Найти в Дзене
Иосиф Бродский

Владимир Маяковский

Владимир Маяковский Даешь изячную жизнь Даже    мерин сивый желает    жизни изящной            и красивой. Вертит    игриво хвостом и гривой. Вертит всегда,        но особо пылко — если    навстречу         особа-кобылка. Еще грациозней,         еще капризней стремится человечество             к изящной жизни. У каждого класса          свое понятье, особые обычаи,         особое платье. Рабочей рукою        старое выжми — посыплются фраки,          польются фижмы. Царь    безмятежно          в могилке спит… Сбит Милюков,        Керенский сбит… Но в быту      походкой рачьей пятятся многие         к жизни фрачьей. Отверзаю      поэтические уста, чтоб описать        такого хлюста. Запонки и пуговицы           и спереди и сзади. Теряются      и отрываются             раз десять на‌ день. В моде     в каждой          так положено, что нельзя без пуговицы,             а без головы можно. Чтоб было      оправдание            для стольких запонок, в крахмалы       туловище            сплошь

Владимир Маяковский

Даешь изячную жизнь

Даже

   мерин сивый

желает

   жизни изящной

           и красивой.

Вертит

   игриво

хвостом и гривой.

Вертит всегда,

       но особо пылко —

если

   навстречу

        особа-кобылка.

Еще грациозней,

        еще капризней

стремится человечество

            к изящной жизни.

У каждого класса

         свое понятье,

особые обычаи,

        особое платье.

Рабочей рукою

       старое выжми —

посыплются фраки,

         польются фижмы.

Царь

   безмятежно

         в могилке спит…

Сбит Милюков,

       Керенский сбит…

Но в быту

     походкой рачьей

пятятся многие

        к жизни фрачьей.

Отверзаю

     поэтические уста,

чтоб описать

       такого хлюста.

Запонки и пуговицы

          и спереди и сзади.

Теряются

     и отрываются

            раз десять на‌ день.

В моде

    в каждой

         так положено,

что нельзя без пуговицы,

            а без головы можно.

Чтоб было

     оправдание

           для стольких запонок,

в крахмалы

      туловище

           сплошь заляпано.

На голове

     прилизанные волоса,

посредине

     пробрита

          лысая полоса.

Ноги

   давит

      узкий хром.

В день

   обмозолишься

          и станешь хром.

На всех мизинцах

         аршинные ногти.

Обломаются —

       работу не трогайте!

Для сморкания —

         пальчики,

для виду —

     платочек.

Торчит

    из карманчика

кружевной уголочек.

Толку не добьешься,

          что ни спроси —

одни «пардоны»,

        одни «мерси».

Чтоб не было

       ям

         на хилых грудя‌х,

ходит,

   в петлицу

        хризантемы вкрутя.

Изящные улыбки

        настолько то‌нки,

чтоб только

      виднелись

           золотые коронки.

Коси‌тся на косицы —

          стрельнуть за кем? —

и пошлость

      про ландыш

            на слюнявом языке.

А

 в очереди

      венерической клиники

читает

    усердно

        «Мощи» Калинникова.

Таким образом

        день оттрудясь,

разденет фигуру,

        не мытую отродясь.

Зевнет

    и спит,

        излюблен, испит.

От хлама

     в комнате

          тесней, чем в каюте.

И это называется:

         — Живем-с в уюте! —

Лозунг:

    — В ногах у старья не ползай! —

Готов

   ежедневно

         твердить раз сто:

изящество —

      это стопроцентная польза,

удобство одежд

        и жилья простор.

1927 г.