Сложно рецензирировать драму Линн Рэмси «Умри, моя любовь», которая больше построена на чувствах, чем на рациональном. Это из тех случаев, когда эмоционально картина сильно трогает, но придать этому абстрактному состоянию слова едва возможно. Я попытаюсь.
Постановщица Линн Рэмси отмечает, что это кино не про послеродовую депрессию, но международные критики и зрители продолжают приписывать ему эту тему – и их можно понять. Послеродовая депрессия в фильме действительно есть и проявляется множество раз, но в основу этой параноидальной драмы Рэмси закладывала переезд героини из шумного мегаполиса в уединённую глухую деревню, где она постепенно дичает, теряет рассудок и «застревает между желанием что-то сделать и нежеланием делать что-либо вообще».
Всё начинается с того, что заряженная жизнью молодая пара в исполнении Роберта Паттинсона и Дженнифер Лоуренс унаследовала дом, требующий ремонта. Но их это мало волнует: сильнее трещит их собственный союз, и эта трещина затмевает всё остальное.
«Умри, моя любовь» – экранизация лиричного романа Арианы Харвич. Адаптацией для кино занялась Линн Рэмси, чей подход столь же поэтичен, но уже в рамках экранного искусства. В работе ей помогали сценаристы Энда Уолш («Мелочи жизни») и Элис Бирч («Нормальные люди»). Вместе они создали на экране беспокойную энергию, которая то и дело летает в воздухе, но не проговаривается вербально. Нервные срывы, абсолютная апатия, удушающее состояние, всепоглощающая мания – всё это раскрывается на эмпатическом уровне и, конечно, благодаря сумасшедшей самоотдаче Лоуренс, которая уже как-то переживала экранный психический и эмоциональный срыв – в фильме «Мама!» Даррена Аронофски.
В данном случае ей дали полную импровизацию в моментах, где героиня Грейс ползает на четвереньках среди колосков, передразнивает ответным лаем ненавистную собаку, царапает обои ногтями как дикий зверь и испытывает влечение к таинственному мужчине. Все ее действия граничат с внутренним безумием, и она сама словно блуждает в лихорадочном сне, стремительно теряет связь с реальностью, затягивая в эту петлю и самих зрителей.
Кино снято на слайдовую пленку, что очевидно усложняло процесс производства. Для Рэмси и оператора МакГарви это было принципиально, чтобы показать события с ощущением потусторонности. Повышенная контрастность и специфический способ сделанных вручную фильтров из оптических пластин отсылает к надломленному внутреннему миру Грейс.
МакГарви зачернял изображение дымом от пламени свечи, и так солнце превращалось в луну. В других сценах он использовал объектив Пецваля, который включает резкий центр и сильное закрученное боке по краям кадра. Тот же прием можно вспомнить в фильме Йоргоса Лантимоса «Бедные-несчастные», в обоих случаях усиливается дезориентация в пространстве.
Трейлер и постеры намекали на две большие роли в фильме, хотя за весь драйв, дикость и выход из зоны комфорта отвечала Лоуренс. Паттинсон хоть и хорош в образе непонимающего супруга, любящего подольше поспать, но его роль ограничивается притаскиванием в дом собаки, которая беспрерывно лает, действуя на нервы Грейс. В остальных случаях он просто где-то рядом в кадре. Тот спектр сложных эмоций, которые он выдавал в «Хорошем времени», здесь невозможен, так как его образ до последнего остается загадочным.
Также можно сказать и про сам фильм, в котором метафоричное и иррациональное захватывает все области понятного и буквального – вот Грейс пытается расправиться с щенком, а на деле глушит свою же боль, вот до боли завораживающе горит лес, а на деле полыхает всё внутри нее. Кажется, что каждый элемент по-своему интерпретируется, что обрекает зрителя на поиск самостоятельной расшифровки невысказанной тяжести бытия – легкой прогулки по сюжету точно не предвидится. С другой стороны, чувства сами настраивают на верный вектор: пронзительно одинокий внутренний мир Грейс, который ранит своими острыми краями и зазубринами.