Александра Михайловна Коллонтай родилась 19 (31) марта 1872 года в Петербурге в обеспеченной дворянской семье. Её отец, генерал Домонтович, принимал участие в русско-турецкой войне 1877-1878 годов и был Тырновским губернатором в Болгарии 1878—1879 годах. Мать, Александра Массалин-Мравинская, была дочерью финского фабриканта, торговавшего лесоматериалами. Дед Александры Коллонтай, Александр Фёдорович Масалин, был потомственным дворянином, коллежским советником и владельцем без малого тысячи гектаров земли.
А.М.Коллонтай получила разностороннее домашнее образование. Владела английским, немецким, французским, шведским, норвежским, финским и другими иностранными языками. В 1888 году сдала экзамены за курс гимназии в 6-й мужской гимназии в Санкт-Петербурге. Посещала Школу поощрения художеств, брала частные уроки рисования. Была введена в великосветское общество.
С юных лет Александра пользовалась успехом у мужчин и отличалась разборчивостью в них. Так, она отказалась выйти замуж за генерала Ивана Тутолмина, который сделал ей предложение в первый же вечер знакомства. Один из воздыхателей Александры, сын генерала Иван Драгомиров, не выдержал её обращения с ним и застрелился.
В молодости Александра Домонтович выступила против решения родителей выдать её за адъютанта императора и вышла за дальнего родственника, выпускника Военно-инженерной академии, бедного офицера Владимира Коллонтая (1893). Через пять лет она оставила мужа и сына, чтобы участвовать в революционном движении, уехала в Швейцарию, где поступила в Цюрихский университет. После визита в Англию в 1899 году возвратилась в Россию.
В 1901 году снова отправилась за границу, в Женеве познакомилась с Георгием Плехановым. В 1905 году в Петербурге познакомилась с Владимиром Лениным. Вместе с Литвиновым занималась перевозкой оружия в период революции 1905-1907 годов.
После начала Первой мировой войны смогла выехать из Германии. Находясь в Швеции, отошла от меньшевиков и правого крыла европейской социал-демократии, поддержавшего войну. Осуждение империалистического характера войны сблизило Коллонтай с большевиками, к которым она окончательно присоединилась в 1915 году. За активную антимилитаристскую пропаганду, в частности, за публикацию антивоенной статьи в одном из шведских журналов в ноябре 1914 года, она была арестована шведской полицией, доставлена в крепость Мальмё и выслана из страны по личному указу короля Густава V . Поселившись в Копенгагене, Коллонтай связалась с Лениным и выполняла его специальные поручения, в частности, совершив две агитационные поездки по США.
В Россию вернулась после Февральской революции 1917 года. Возвращаясь в очередной раз из Стокгольма в июле 1917 года, Коллонтай была арестована по приказу Временного правительства. Содержалась в Выборгской женской тюрьме, была освобождена под денежный залог, внесённый писателем М.Горьким и инженером Л.Красиным.
Принимала участие в заседании ЦК РСДРП(б) 10 (23) октября 1917 года, принявшем решение о вооружённом восстании, и в проведении Октябрьского восстания в Петрограде. После установления власти большевиков и левых эсеров избиралась во ВЦИК и 30 октября лично от Ленина получила пост народного комиссара общественного призрения в первом составе Совнаркома.
В это время начался её роман с Павлом Дыбенко.
В марте 1918 года выступила против Брестского мирного договора и в знак протеста вышла из состава правительства. С 1922 года находилась на дипломатической работе. В 1922—1926 и 1927—1930 годах работала советским полпредом и торгпредом в Норвегии, во многом поспособствовав политическому признанию СССР этой страной. В 1926—1927 годах некоторое время работала в Мексике, где также добилась определённых успехов в улучшении советско-мексиканских отношений. В 1927 году Коллонтай снова становится полпредом в Норвегии, совмещая этот пост с исполнением поручений в торговом представительстве в Швеции.
В 1930—1945 годах Коллонтай — полномочный представитель и посланник в Швеции. Коллонтай добилась от шведов смягчения их позиции и посредничества в советско-финских переговорах. В 1944 году в ранге чрезвычайного и полномочного посла в Швеции она вновь взяла на себя роль посредника в переговорах о выходе Финляндии из войны.
Коллонтай перенесла первый инсульт в августе 1942 года. В 1943 году у Коллонтай случился острый криз — вследствие инсульта наступил левосторонний паралич. В 1945 году случился второй инсульт. В марте 1945 года она вернулась в Москву и в июле оставила должность посла, продолжая числиться советником МИД СССР.
Начало истории про Степку и его боевых товарищей, начавших воевавать в 192-м мотострелковом батальоне, который входил в состав 192-й танковой бригады (с конца октября 1943 года - 39-й гвардейской танковой бригады), можно прочитать здесь.
Вот ссылка на следующую публикацию этого цикла:
На встречу в аптеку пожилой сыщик опоздал на десять минут. По связному номеру телефона ответ был такой:
- Restaurant Den gyldene freden, Seven p.m.
Узнав у аптекаря, свободно говорившего по-немецки, где находится этот ресторан, Марек помимо адреса пересказал историю ресторана, открытого по случаю окончания Северной войны больше двух веков назад и получившему своё название по имени заключенного тогда мира между Швецией и Россией. Виктор нетерпеливо перебил сыщика:
- Ясно. Это после того, как мы шведам под Полтавой наклали...
- Ещё после этого больше десяти лет воевать пришлось. Но в результате они потеряли Финляндию, Эстонию и чего-то там ещё. Так что, я считаю, встреча в этом ресторане добрый знак.
- Марек, если бы все добрые и злые знаки сбывались, то и наша работа была бы не нужна. Встречаемся там не раньше в половине восьмого. Пусть мистер Памп немного подождёт. Ресторан этот дорогой?
- Дорогой. Пусть подождет. А сейчас я в полицейское управление...
- А мы к Юхану машину возвращать и заниматься простым мужским физическим трудом. Вас подвезти?
- Не сочтите за труд...
Юхан придирчиво осмотрел возвращённое транспортное средство, облегчённо вздохнул и заметил:
- Надо крышу дома перепокрыть в двух местах, а снег всё идёт. Скользко наверху. Одному никак...
- Подстрахуем! Что ещё на сегодня у нас?
- Побелка спальни...
- А помыться потом у тебя можно будет? А то нам сегодня вечером в дорогой ресторан идти...
- Воду нагреем, помойтесь. А для этого надо будет ещё дров напилить и нарубить...
- Напилим, нарубим!..
Крышу удалось зорошо залатать, а побелить втроём успели даже две комнаты. В знак благодарности Юхан подвёз Виктора и Степку почти к самому ресторану. Когда Виктор со Степкой вошли в заполненный посетителями зал, уличные часы только что отбили половину часа. Марек уже сидел за столиком, который занимали мистер Памп и его угрюмый молодой переводчик. Старший американец был сама любезность. Сделанный заказ два официанта принесли уже через несколько минут. Степка налёг на мясные тефтели с картофелем и брусничным соусом. Все присутствующие за столом выпили по рюмке аквавита "за Сталина и Рузвельта" и перешли к десерту, состоящему из блинов с несколькими разновидностями джемов. Мистер Памп сетовал, что он очень скучает по американским оладьям с кленовым сиропом.
Деловая часть разговора была сравнительно короткой. Американский резидент с неподдельным возмущением отверг обвинения "в глупой стрельбе у порта". Марек показал ему письменное полицейское заключение о пуле, вынутой из пробитого колеса. Задумавшись на минуту и простучав несколько раз пальцами по поверхности стола мистер Памп выдал следующее заключение и предложение, которые в переводе его угрюмого молодого переводчика звучали так:
- Мистер Памп почти уверен, что это проделки нашего английского коллеги. Подполковник Баркли обиделся, что его обошли... Мистер Пам так шутит. В нашей с вами комбинации с поставками марганцевой руды в Канаду подполковник Баркли конечно лишний, но что-то ему безусловно надо от вас. А вам, наверняка, он может быть чем-то полезен. Как вы считаете?
- Возможно... Но если ваш английский коллега не должен знать про сделку с рудой, то тогда ему лучше не знать и про некоторые из тех бумаг, которые вы нам передали...
- Я кажется догадываюсь, какую именно бумагу не для глаз подполковника Баркли вы имеете ввиду. Ведь только её одну, правильно?
- Да.
- Договорились. И согласитесь, ничто так не сближает, как общие секреты. Хе-хе...
- Вам видней.
- Тогда я предлагаю следующее. Завтра вечером встретиться с подполковником в этом месте. Если мы решим, что это он организовал стрельбу у порта, то, по крайней мере, он заплатит за завтрашний ужин...
- Завтра вечером мы будем заняты.
- Понимаю... Когда прибудут ваши представители для обсуждения условий сделке по руде?
- Уже скоро.
- А продвижения относительно тех копий у вас появились?
- Тоже скоро появятся.
- Мне говорили, что представители советских спецслужб немногословны. Вы, майор, наглядное тому подтверждение. Тогда до встречи послезавтрашним вечером здесь же?
- Договорились. А за этот ужин платим пополам.
- Нет уж господа, я вас сюда пригласил, я и заплачу. Предлагаю закрепить нашу маленькую договоренность ещё одним тостом. Как я слышал, русские не пьют без тостов...
- Интересно, какие ещё небылицы вы про нас слышали... Тогда выпьем за нашу победу!
- За нашу победу!
На остановке трамвая напарникам пришлось померзнуть под холодным ветром несколько минут. Виктор надвинул шапку на лоб и глянул на небо:
- Это ветер должен хоть снежные тучи разогнать...
- Я тоже уже продрог и мечтаю в чашку с горячим кофе добавить столовую ложку коньяку. Или лучше две, что бы опять мне не разболеться...
- Есть что-то новое по делу об убийствах пожилых жриц платной любви?
- Есть. И не только по тому делу...
За вечерним кофе Марек поведал напарникам, что дало его сегодняшнее "копание в бумагах", а также поделился своими выводами, которые он сделал на основании рассказа Эльзы:
- Везде рядом с местами, где нашли задушенных женщин, есть следы от автомобильных колёс...
- Одинаковые?
- Разные. В двух случаях они только совпали друг с другом. Душили во всех случаях руками. Следов борьбы или других признаков того, что жертвы сопротивлялись, не было обнаружено. Все жертвы были кокаинистками. Осмотр их вещей и опросы знакомых показали, что у них ничего не взяли.
- То есть версию с ограблением можно с чистой совестью отбросить?
- Однозначно.
- Что-то ещё?
- Пока всё по этому делу. Из других новостей... Мой знакомый полицейский чин попросил меня ещё заняться делом о воровстве в самом фешенебельном районе Стокгольма... Его приятиль, которого обворовали, не хочет официально обращаться в полицию. Это может повредить его деловой репутациии.
- Что у него украли?
- Ценную картину.
- Как же он скрыл от окружающих сам факт кражи?
- Он якобы отдал картину на реставрацию.
- Она такая старая?
- Шестнадцатый век, Дюрер...
- Мне это ни о чём не говорит. А тебе, Степан?
- Тот немецкий художник, который ещё гравюры делал и фортификацией занимался?
- Гравюры да, а про фортификацию не знал...
- Ну ты даёшь, Степа? Откуда ты это всё знаешь?
- В позапрошлом году в Москве, когда я жил в квартире тётушки Пепе, прочитал в одной из книг из её библитеки...
- Марек, а не сильно ли вы увлеклись своим любимым делом? Наш новый руководитель, уверен, потребует от нас концентрации на тех самых бумагах, копии которых так любезно передал нам мистер Памп.
- Так и не забывал об этом. На сколько я могу сейчас судить, выполнение той задачи вероятно потребует, как бы это выразиться, некоторого нашего взаимодействия с местными узкими специалистами, которые на известном жаргоне зовутся домушниками... А дело с украденной картиной может быть хорошим "мостиком" для этого.
- Допустим. Что вам по подходящим домам удалось узнать?
- Есть два варианта. Мы завтра в середине дня подъедем с моим шведским помощником за вами и повезем их показать. Вы же у Юхана будете продолжать трудиться?
- Как обещали. С нас ещё один трудодень в его пользу
- Через него, кстати, я планирую выйти на главаря местных домушников.
- Тогда мы вообще к нему за это в трудовое рабство попадём.
- Или просто заплатим из того гонорара, о котором мне удастся договориться с тем господином, у которого украли картину Дюрера. Я завтра с утра планирую его посетить, если вы не возражайте.
- Не возражаю... А не боитесь, что местные домушники вас, как говорится, на ножи поставят, когда узнают ктов вы и откуда.
- Ну, во-первых, у меня тут "крестники" вряд ли есть. Мне до войны доводилось действовать только по южному побережью Балтийского моря. А во-вторых, эта публика оружие применяет только в крайнем случае, от безисходности, так сказать. А в-третьих, если позволите, я с собой кроме Юхана и Степана на встречу возьму.
- Позволю.
На утро Юхан на своём грузовичке уже ждал троих напарников в условленном месте. Встреча с Мареком не доставила бывшему контрабандисты особенной радости, а узнав, что от него просит пожилой сыщик, он вообще стал поначалу отнекиваться и махать руками. Успокоился Юхан только после того, как услышал:
- Четверть гонорара за найденную картину будут твои. На эту сумму можешь целую бригаду рабочих нанять на неделю и ещё новую мебель купить.
- Я хочу настоящую ванну установить...
- Установишь, не сомневайся. Так что?..
- Завтра дам ответ...
- Поехали. Довезёте меня до управления?
На обратном пути Юхан ещё прикупил стройматериалов, цемента и кафеля для большой печи в гостинной. Виктор и Степка выполненили роль грузчиков и успели побелить только полвину очередной комнаты, когда на полицейской машине к дому подкатили Марек со своим местным помощником. Первый особняк оказался на расстоянии около двух километров от теперешнего жилища Юхана, а второй чуть подальше. Оба дома в качестве резиденции Филкона Виктору понравились. Степке больше приглянулся дом, у которого второй этаж был не полноценный, а "мансардовый". Но зато у этого дома был больше участок , а напротив него возвышался каменный сарай примерно такой же площали и высоты. Хозяева обоих пустующих домов излучали само благодушие и демонстрировали стремление во всем угодить возможным арендаторам, узнав, что их некоторым образом рекомендует "такой высокий полицейский чин".
Через час после наступления темноты двое напарников расположились за угловым столиком в полуподвальном кафе, находяшимся через два дома от "номера семнадцать" по улице Виллагатан. Виктор наказал Мареку и Степке "быть начеку" и отбыл в направлении дома "номер семнадцать". Майор отсутствовал около двух часов. Марек после ужина успел выпить уже две чашки кофе, а Степка закусил свои две чашки ароматного напитка сначала порцией яблочного пирога, а затем куском шоколадного торта.
Майор появился в дверях кафе на сеукунду, выдал жестом команду "за мной" и быстро вышел на улицу. Снег почти прекратился, а мороз стал крепчать. Виктор ждал напарников за углом. Степке он протянул удостверение помощника торгового атташе и советский служебный паспорт сопроводив это действие следующими новостями:
- Пора нам совсем легализоваться тут. Приехал Филкон вместе с Бэллой... Как она у нас будет проходить?
- Получается Бэмих...
- Пусть так. Теперь мы со Степаном будем временно сотрудниками Наркомвнешторга. Ему не привыкать... А я побуду пока старшим помощником торгового атташе.
- А это зачем?
- А затем хотя бы, чтобы нам сейчас посетить здание по соседству с посольством. Там находится резиденция нашего посла, товарищ Коллонтай.
- А Марек?..
- Ему выписали временный пропуск как консультанту местной полиции. Пойдёмте, нас уже ждут.
В приемной перед кабинетом посла Степку расцеловала в обе щеки Бэлла Михайловна. Вид у женщины был усташий. Майора сразу окликнул секретарь:
- Товарищ старший помощник, вас уже ждут. А вас, товарищи, попрошу подождать здесь. Можете пока выпить чаю.
Виктор прошёл в кабинет, прикрыв за собой дверь. Бэлла Михайловна сделала глоток из стакана, пожевала лимон и спросила:
- Я совсем плохо выгляжу?
- Нет, что вы...
- А вы, Степан, исхудали и синяки под глазами... Что это у вас на шее?
- Это штукатурка засохшая. Как вы добирались, Нэлли Михална?
- Ой, вы не предтавляете! Сначала из Москвы до Таллина на самолёте. Там пересели на подводную лодку, маленькую такую, называется "малышка"
- Малютка наверное...
- Да, правильно, малютка. На ней догнали наш сухогруз, который нас ждал прямо по середине Балтийского моря, и на нём уже прибыли в Стокгольм. Я измучилаись страшно!..
- А?..
- А Филиппу Кондратьевичу хоть бы хны!... На подводной лодке практически сразу завалился на свободный матерчатый гамак и проспал всё дорогу. Так же проспал в каюте помощника капитана сухогруза. А я больше суток глаз не могла сомкнуть!.. Шум, качка!..
Дверь кабинета открылась. В приемную вышел Филипп Кондратьевич. Виктор, ступал вслед за ним. Ведущий первым протянул руку пожилому сыщику:
- Рад познакомиться. Много хорошего слышал о вас...
- Подобне!
- Мои познания в польском языке ограничиваются несколькими фразами...
- Тогда для быстрейшего достижения нашей общей победы будем далее говорить только по-русски.
- Не возражаю... Ну, здравствуй, Степан!
- Здравия желаю!..
- Не кричи так. Давайте оставим Бэллу Михалну отдыхать с дороги. Комнаты нам тут на сегодняшнюю ночь выделили. А я в дороге выспался прекрасно. За последний месяц не мону припомнить, чтобы я так долго спал. Работы у нас много, а времени как всегда в обрез. Поэтому не будем его терять, поедем и посмотрим, что за помещения вы сумели для нас подобрать. Поговорим по дороге. Машину нам уже выделили. Вот ключи. Виктор, я надеюсь, справишься с "вольво" и не заплутаешь за рулём в Стокгольме?..
Вечная Слава и Память бойцам и командирам Красной и Советской армии, участникам Великой отечественной войны!
Берегите себя, уважаемые читатели!
Подпишитесь на канал , тогда вы не пропустите ни одной публикации!Пожалуйста, оставьте комментарии к этой и другим публикациям моего канала. По мотивам сделанных комментариев я готовлю несколько новых публикаций.