Дом жался на ветру, тускло поблёскивал стёклами тёмных окон в свете фонаря. Так себе домишко, чуть завалился набок, краска шелушилась, под ногой риелтора взвизгнули и простонали доски крыльца. Померещилось, что пробежали за окнами тени.
– Ты не смотри на внешний вид, он вполне крепкий, так, чуть красоты навести, и будет как новый.
– Зато остановка недалеко, – хмуро продолжил за риелтора Сашка.
Ему было совершенно всё равно, как выглядит дом. Крыша и стены есть, и снять его стоит на удивление очень дёшево, как раз хватит денег с подработки. Сашка устал от комнат в общагах и искал дешёвый вариант для переезда, вдруг риелтор предложил посмотреть дом, очень удобно расположенный недалеко от корпуса университета. Да, практически руины, но зато никаких шумных соседей и несколько комнат с полноценной кухней.
– Да-да. Очень выгодное предложение, – твердил риелтор всю дорогу, нервно потирая лоб.
Можно, конечно, поинтересоваться, почему просят так мало, но Сашке наплевать, очень хочется жрать и спать. Подработка отнимала все силы и время, а на жизнь всё равно едва хватало. На счету лежали деньги от наследства, половина стоимости маминой квартиры. Но покупать комнату не хотелось. Сашка решил подкопить и откладывать, что возможно, с подработок, чтоб взять ипотеку на однушку.
Внутри дома и правда оказалось неплохо, чисто и пахло почему-то пчелиным воском и ладаном. Сашка проверил кабель интернета, тот шёл в зал, рядом тянулся ещё один провод, протянутый в одну из комнат, дверь которой была заколочена досками.
– Телефонный, но стационарный давно отключён, – поймал его вопросительный взгляд риелтор. – Смотрите-смотрите. Если всё устроит, то уже завтра подпишем договор и можете въезжать. Здесь и мебель есть, она остаётся. Не смотрите, что комната заколочена, доски можно снять и пользоваться.
Мебель выглядела ровесницей столетнего дома: массивная, потёртая. На кухне — буфет, круглый стол, три венских стула, древняя газовая плита на три конфорки.
В спальне — комод и железная койка с пружинным основанием. Повезло, туалет оказался современный, переделанный из старой кладовки, куда втиснули унитаз и душевую кабину.
– А почему та дверь забита? — решил поинтересоваться Сашка.
– Хозяин сдаёт так, – замешкался с ответом риелтор. – Ну, закрыл, чтоб туда не ходили. Там вещи сложены какие-то. Если хотите, завтра привезу инструмент и вскроем.
– Да неважно, сам разберусь.
– Значит, решили брать? — словно не веря в такой исход, спросил риелтор.
– Да, норм.
В любом случае лучше, чем комната в коммуналке по соседству с алкашами или возвращение в общагу. Стоял дом двести лет, ну, выстоит ещё пару, а дольше жить Сашка здесь не планировал.
Договор подписали быстро, и на следующий день Сашка привёз рюкзак с вещами и сумку с ноутом. Сил хватило только достать и подключить ноут, а потом застелить ватный матрас, лежащий на железной койке. После чего Сашка рухнул на кровать, жалобно скрипнули пружины. Сквозь сон показалось, что в ответ за стеной что-то заухало и загремело, но усталость оказался сильнее желания выяснить, что там происходит.
– Старый дом, чего с него взять… Отвалилось что-то, – пробормотал Сашка и заснул.
Во сне кто-то ругался писклявым голосом и пихал Сашку в плечо.
“Разлёгся, глянь, я тут, а он. Ты посмотри, наглец какой. Нет, ну что за молодёжь пошла?”
Ему отвечал чуть слышный женский шёпот.
“Ерофей, может, не трогать его пока? Опять ведь одни здесь будем, скучно. Дай, хоть привыкнет, смотри, какой милый. Главное, чтоб его Ирина не увидела, очень она молоденьких любит”.
“Да? И правда, скучно очень, хорошо. Пусть спит, но завтра ему устрою! Ух!”
Утром Сашка, как обычно, проспал и метнулся в ванную, на ходу надевая штаны. Кран недовольно пшикнул, загудели трубы. Вода долго не хотела идти, а потом брызнула кипятком во все стороны. Сашка заорал от неожиданности, за спиной кто-то мерзко захихикал. В запотевшем зеркале мелькнула размытая чёрная тень.
– Тьфу, гадство.
Сашка быстро вернулся в комнату и нашёл в рюкзаке полотенце и футболку. Разбираться, что происходит, было некогда, первой шли лабы у Каренкова, а у него за опоздание можно словить недопуск, а без сданных лаб зачёта не дождёшься.
После занятий Сашка нёсся в магазин, где была его смена. Как робот, он таскал тележку с коробками и выкладывал товары, потом сидел и выслушивал претензии бабок на кассе о том, что ценник не тот, какой им бы хотелось, и доказывал, что цена стоит за сто грамм, а не за всю пачку. Домой он приполз в десятом часу, вещи из рюкзака валялись по полу и почему-то оказались мокрыми. Но утреннее происшествие от усталости и суеты за день стёрлось из памяти. Ну, спешил и облился водой, такое бывает, а остальное могло померещиться от недосыпа. Покидав сырое на батарею, Сашка включил ноут и решил посмотреть серию с баночкой пива.
В тёмном коридоре скрипнули доски пола, хлопнула дверь. Замерцал свет в комнате, картинка на экране ноута поплыла, пошла рябью, за стеной зазвонил стационарный телефон. Рядом с кроватью из угла выплыла чёрная тень и нависла над лежащим Сашкой. Потянулись к нему чёрные длинные руки с когтистыми пальцами.
– Нет, ну что за безобразие? – раздался из другого угла писклявый голос. – Отбой, Танька, спит он, подлец.
– Что, уже? – прошелестела чёрная фигура, уменьшаясь и светлее, превращаясь в бледную женщину в длинной ночной рубашке. – Ну вот, я же говорила, надо сразу пугать, а ты “давай подождём, когда он на сюжет отвлечётся, сильнее напугается”. Пиво у него забери, прольёт, и кеды сними, ну ладно одетый, но в обуви спать вредно.
– Я полтергейст, а не чья-то мамка, – запищал голос возмущённо.
– Ну, как знаешь, но лучше этого жильца как-то в порядок привести, а потом пугать, он в таком состоянии, что мы ему неинтересны. Обидно как-то даже. К тому же он на нашу жилплощадь не лезет, не мешает. Где мы ещё такого квартиранта найдём? Помнишь прошлых? Один весь дом загадил, другой попа притащил, и тот всё здесь святой водой залил. А этот к нам не лезет, и дом под присмотром, его зимой топить надо, а то совсем развалится, будем без крыши жить.
Чёрная тень скользнула сквозь стену. Ноут погас, раздалось звяканье бутылки и два удара кроссовок о пол. Сашка тяжело вздохнул и укутался в подвернувшийся под руку плед, прижал к груди что-то лохматое и тёплое, похожее на родительского кота. Кот дёргался и шипел, но Сашка лишь довольно улыбался, как в детстве, когда удавалось схватить полосатого вредину.
Месяц на новом месте прошёл быстро, надвигался Новый год, а главное — зачётная неделя и сессия. Декабрь выдался загруженным, работы в магазине прибавилось, люди спешили закупиться к праздникам, а надо ещё успевать учить лекции. Сашка понимал, что в доме творится чертовщина, но довольно быстро привык к загадочным звукам, падающим вещам, шуму и непонятным разговорам по ночам. Вскрыть комнату и посмотреть, что там, займёт полдня, и потом, ну, воет, гремит, вещи роняет — ничего опасного, и сильно жить не мешает, не больше, чем соседи по общаге, даже меньше. Вещи не ворует, денег не занимает, еду не трогает, драться по пьяни не лезет, ну и пусть живёт, что бы это ни было.
Вечером, разбирая корявый почерк одногруппницы и переписывая недостающие лекции, Сашка отчаянно тёр глаза и старался не рухнуть лицом на столешницу. Ящики буфета открылись, и оттуда разлетелись пакетики с чаем.
– Ну ёлки-иголки! А можно потише, мне сессию сдавать, между прочим, – взвыл Сашка автоматически, не задумываясь, к кому обращается.
Рядом растерянно и извиняюще ухнуло, и всё стихло. Правда, когда Сашка закрыл конспект, замигал свет на кухне и сам собой включился электрический чайник.
– Чаю хочешь? – примирительно спросил Сашка, ему было неловко, что пришлось одёрнуть живущую в доме хтонь. Кто знает, вдруг обидится и совсем житья не даст?
Утвердительно ухнуло, в заколоченной комнате зашелестело. Сашка налил две чашки чаю, одну забрал с собой, другую оставил на кухне и выключил свет, предположив, что нечисть предпочитает темноту. Через две недели Сашка уже привык разговаривать с домом, как говорят люди с домашним котом или псом. И дом отвечал: звенели чашки в шкафу, поскрипывали половицы, иногда раздавался звон телефона. Стало казаться, что Сашка различает во всём этом интонацию и отношение дома к сказанным словам.
Утром двадцать девятого Сашка, как обычно, в спешке собирался в университет. Громыхнуло, на голову посыпалась труха, а потом под ноги свалилась коробка. Отряхнув волосы, Сашка с удивлением обнаружил, что в простенке над входом в кухню находится антресоль.
В коробке оказалась пластиковая советская ёлка в хорошем состоянии.
– Поставить, что ль? Новый год через пару дней, – спросил он в воздух.
В заколоченной комнате утвердительно заухало.
– Поставлю, если ночью выть не будешь, – откликнулся Сашка и пошёл за стулом в кухню.
На антресоли нашёлся полосатый пакет с мишурой и дождиком, коробка стеклянных игрушек и гирлянда в виде пластиковых снежинок. Ночь прошла тихо, даже мыши не скреблись на кухне. Пришлось выполнить обещанное и поставить в углу комнаты ёлку. Выглядела она почти как в детстве, тускло светились разноцветные снежинки, и загадочно поблёскивал дождик.
- Игрушки-то бить не будешь? Красивые, жалко, – спросил Сашка, сажая на одну из веток белку на прищепке.
Рядом что-то фыркнуло раздражённо, скрипнула половица, и гирлянда мигнула.
- Понял-понял, своё ты бережёшь, только мои вещи портить можно.
До тридцать первого всё было спокойно, ну, конечно, иногда подвывало, бухало, звонил в заколоченной комнате телефон, и слышались шаги на чердаке, но Сашка эти звуки приписал к бытовым и не обращал внимания. Тридцать первого его ждала смена в магазине, начальство решило, раз семьи и детей нет, значит, самый удачный кандидат поработать.
В коридоре шебуршали от сквозняка два пакета-маечки, а на пороге валялась старая мятая бумажка, на которой кто-то давным-давно написал список продуктов карандашом, такие списки давала Сашке бабушка в детстве.
– Намекаете, что нужно продуктов к празднику? Мне некогда, я куплю себе салат, и хватит. Вы правда думаете, что стану готовить праздничный стол? Я с работы после десяти приду. Из просрочки могу что-нить принести, будете?
В комнатах рассерженно загремело. Сашка пожал плечами и ушёл. Да, можно после работы завалиться к друзьям, но там все будут парами, нет ничего хуже, чем подпирать стену и смотреть, как все вокруг танцуют и целуются. Надо девушку найти, вот только когда на свидания ходить?
Домой Сашка приполз чуть живой, про салат и шампанское вспомнил уже на крыльце, потоптался на свежевыпавшем снеге и решил, что под бой курантов можно и пива выпить, как раз осталось полбутылки в холодильнике, и вроде полпачки сухарей валялось рядом с ноутом.
Он собрался открыть дом, как его окликнули.
– Эй! Ты хозяин? – рядом с домом стоял скутер с огромной коробкой доставки. Курьер пытался рассмотреть табличку с номером дома.
– Да.
– Тринадцатый?
– Дом?
– Ну не ты. Бери заказ.
– Да, тринадцатый, но я ничего не заказывал.
– Женщина какая-то заказала.
– Я оплачивать не буду.
– Оплачено, некогда мне, – сказал курьер и вручил обалдевшему Сашке два пакета из короба.
Сашка с удивлением увидел в пакете шампанское, коробку конфет, мандарины, шпроты и хлеб, ну и в другом пакете торт, ананас и курицу. Размышляя, кто мог всё это заказать, он протиснулся в дом. В дверь позвонили. Сашка оставил пакеты у стола и пошёл открывать, думая, что вернулся курьер, чтоб забрать ошибочный заказ. На пороге стояла очень красивая девушка в короткой шубке. Огромные зелёные глаза и длинные чёрные волосы, как в рекламе шампуня. Бледная, но ей это очень шло,
– Э-э-э… Вам кого? – смог выдавить из себя Сашка.
– Александр, как невежливо. Я к вам, в гости. ПРИГЛАСИТЕ ВОЙТИ.
В голове что-то звякнуло. Сашка уже хотел отойти в сторону и пропустить гостью, как к ногам выкатился лохматый шар.
– Сашка, ты чего творишь! – взвизгнул шар. – Это же Ир-р-рка, она кровососка.
– Фу, как грубо, – поморщилась Ирка. – Вот что ты не в своё дело лезешь?
– Правильно он говорит, это наш… жилец, – зашептал из тёмного угла женский голос. – Я сегодня на него личные накопления потратила.
– Ой, да ладно. Я, между прочим, тоже здесь живу, и те накопления твои – это то, что я за аренду плачу.
– Ты на чердаке снимаешь, я уже жалею, что и туда тебя пустила, ведь предупреждали не связываться с вампирами. Вам палец дай, вы руку по локоть откусите.
– Ты меня с оборотнями не путай. Значит, не пустите? Мне так одиноко одной Новый год справлять.
Иришка заканючила и состроила обиженную мордашку, Сашка вновь хотел отойти в сторону, но его легонько куснули за икру.
– Ай! Больно же.
– Ну, я-то подумал, что тебе нравится, когда тебя кусают, раз решил её пустить, – сказал мохнатый шар.
– Не пустите, значит?
– Нет, – резко ответили из угла.
Иришка оскалила зубы, а потом подскочила, уцепилась когтями за сруб, влезла по стене и исчезла, наверху звякнуло стекло в чердачном окне.
Сашка потряс головой и запер дверь на все обороты, появилась мысль взять соль на кухне и как следует посыпать порог. Преодолев приступ паники, он вернулся к столу, за ним катился пушистый шар и, трепеща, как тюль на ветру, плыл призрак. Сашка со стоном сел на стул, на всякий случай ущипнул себя за руку и потрогал лоб, вдруг лихорадит.
– Вроде на работе по стакану шампанского выпили только, хотя оно так себе было, – пробормотал Сашка, потерев лицо.
– Ну что ж, думаю, пришло время познакомиться, – тихо сказал призрак. – Меня зовут, звали Татьяна Валентиновна. Это полтергейст, его зовут Ерофей, раньше домовым был, а потом плохая история случилась, вот он…
– Какая история? – немного пришёл в себя Сашка. Он уже давно понял, что с этим домом не всё в порядке, вот и пришла пора столкнуться с правдой лицом к лицу.
– Жили мы в этом доме с мужем в восьмидесятые. Молодые были, нашёл себе муж другую, а тогда развестись, конечно, можно было, только репутацию себе испортишь по партийной линии, а муж у меня при должности. Вот он меня и убил, тело в известь, а потом в нише в стене замуровал. Вещи мои сжёг и всем рассказал, что сбежала я. Любовница мужа письмо от моего имени написала, что “прости, милый, нашла другого, и увёз он меня к себе на Кавказ”. Почерк у нас похожий, и проверять всё равно никто не будет. Развели нас задним числом, дом на нём остался, только он по соседству с трупом жить не захотел, сдавать начал. Не учёл подлец, что сила у меня была бабкина, так и осталась я в доме призраком. Из всех вещей могу пользоваться только техникой: по телефону звонить, телевизор включать-выключать, да ноутом твоим. А всё, что надо руками, мне Ерофей помогает, у него сила есть вещи двигать.
- Ну что же. И что мне теперь со всей этой информацией делать?
- Да ничего, будем жить как раньше. Ты на забавы Ерофея внимания не обращай, природа у него такая, ну а я большей частью невидимая. Ирку я завтра приструню, она тебя не тронет. Ты садись за стол, мы угощаем, давно тут Новый год по-хорошему не справляли, не везло нам с жильцами, очень нервные они были.
Сашка решил, что раз его вампирше не скормили, то и правда ничего плохого ему не желают, да и живёт он здесь уже давно, захотели бы, давно убили. Чтоб не обижать заботливых хозяев, пришлось найти силы и накрыть стол, включить обращение президента и выпить шампанского. Ерофей чавкал мандарином, а Татьяна с удовольствием смотрела “Голубой огонёк”.
Праздники прошли тихо, Сашка зубрил и бегал на работу, а вот перед Рождеством зазвонил сотовый. Сашка удивился, кто-то решил его поздравить?
– С Новым годом вас, Александр Сергеевич! Извините, что беспокою в такой момент, – зазвучал в трубке преувеличенно радостный голос риелтора.
– И вас. Что-то случилось, аренду уже пора продлевать или повышение с Нового года?
– Я как раз насчёт этого. Боюсь, продлить аренду нельзя, суд, наконец, признал владелицу дома умершей. Бывший муж перед смертью признался в убийстве, правда, подробностей не знаю. Детей у них общих не было, муж признаётся недобросовестным наследником, значит, его дети ничего не получают. Родственников у Татьяны хозяйки нет, так что дом теперь отходит государству, и его выставят на торги. Так что ваш договор на аренду расторгаем, неустойку получите.
На заднем плане загремело, завыло, раздался тихий женский плач.
– Дорого, – спросил Сашка, задумываясь, – дом продавать будут?
– Эту развалину вряд ли. Я на съём-то еле желающих находил, участок крошечный, место обычное, больше денег на снос потратишь, чем всё это стоит.
– Понял. Вы мне поможете на торгах зарегистрироваться?
– А то как же, за консультацию и помощь, чтоб их выиграть, недорого возьму. Что, прижились? Это хорошо, а то я уж начал думать, что домик этот проклятый. Ну, знаете, после него парочка съемщиков в дурку угодила, но, видимо, просто совпадение.
– Созвонимся, – буркнул Сашка и положил трубку.
Ну, вот и дело ему на ближайшие годы — долги за развалину эту платить, работать придётся ещё больше. В доме стояла глубокая тишина, а через секунду с оглушительным треском лопнули приколоченные на двери доски, в стороны полетели щепки. Радостно зазвонил телефон, замигала гирлянда на ёлке.
– Спасибо, – зашелестело где-то над ухом.