«От нас отец ушел, когда мне было 6 лет, а потом я увидел его только в 21-ом году

«От нас отец ушел, когда мне было 6 лет, а потом я увидел его только в 21-ом году. Мы приехали на кладбище в деревню, где мама родилась, уже с отчимом, с сестрой. И вот мы как-то ехали, и совершенно спонтанно, как жизнь устроена, просто в голове появилась мысль: «Ну, наверное, спустя 20 лет, не работает же отец шофером в Воркуте». Я говорю: «Да он, скорее всего, сейчас вот в этой деревне соседней, лежит просто где-то там на крыльце в доме. Трезвый, пьяный — неважно. Но, скорее всего, он там. Ну, давай, съездим, посмотрим». И действительно мы проехали несколько километров, нашли этот дом, и он там, на этом крыльце лежал, ну, с похмелья, правда, он не сразу узнал нас, но он там лежал в фуфайке. Надо сказать, что каких-то особенных чувств, кроме какого-то любопытства, я не испытал. Но смысл этой встречи был в том, что отец еще тогда был в памяти, чтобы понять, что у его сына что-то получилось в жизни. Он, наверное, что-то обо мне слышал, но он в принципе понял, что моя жизнь из-за того, как он себя вел, не разрушилась. И это его, конечно, спасло, потому что спустя два года мне позвонили уже его родственники и сказали, что у него был инсульт. И вот уже, когда я его в следующий раз видел, это был пансионат, и он уже не понял, кто к нему приехал. Тогда я понял, как быстро пролетает жизнь и как можно никчемно ее потратить».

У меня на Москва Фм в гостях впервые был культовый Юрий Быков («Лихие», «Дурак», «Майор», «Метод») и я его достал в программе «Цыпкин, ты достал!».

«Я никогда не снимал про подростков прям в прямую, но, насколько я понимаю, это устроено очень просто. Когда я уже потом работал аниматором, я это наблюдал просто у маленьких детей, и могу сказать, что, с одной стороны, дети – это великое счастье, а с другой стороны, это самые, может быть, порой эгоистичные, злые вообще создания на Земле. Чтобы вырастить приличного человека, как говорит моя мама, нужно вложить не просто очень много времени и сил, а что-то такое, совокупность усилий огромного количества людей. Потому что маленький ребенок - он для мамы, для папы самый лучший. Но в целом дети бывают очень жестокие, крайне жестокие. Они чувствуют, что кто-то слаб и начинают его практически поедать».

«В 2001 году я поступил на артиста, а в 2010 я снял первый дебют. Вот этот круг на 10 лет произошел, когда стало понятно, что я испугался, я не чувствую в себе внутреннего права. Я несколько лет не мог поступить, потом полгода в ГИТИСе, когда мне приходилось жить на съемной квартире, а в день прихода хозяйки ночевал в шкафу, чтобы нашу компанию не выгнали. И в какой-то момент меня это достало. И я просто узнал, что во ВГИКе освободилось место, там что-то трагичное произошло и человек скончался. И вот второй мой, что называется, папа в искусстве, – это вот Владимир Александрович Грамматиков. Я пришел к нему, попросился, пообещал оправдать место. Все про него знали, но все люди суеверные, никто не хотел из-за трагедии. А я приехал в холодную, договорился и все получилось».

«Мне вообще кажется, что вот эта история, скажем так, с нашими отцами, отцами нашего поколения, она почти всегда типична, за редким исключением просто, потому что кто-то уходил из семьи, кто-то оставался. Но в целом, это потерянное поколение мужиков, лишенных мотивации и целеполагания. Я сейчас не говорю про всех, но много у кого были такие проблемы, потому что странная какая-то история происходила с мужчинами, которым, скажем так, в 80-х было 20-30 лет. Они как-то вот все были потеряны. Они могли действительно оставаться в семье, чем-то заниматься, но я не знаю, я до сих пор считаю, что это даже по артистам и по режиссерам видно, которые вот гремели, скажем так, в начале 80-х. Будто они не знали куда идти, зачем, что, куда развиваться, как строить и так далее».

Фантастически искреннее и наполненное совершенно неожиданными историями интервью. Доступно по ссылке.