общем.
Вопрос: вы говорили, что были в командировках за «ленточкой». Можете рассказать подробнее?
Ответ: Командировка? Сильно сказано, очень сильно. Это ведь даже не выездной караул был со всей соответствующей помпой. Просто погрузили ящики, сели в КамАЗ, приехали, разгрузились и вернулись. Всё. Ну, ночевали ещё иногда. Когда у местных в ППД, а когда и прямо в КамАЗе, в спальниках, благо лето было. В среднем на всё и про всё уходило где-то дня полтора уходило.
Слова «командировка» я от офицеров применительно к таким ситуациям не слышал, подписок никаких не давали, каких-то дополнительных проверок тоже не было, разве что касательно правил обращения с оружием натаскивали прилично, спрашивали чуть ли не слово в слово. Вот выделялось как раз то, что в подобные поездки мы катались в брониках, касках. Всё современное — «Ратники». СШ-68, броников времён Чечни и прочего подобного я за всю службу не встречал. Ехали с боевым заряженным оружием в руках. Всё по-взрослому. Ну, разве что автоматы на предохранителе и патроны не досланы.
Вопрос: вы сказали, что проходили подготовку рядом с новыми контрактниками. Можете описать их подготовку? Сколько она длилась? как проходила?
Ответ: тут я много не скажу. Мы только стрелять вместе ходили, а всё остальное у нас было раздельно. Но краем глаза пару моментов ухватить удалось: как минимум, они разбирали топографию, запускали дроны (как писалось в документах, «дрон типа квадрокоптер»), учились правильно передвигаться в боевых условиях, а уж стрельба на полигоне не утихала порой даже ночью, и лупили всем что было — АК, ГПшки, СВД, пулемёты всех калибров, «граники», даже БМД несколько раз приезжали, чтобы отстреляться — но у бронированных свой полигон был, хоть и неподалёку. И авиация реактивная над полигоном летала часто. Один раз даже, кажется, увидел Су-57. Я не уверен, что это был именно он, но верить хочется.
Единственное, что могу сказать точно: тех СВОшников, которых готовили при мне (я отслужил уже половину), готовили очень даже добротно.
ФИЗИЧЕСКАЯ ПОДГОТОВКА
Вопрос: занимались ли вы спортом до армии? Имелись ли спортивные разряды? Готовились ли физически к срочной службе, как именно?
Ответ: да вообще ни разу. Ну, на бокс ходил когда-то, но быстро забил. Я, в
принципе, спорт всегда откровенно недолюбливал, если не ненавидел, а в ВДВ попал благодаря крепкому здоровью (категория А), которое я сохранил с детства: ни разу в жизни я не пил спиртного, не курил и в будущем не
собираюсь.
В армии оно, конечно, мне аукнулось, и пришлось там прилично так подкачаться и впредь на физуху не забивать, но втайне я всё ещё надеюсь и мечтаю, что в войнах будущего физподготовка не будет решать от слова совсем, благодаря полной автоматизации, каким-нибудь препаратам или генетической терапии, которые дают результат быстрее и надёжнее тренировок или, скажем, псионике.
Не, ну а чем чёрт не шутит? В истории уже была куча примеров, когда новые открытия переворачивали всю существующую картину мироздания, так кто его знает, что нас ждёт впереди?
Вопрос: каким образом проходили занятия по физподготовке? На какие нормативы вас готовили — подтягивания, бег 100 м, 1 км и так далее?
Ответ: Занятиями по физподготовке у всего полка заведовал упомянутый выше
сапёрный командир. Наверное, единственный во всём 1-м ЗРП офицер, которому было не похер и который реально пытался по мере возможности чему-то научить (жаль даже, что я не в его подразделении был). Стометровку, кстати, не бегали. Зато у нас было полно бега на длинные дистанции — 3 км и 5 км, насколько помню. Помимо этого, стандартное — отжимания, подтягивания, выпады, ну и каждое утро — зарядка.
Вопрос: как именно проходили спортивные праздники, если их устраивали — футбол, волейбол, борьба, «качалка»?
Ответ: насчёт спортивных праздников скажу всего два слова: не было. Не припомню такого.
Вопрос: входили ли в систему физподготовки специальные упражнения, например, полоса препятствий? Изучались ли приёмы рукопашного боя без оружия, удары автоматом?
Ответ: полоса препятствий была. Причём, как обычная, так и «парашютная»,
которую надо было не пробежать, а пропрыгать со сведёнными вместе ногами. Чтобы на уровне рефлексов уметь при прыжке правильно приземляться, не ломая себе ничего.
Удары автоматом (ножом, сапёрной лопаткой и даже их метание) отрабатывались только в Рязани, а вот на рукопашный бой забивали все и везде. В Наро-Фоминске боялись, что мы во время таких занятий что-нибудь себе сломаем, и отвечать за это придётся нашим начальникам, а в Рязани наш командир в ответ на соответствующие вопросы криво усмехнулся и выдал известную притчу про бойца спецназа, который должен прое#ать автомат, пистолет... Короче, «лучше стрелять учитесь, пока время есть и возможность».
Вопрос: какие у вас результаты по выполнению нормативов? Приведите пример выполнения нормативов наиболее сильными сослуживцами?
Ответ: поначалу, скажу честно, я по всему этому делу позорно отставал, едва
выдерживая пару подтягиваний и полсотни отжиманий, но в итоге, ничего, приноровился — теперь от пола спокойно жму сотню за подход, а на турнике смогу выдать десятку.
Наиболее сильные сослуживцы нормативы сдавали, я скажу, с большим опережением. Да там вообще хватало спортсменов, натурально кайфовавших от занятий и не вылезавших из спортивного кубрика даже в свободное время. Но я так не умею. Для меня даже сейчас физподготовка — это каторга и неприятная повинность.
БЫТОВОЙ БЛОК
Вопрос: как вы оцениваете приготовление пищи в вашей части? Хватало/не хватало? Требовалось ли бегать в чипок специально, чтобы добрать рацион?
Ответ: Полное го#но. Что в Наро-Фоминске, что в Рязани. В лучшую сторону
отличалось только то, что давали во время полевых выходов (были замечательные сухпайки и, как по мне, лучшие в мире).
О том же, чем кормили в армейских столовых, у меня до сих пор нет никаких
слов, кроме матерных: «курица», состоящая из кожи и костей, суп из воды и кусочков овощей, сосиски из жира, размокшие пельмени, котлеты из хлеба и печени... Короче, это невкусно, это ни черта не питательно, это есть нельзя!
Спасали только хлеб, поглощавшийся в огромных количествах, напитки (компот, кефир, молоко) и чипок.
В Наро-Фоминске всё усугублялось тем, что официально чипка... не было! Был не особо легальный «бизнес» одного из прапорщиков. Он в своей каптёрке продавал всякое съестное, которое закупалось в местных магазинах и потом тащилось нами в баулах от его машины до каптёрки, причём съесть купленное надо было как можно быстрее, не попавшись на глаза офицерам, ибо за «неуставную еду» в расположении карали.
Я вообще думал, что в армии так и должно быть, пока не перевели в Рязань.
Там, конечно, в столовке кормили не лучше, но зато был вполне официальный чипок с реально крутым ассортиментом, включая всякие «Чебупели», мороженое и непродовольственные товары (бритвы, мыло, элементы формы, даже новую шапку можно было купить взамен потерянной). В Наро-Фоминске о таком можно было только мечтать.
Кроме того, в Рязани отпускали порой сходить до шаурмичной или разрешали заказать доставку до КПП. Словом, там я уже не бедствовал.
Вопрос: как вы оцениваете выданную форму, как показала себя форма в погодных условиях вашего региона? Хватало ли подменной формы для работы в парке и на учениях? Как вы оцениваете выданную обувь, хватило ли одной пары на год или пришлось докупать за свои?
Ответ: С формой проблем не было никогда. Офисную, повседневную, зимнюю или летнюю форму оцениваю, как весьма удобную и прочную. Подменка тоже всегда имелась, в виде танковых комбезов и старых "флор".
Вопрос: как много у вас было «рабочек» и нарядов относительно боевой учебы и занятий по военным дисциплинам?
Ответ: В Наро-Фоминске почти вся служба из них и состояла, в Рязани — изредка, да и не напряжно оно было. Прибрался вокруг «вещевухи», подмёл листву или разгрёб снег — вот и вся «рабочка».
Вопрос: как обстояло дело со звонками родным по мобильным телефонам и написанием писем? Писали ли письма вообще?
Ответ: до присяги мобильники лежали в кабинете у ротного, нам выдавались на
полчаса в день, в строго фиксированное время. После присяги их всем раздали в свободное пользование, и спокойно можно было звонить в свободное время. Телефоны, естественно, кнопочные, но почти у всех были и смартфоны, которые, как водятся, прятали, а то ведь могли и отобрать. В Рязани с этим ещё лайтовее оказалось.
Наверное, единственным во всём полку, кого хоть как-то волновали сенсорные
телефоны у бойцов, был прикомандированный сотрудник ФСБ. Он, если застанет с телефоном, то проверит телефон и вернёт.
На этом фоне доска, с прибитыми в штабе смартфонами, выглядела либо наследием минувших лет, либо откровенной бутафорией — ну, или кто-то совсем уж наглый спалился во время какой-нибудь большой проверки.
Собственно, по вышеупомянутым причинам писем никто и не писал — зачем, если всегда можно позвонить, а то и черкануть в телеге?
Вопрос: в период двухгодичной службы солдатам-срочникам полагался отпуск. Когда по мере прохождения двух лет службы можно было получить его, сколько суток давали? Была ли возможность получить дополнительные сутки в качестве поощрения?
Ответ: режим антитеррора, СВО, теракты, все дела. А потому официально отпуска были не положены.
Неофициально же, договорившись с ротным, можно было ночью, в гражданке и с тем условием, чтобы к подъёму был в части, сходить, например, «в компы» — то есть в компьютерный клуб. На выходные могли отпустить и до понедельника, если есть в городе родные или знакомые, у которых можно переночевать. Но это в Рязани было, а в Наро-Фоминске выпускали только контрактников.
Вопрос: как организовывался досуг военнослужащих срочной службы? Экскурсии в ближайший город, в музей части? Организовывался ли просмотр фильмов и телепередач?
Ответ: По выходным иногда смотрели фильмы (например, «В зоне особого внимания»), новости. В Рязани телевизор был доступен всегда и смотреть его можно было в любое свободное время. а ещё там же у нас была экскурсия в музей ВДВ. Единственная экскурсия, которая была за всё время нашей службы.
Один раз, ещё в Наро-Фоминске, впрочем, попытались совместить «рабочку» с
досугом — отобрали нескольких солдат, включая меня, и, не спросив их желания, повезли благоустраивать Бутовский полигон. Приказ есть приказ, и не выполнить его я права не имел, но, как убеждённый сталинист, я во весь голос пел во время работы марши ЧК и НКВД. Ну, меня оттуда и выгнали. И слава Богу. Даже выговора никакого не было, офицеры с пониманием отнеслись. Видать, многих из них тоже от этого места воротило.
НЕФОРМАЛЬНЫЕ ВЗАИМООТНОШЕНИЯ МЕЖДУ ВОЕННОСЛУЖАЩИМИ
Вопрос: Расскажите, что из себя представляли неформальные взаимоотношения между солдатами срочной службы? Была ли неуставщина между старшим и младшим призывом, между выпускниками учебок и солдатами из части? Что представляли из себя межнациональные отношения, которые года до 2014-го составляли немалую проблему в армии?
Ответ: В Наро-Фоминске был пи#дец. Начну с того, что сержантов не было, как
класса — все были на СВО. Серьёзно, за первую половину службы я ни одного сержанта так и не увидел. Соответственно, бороться с бардаком было некому и всем заправляли «деды», официально состоящие на должности командиров отделений, то есть дедовщина в Наро-Фоминске фактически была легализована.
Мудаками эти «деды» были редкостными, а самые конченые и отбитые были в РДО (роте десантного обеспечения), где имелась компашка из агрессивного гопника, АУЕшника, наркомана (он сел по 228 через неделю после дембеля) и скинхеда. При этом скинхед из них был самым адекватным, а это уже о чём-то да говорит. Свои уголовные наклонности они вообще не скрывали. Наоборот, открыто гордились наколками, а фразы типа «да я срок мотал!» или «Да я на таких, как ты, кредиты брал!» были в порядке вещей. Пи#дюли были, деньги вымогали, воровали вещи, заставляли работать вместо себя, прочая хрень тоже
творилась, однако до совсем уж беспредела, вроде членовредительств или, не дай Бог, чего похуже, не доходило.
Опять же, жаловаться офицерам, пытаться достучаться на гражданку через родителей помогало не сильно, а если «дедам» и прилетала вздрючка, то чисто
символическая, и они от этого только злее становились. При этом, что офицеры, что сами «деды» наличие в 1-м ЗРП дедовщины постоянно отрицали. Последние так и вовсе заявляли, мол, вот была бы у нас настоящая дедовщина, тогда бы вы все, «слоны», хлебнули бы лиха, а так нас ещё сдерживают.
Военнослужащих иных национальностей у нас было довольно немного, в основном нашего призыва, и они иногда пытались выпендриваться, но на фоне вполне русских гопников из старшего призыва смотрелись, откровенно говоря, бледновато.
Боевого братства в 1-м ЗРП не было даже среди одного призыва. Товарищей оттуда у меня было всего двое, один потом вместе со мной дослуживал в Рязани. Что-нибудь украсть, кого-нибудь «кинуть» или подставить, просто так оскорбить, мелко отомстить за что-нибудь — было в порядке вещей. Разве что офицерам друг друга не закладывали. Это негласное правило соблюдалось всеми, главным образом, потому что было выгодно «дедам», ведь жалобы на
неуставняк тоже попадали в категорию «стукачества».
Рязань отличалась в лучшую сторону — деления на «дедов»/«дембелей» и
«слонов» там уже не было и не только потому, что к тому времени старшим
призывом были мы. Подобные порядки в принципе были не в чести что в
119-м ПДП, что в 137-м, с которым мы делили расположение, а за АУЕ можно
было схлопотать неиллюзорных проблем.
Фразу из уст одного офицера, мельком услышанную в штабе, я могу передать почти дословно:
«Кто будет здесь разводить дедовщину — оформляй не на губу, а сразу на дизель, нам такая хуйня тут не нужна».
С боевым братством в 119-м ПДП проблем тоже уже не было. Все друг друга понимали, уважали, а в случае чего могли помочь.
Вопрос: какие складывались отношения с контрактниками?
Ответ: этот народ для нас всегда делился на две части — те, что сидят в ППД и
СВОшники. Первые не проходили за ленту по состоянию здоровья, либо же нужны были непосредственно в части как те же писари или штабисты, а вторых же мы в массовом порядке увидели только в Рязани.
Отношения с первыми были нормально-нейтральными: они смотрели на нас свысока, но, в общем и целом, им было плевать. Разве что можно было их за
вознаграждение попросить сходить на почту или в магазин, и то, если согласятся.
А вот СВОшники всегда были мужиками весёлыми, душевными и общительными. Мы с ними, поскольку проживали в непосредственной близости, общались много и вдоволь. Срочников они, кстати, всегда уважали, общались с нами как с равными, воевавшие ранее (как правило – Чечня, но была и пара стариков-«афганцев») любили потравить байки о том, как оно было «тогда», и ни у кого из СВОшников не возникало и мысли устроить нам что-то даже отдалённо напоминающее дедовщину, хотя в иерархии они так-то стояли выше нас.
В Наро-Фоминске были ещё «контраслоны» — это ребята из нашего призыва,
которые не выдерживали ебанутых условий и подписывали контракт, чтобы служилось полегче. Но их за контрактников особо никто не считал.
Вопрос: как относились к офицерам? Примеры хороших офицеров и плохих?
Ответ: Офицеры, кстати, даже в Наро-Фоминске были относительно нормальные. Мучать и третировать нас им было не в кайф. Они этим не занимались. Им просто было пофиг: запрутся у себя в офицерской канцелярии или в штабе и занимаются непонятно чем, а что в роте творится и с солдатами
происходит? Фиг с ними. Сами разберутся.
Рязанские офицеры и прапорщики, в свою очередь, были людьми весьма участливыми, про них вполне можно сказать: «Отец солдатам». О бойцах заботились, к процессу обучения подходили ответственно, бардака в роте не допускали.
Офицеров, которых можно было бы назвать откровенно плохими, было за всю мою службу не больше двух. Одним из них был лейтенант-самодур с одного из
полигонов, который, в частности, отказывался отправлять в медпункт больных и травмированных, мол, само заживёт, и вообще, в медпункт – это надо в часть ехать. Наверное, боялся, что за каждого такого с него спросят, вот и старался факты скрыть. Он больных солдат в принципе не любил, крыл их #уями, обзывал «каличами» и утверждал, что никакие они не больные, а просто гасятся.
Вопрос: отправляли ли на вашей памяти кого-то в дисциплинарный батальон или в тюрьму за неуставняк?
Ответ: никого. В Наро-Фоминске «губой» или «дизелем» могли только угрожать, а на практике офицерам было слишком на всё нас#ать, чтобы реально дать ход
делу даже за откровенный неуставняк.
Ну, а в Рязани для этого просто не было причин, по крайней мере в моей роте. Как там было у 137-х — достоверно не знаю, но видел один раз как к ним приезжали ВПшники и кого-то выводили.
Кого и за что — не имею понятия.
Вопрос: Ваше мнение, что дала армия лично вам, что вас разочаровало, а что обрадовало (если такое бывало)?
Ответ: подтянул физуху, морально стал гораздо устойчивее, хлебнул жизни, пусть и, в том числе, в самых худших её проявлениях — но не всё ж коту Масленица, верно? Нужно иногда знать и такое, хоть и стыдно откровенно, что до сих пор существуют части, такие как 1-й ЗРП, но, в то же время, радует то,
что подобные места — это исключение, а не правило, и в большинстве в/ч дела обстоят, ну, как минимум неплохо.
Вопрос: как вас встретили после демобилизации родня, друзья и знакомые?
Ответ: дембель... Дембель навсегда мне запомнится, как один из самых приятных моментов в жизни. Приехав в Москву, сразу сошёлся с друзьями, и прям в форме мы в ресторане с ними отметили это событие, а уж дома ждали родители и брат младший. Спасибо им, кстати, большое, что поддерживали меня во время службы, особенно в самом начале, когда было по-настоящему тяжко.