В мире, где каждая экранизация Стендаля сталкивается с неизбежным сравнением, советская версия «Красного и чёрного» 1976 года стоит особняком. Это не просто фильм – это масштабная психологическая фреска, где главным инструментом художника становится не сценарий, а актёр. И здесь кинолента Сергея Герасимова бьёт все рекорды, создавая эталонный, пугающе достоверный образ Жюльена Сореля.
Режиссёр, блестящий педагог ВГИКа, подошёл к кастингу как к стратегической операции. Он не искал звёзд – он выращивал их на съёмочной площадке. И результат превзошёл все ожидания.
Актёрский ансамбль: Триумф школы переживания
В роли Жюльена Сореля – Николай Ерёменко-младший. Это не просто красивая внешность и «взгляд гордого плебея». Это глубочайшая психологическая работа. Его Жюлен не картонный романтический герой, а сложный, порой неудобный, даже неприятный молодой человек. Мы видим, как в его глазах борются надменность и ранимость, расчёт и искренняя страсть. Ерёменко проживает каждую метаморфозу своего персонажа: от робкого юноши в доме де Реналя до самоуверенного секретаря в особняке де Ла-Моль и, наконец, до сломленного узника на суде. Это актёрская симфония, сыгранная на разрыв аорты.
Ему достойную партию составила Наталья Белохвостикова в роли г-жи де Реналь. Её героиня – это не просто «ангел доброты», а живая женщина, разрываемая между долгом, страхом и всепоглощающей любовью. Белохвостикова передаёт тончайшие нюансы: трепет первого признания, муку ревности, трагическое спокойствие в финале. Её игра лишена пафоса, она нежна и мощна одновременно.
А Людмила Чурсина (Матильда де Ла-Моль)? Это воплощение аристократической гордыни и экзальтированной страсти. Её Матильда – не капризная барышня, а интеллектуальный соперник Жюльена, его рок и его искусительница. Химия между Ерёменко и Чурсиной заряжена напряжением, которое почти физически ощущается зрителем.
Окружение главных героев выписано с не меньшей тщательностью: Михаил Глузский в роли аббата Пирара, Анатолий Адоскин в роли маркиза де Ла-Моля, Олег Стриженов в роли де Реналя. Каждый из них – законченный портрет, созданный парой точных мазков.
А теперь перенесёмся в 1997 год. Французская версия с неподражаемой Кароль Буке (г-жа де Реналь) и юным Жюдом Леманом (Жюльен). Фильм красив, стилен, бегло следует сюжету. Но в чём его главный провал?
Глубина против повествовательности.
Французы сняли красивый иллюстрированный пересказ романа. Герасимов же снял исследование. Его фильм длиннее почти на час, и это время потрачено не на сюжетные перипетии, а на прорисовку внутреннего мира героев, на те самые «паузы», в которых и рождается подлинная драма.
Трагедия против мелодрамы.
В советском фильме Жюльен – это трагедия социального лифта, который сломался, не доехав. Во французском – это, скорее, история любовного треугольника с элементами социальной драмы. Леман обаятелен, но он не передаёт той демонической, раскалённой амбиции, которая пожирает героя изнутри. Его Жюльен слишком «ровный».
Ансамбль против звезды.
Французский фильм держится на Кароль Буке, чья игра безупречна. Но советский – это слаженный оркестр, где нет второстепенных партий. Каждый актёр, даже в эпизоде, создаёт плотную, достоверную среду, в которую погружается зритель.
Советский «Красное и чёрное» оказался лучше не потому, что он наш, а потому, что он человечнее. Он не боится быть медленным, неспешным, чтобы дать зрителю возможность не увидеть историю, а прочувствовать её.
Это фильм-исповедь, где блистательный актёрский состав во главе с Николаем Ерёменко-младшим не играет, а проживает судьбы своих героев. И в этом подлинном, безжалостном к самому себе переживании – ключ к его неувядающей силе и актуальности.