История знает немало примеров того, как великая дружба распадалась под гнетом обстоятельств. Но эта ситуация с двумя главными бунтарями современной театральной сцены, выбивается из общего ряда своей нелогичностью.
Публика ожидала увидеть трогательное воссоединение двух «названых братьев», которые десятилетиями шли рука об руку через медные трубы славы и мутные воды скандалов. Но реальность оказалась куда более прозаичной и жестокой. Вместо крепких мужских объятий и совместных проектов, наблюдатели фиксируют полный вакуум в отношениях между Михаилом Ефремовым и Иваном Охлобыстиным.
Инициатива такого разрыва исходит отнюдь не от того, кто остался на воле и преуспел. Дистанцию устанавливает тот, ради кого Охлобыстин был готов поставить на кон собственную репутацию.
Крах мифа о нерушимом братстве
Связь этих двух людей долгое время казалась эталоном мужской дружбы, которую невозможно разорвать ни политическими разногласиями, ни жизненными штормами. Это взаимодействие выходило далеко за рамки обычного по цеху.
Актеры переплели свои судьбы через таинство крещения детей и фактически стали родственниками перед лицом церкви. Охлобыстин всегда выступал в роли громоотвода для неугомонной натуры Ефремова. Он гасил его вспышки в поведении, вытаскивал из депрессивных состояний и неизменно оказывался рядом в моменты самых тяжелых падений.
Когда произошла трагедия на Смоленской площади, именно Иван Иванович превратился в главного адвоката своего кума в публичном поле. Пока остальные стыдливо отводили глаза или упражнялись в злословии, Охлобыстин штурмовал кабинеты и записывал обращения к главе государства.
Он предлагал себя в качестве гаранта, молил о милосердии и получал в ответ потоки общественной ненависти. Казалось бы, такой уровень самопожертвования должен был «зацементировать» их дружбу на века. Однако после выхода Ефремова из колонии, этот механизм сломался. Самый преданный защитник, оказался лишним элементом в новой картине мира освободившегося артиста.
Односторонняя дипломатия Охлобыстина
Ситуация прояснилась окончательно после недавних комментариев самого Ивана Ивановича. Актер не стал скрывать горькую правду за обтекаемыми формулировками о занятости.
Он прямым текстом обозначил существующее положение вещей о том, что общение между ними практически прекратилось. Охлобыстин признает факт дистанцирования со стороны друга и заявляет об отсутствии у себя дерзости нарушать этот установленный барьер.
В этой позиции считывается не столько обида, сколько глубокое понимание человеческой природы и вынужденное смирение. Иван Иванович подчеркивает отсутствие открытого конфликта или ссоры. Никто не хлопал дверью и не высказывал взаимных претензий. Просто Михаил Олегович возвел вокруг себя невидимую крепость, вход в которую заказан даже самым близким людям из прошлой жизни.
Охлобыстин объясняет это необходимостью друга собрать себя заново и восстановить разрушенную психику, но за этими благородными объяснениями скрываются куда более сложные и болезненные процессы.
Феномен нежелательного свидетеля
Психология отношений между спасителем и спасенным часто работает против сохранения дружбы. Охлобыстин является живым напоминанием о том периоде, который привел Ефремова на скамью подсудимых.
Охлобыстин видел Ефремова в моменты его полного морального разложения, пьяного угара и последующего унизительного покаяния. Для гордого и амбициозного человека, каким всегда являлся Ефремов, наличие рядом такого свидетеля становится невыносимым грузом.
Каждая встреча с Охлобыстиным возвращает Михаила в прошлое, от которого он пытается откреститься всеми силами. Новый, трезвый Ефремов стремится стереть воспоминания о собственной слабости. Друг, который видел тебя раздавленным и жалким, подсознательно вызывает раздражение и чувство стыда.
Гораздо проще выстраивать новую жизнь с людьми, которые не знают подноготной твоего падения и воспринимают тебя исключительно как мэтра, вернувшегося к творчеству. Охлобыстин стал заложником своей осведомленности и близости.
Разные векторы существования
Существует и прагматичный аспект этого отчуждения. Иван Охлобыстин сегодня представляет собой фигуру с максимально ярко выраженной и громкой гражданской позицией. Его активность, постоянное присутствие в медиаполе и радикальные высказывания, создают вокруг него определенный энергетический вихрь.
Михаил Ефремов после тюремного заключения явно выбрал тактику залегания на дно. Ему жизненно необходимо вернуть себе профессиональный статус и доверие зрителя без лишнего шума и политических ассоциаций.
Появление рядом с громогласным Охлобыстиным, неминуемо повлечет за собой новые обсуждения и втягивание Ефремова в повестку, которой он старательно избегает. Возможно, Михаил Олегович оберегает свою хрупкую стабильность от кипучей энергии друга.
Творческая реабилитация требует сосредоточенности и покоя, а Охлобыстин - это всегда фейерверк, провокация и вызов. В нынешнем состоянии Ефремова такой коктейль может оказаться губительным. Их жизненные ритмы рассинхронизировались, где один продолжает гореть и эпатировать, другой пытается просто выжить и закрепиться в новой реальности.
Трансформация личности в заключении
Нельзя сбрасывать со счетов и фактор тюремной деформации. Годы, проведенные в колонии, меняют структуру личности необратимым образом. Тот Михаил Ефремов, с которым Охлобыстин дружил тридцать лет, возможно, перестал существовать физически и ментально. Тюрьма ломает старые привязанности и формирует новую систему ценностей, в которой прежние авторитеты теряют свой вес.
Иван Иванович продолжает обращаться к образу друга, который остался в прошлом, тогда как перед ним теперь совершенно другой человек. Этот новый Ефремов может быть более жестким, закрытым и циничным. Пропасть между успешным, востребованным Охлобыстиным и прошедшим через ад колонии Ефремовым огромна.
Общих тем для разговора становится все меньше, а груз пережитого опыта не позволяет вернуться к легкости прежнего общения. Попытка реанимировать эту дружбу может принести только разочарование обеим сторонам.
Страх перед будущим и «синдром должника»
Есть еще один тонкий психологический момент, который редко обсуждают вслух. Это так называемый «синдром должника». Михаил Ефремов прекрасно осознает масштаб усилий, которые приложил Охлобыстин для его поддержки. Жить с чувством неоплатного долга, невероятно, тяжело для мужского самолюбия.
Принимать помощь в критической ситуации естественно, но смотреть в глаза благодетелю в обычной жизни, бывает невыносимо. Дистанцирование становится защитной реакцией психики, способом избежать постоянного ощущения собственной зависимости и благодарности, которая начинает тяготить.
Ефремов выбирает одиночество или круг новых знакомых, где он никому ничего не должен. Это жестоко по отношению к Охлобыстину, но спасительно для травмированного эго Михаила.
Иван Иванович своей деликатностью лишь подтверждает высоту своего духа, давая другу возможность самому решить, когда и в каком формате возобновить контакт. Однако надежда на то, что все вернется на круги своя, тает с каждым днем отсутствия звонков и встреч.
Как вы считаете, имеет ли право человек в беде отталкивать тех, кто протягивал ему руку помощи или это проявление непростительной слабости?
Читайте, если пропустили: