Ему скоро 90, он уже отыграл все свои концерты, написал все хиты и получил все награды.
Мог бы тихо доживать век в почёте, вспоминая былые триумфы, но Раймонд Паулс не из таких.
Вместо сладких воспоминаний он выносит на публику счёт должникам - горький, жёсткий, беспощадный.
«Я могу сказать всю правду, — его голос, привыкший к роялю, звучит холодно. — Потому что мне уже нечего бояться»
«Я про вас всё помню»
И он начинает называть имена:
Лайма Вайкуле — его протеже, ставшая звездой благодаря ему и предавшая его.
София Ротару — важная дама, приходившая на переговоры с криминальным авторитетом.
Алла Пугачёва — гений с характером деспота.
За каждой историей язвительная правда, которую десятилетиями боялись произнести вслух.
Почему именно сейчас, на пороге юбилея, маэстро решил сжечь все мосты?
И что заставило его так резко высказаться о стране, которую он любит, но которая, по его словам, стремительно теряет себя?
Как Вайкуле плюнула в того, кто её создал
Это самая горькая история, история черной неблагодарности. Паулс взял никому не известную певицу из Риги и создал из неё европейскую диву. Он написал «Вернисаж», «Пикадилли», «Ещё не вечер».
- Он выстроил её сценический образ — изысканный, холодный, интеллигентный и сделал её Лаймой Вайкуле.
А она в ответ заявила на весь мир, что «кормила весь Советский Союз». Когда её прижали к стенке, она не извинилась, а пошла в атаку на того, кто её придумал.
«Меня неправильно поняли! — оправдывалась она. Я имела в виду, что артисты приносили государству больше денег, чем получали!»
И тут же, как бы, между прочим, бросила: а ещё, мол, Паулс воровал музыку у американцев.
Представляете - человек, чей уникальный, ни на кого не похожий стиль — визитная карточка целой эпохи. «Миллион алых роз», «Листья жёлтые», «Делу время», его обвиняет в плагиате та, кого он сделал.
Для Паулса это был не просто выпад, а предательство, удар ниже пояса от того, кого он считал почти дочерью.
После этого их творческий союз умер. Вайкуле теперь делает вид, что её величие — её личная заслуга, что маэстро где-то там, в далёком прошлом. Она открещивается от него, как от бедного родственника.
«В стремлении быть европейкой, она забыла, кто дал ей билет в эту Европу», — мог бы сказать Паулс, но он молчит. Его молчание — страшнее любой отповеди.
«Подвинься!»: Унизительная правда о Пугачёвой
С Аллой Борисовной у Паулса всегда были сложные, но уважительные отношения. Он признаёт её гениальность безоговорочно. Её харизма, её музыкальный нюх, её власть над залом — вне конкуренции.
Но за этим величием скрывался тяжёлый, деспотичный характер, о котором маэстро рассказывает без прикрас.
Пугачёва могла устроить разнос на всю студию, если микрофон включался на полсекунды позже. Её резкость и требовательность держали в тонусе (и в страхе) всю съёмочную группу.
Но один эпизод Паулс вспоминает с особой, тонкой горечью. Они сидели за одним роялем, два гения. И в какой-то момент Примадонна, не глядя, бесцеремонно толкнула его локтем:
«Подвинься!»
Это было не «подвиньтесь, пожалуйста», а приказ подчинённому. Хотя именно Паулс писал хиты, на которых она зарабатывал десятки тысяч советских рублей в месяц — деньги, невообразимые для простого смертного.
В этом жесте была вся суть московской звезды в восприятии прибалтийского интеллигента.
«Мы, прибалты, чувствовали себя деревенскими рядом с ними, — с иронией говорит Паулс. — У них были свои правила, свой кодекс звезды, где ты либо царь, либо никто».
Он не осуждает, а констатирует факт. Раймонд видел её натуру — властную, уверенную, не терпящую возражений и принимал её такой, какой она была, но осадок, как видно, остался.
Теневая сторона Софии Ротару
Самая сенсационная часть откровений. Мы привыкли видеть Софию Ротару лучезарной, народной, почти святой, королевой цветника советской и постсоветской эстрады.
Паулс приоткрывает другую дверь, ту, что ведёт в кулуары, где решались не только творческие, но и криминальные вопросы.
История с песней «Танец на барабане»: Ротару захотела её спеть и приехала к Паулсу договариваться, но не одна. Рядом с ней был Вячеслав Иваньков, легенда преступного мира, известный как Япончик.
Это был не просто визит с «сопровождающим», а посыл, демонстрация связей и силы.
В те годы криминальные авторитеты активно «опекали» шоу-бизнес.
Их интересовали деньги, статус, контроль и многие звёзды, от Кобзона до Розенбаума, так или иначе с ними пересекались.
Паулс чётко дал понять: он в такие игры не играл. Для него музыка была вне этих схем, он дистанцировался.
Но сам факт такого визита показывает: за блеском сцены часто стоял мир теней, где карьера певицы могла зависеть не только от таланта, но и от покровительства весьма специфических фигур.
Он не обвиняет Ротару, а просто фиксирует эпоху. Эпоху, где искусство и криминал шли рука об руку и его тихое, принципиальное «нет» этому миру говорит о нём больше, чем любые громкие слова.
«Моя Латвия теряет душу»: Отчаянный крик маэстро
Но самая больная тема для 90-летнего Паулса не звёзды, а Родина. Та Латвия, которой он отдал жизнь, и которая сейчас, по его мнению, целенаправленно уничтожает сама себя.
Его боль не политическая, а боль художника и патриота. Он видит, как страна, в советское время сумевшая сохранить свою культуру и язык вместе с русским культурным пластом, теперь ломает этот хрупкий баланс.
«Русский язык пытаются вытеснить, — с горечью говорит он. — Но люди-то остались теми же!
Они смотрят русское телевидение, слушают русскую музыку, читают русские книги. Это их духовная среда, от которой нельзя оторваться декретом».
Власти, стремясь угодить Западу, убивают свою же идентичность. Театры и телеканалы не финансируются, зато всех заставляют учить английский. Будто национальная культура — это что-то второсортное.
«Мы могли бы быть мостом между Востоком и Западом, — убеждён Паулс. — Сохраняя своё, уважая чужое. Вместо этого мы замыкаемся в себе и теряем всё, мы теряем душу».
Это крик человека, который видит, как его страна добровольно сжигает своё культурное наследие, и он уже слишком стар, чтобы молчать, ему нечего терять, кроме правды.
Почему именно сейчас? Исповедь перед юбилеем
Паулсу скоро 90 и он стоит на пороге своего века, время подводить итоги - не сладкие, приглаженные, а честные, горькие. Он оглядывается назад и видит не только триумфы, но и предательства, высокомерие, лицемерие.
Он видит, как его музыка, которая была золотым фондом эпохи, теперь эксплуатируется теми, кто забыл, кому они обязаны славой. Как его страна отрекается от части своей истории и культуры.
И он больше не хочет быть вежливым старичком, он хочет быть судьёй - беспристрастным и строгим. Он выносит приговор не людям, а поступкам: неблагодарности, беспринципности, забвению корней.
Его откровения — это не скандал, а завещание. Предсмертная исповедь человека, который хочет уйти, расставив все точки над i, чтобы после него не осталось лжи. Только нота, чистая, как его музыка, и горькая, как правда.
Прав ли Паулс в своей жёсткой оценке? Что думаете? Делитесь в комментариях