🌲 Часть 1. Карелия - край тысячи озёра и бескрайних лесов замерла в ожидании зимы. Но в этом году ноябрь пришёл не с мягким снегопадом, а с яростным дыханием Арктики, превращая величественные сосны в ледяные столбы. Небо над Онежским озером налилось тяжёлым свинцом и ветер зарождающийся где-то в ледяных просторах Белого моря начал петь свою зимнюю песню в верхушках деревьев, предвещая бурю, какую старожилы не видели уже полвека.
По извилистой лесной дороге, петляющей вдоль скалистых хребтов, медленно, но уверенно двигался тёмно-зелёный УАЗ, за рулём которого сидел Илья Миронов - человек чьё имя было известно каждому браконьеру в округе как синоним неотвратимого правосудия. Илье было тридцать лет, и он казался высеченным из того же гранита, что и скалы Карелии: высокий, с широкими плечами, которые с трудом помещались в кабине, он обладал спокойной, но подавляющей силой медведя шатуна.
Его лицо, обветренные северными ветрами, не носило следов жестокости, но в серых глазах цвета грозового неба читалась твёрдость стали. Он был одет в форменную куртку лесничего с меховым воротником пахнущую хвоей и оружейным маслом. На пассажирском сидении лежала его старая, но надёжная винтовка, готовая служить защите леса, который он считал своим храмом.
Сегодняшний патруль был не простой обычной работой, он получил сигнал о свежих следах тяжёлой техники в заповедной зоне. Тихий бор, где звери должны были чувствовать себя в безопасности, на этот раз был не таким уж тихим.
Прибыв на место, он обнаружил то, от чего его кровь вскипела несмотря на мороз. Среди поваленных молодых елей стояла замаскированная палатка, а рядом валялись окровавленные капканы варварской конструкции. В одном из них ещё виднелись остатки шерсти благородного оленя. Но самой важной находкой стала толстая тетрадь в чёрной кожаной обложке, оставленная на грубом столе.
Открыв её, лесничий понял, что держит в руках смертельный приговор для целой банды. Это была их бухгалтерия смерти : список клиентов, даты поставок шкуры редких животных, и что самое страшное имена коррумпированных чиновников, покрывающих этот бизнес. Илья спрятал тетрадь во внутренний карман куртки ближе к сердцу понимая, что теперь его жизнь стоит меньше, чем патрон, если эти записи попадут не в те руки или если хозяева лагеря узнают о пропаже.
Словно в ответ на его мысли, тишину леса разорвал рёв мощного мотора. Чёрный пикап, переделанный под танк для бездорожья, вылетел на просеку. За его рулём сидел человек, которого Илья узнал мгновенно - Родион по прозвищу пила. Родион был полной противоположностью Ильи, ему было около 40 и вся его фигура источала не силу, а опасную энергию хищника, загнанного в угол, но готового перегрызть глотку любому.
Он был одет в дорогую шубу из меха полярного волка, которая нелепо смотрелось на его сутулой фигуре. Его лицо было узким с острым как лезвие ножа носом и тонкими губами вечно искривлёнными в презрительно й ухмылке. За свой жуткий скрипучий голос режущий слух, он был прозван Родион- пила. Глаза Родиона ,маленькие и бегающие словно у крысы, заметили, как Илья убирает чёрную тетрадь в карман. В этот момент в них вспыхнул не страх, а холодная расчётливая ярость убийцы, понимающего, что свидетель не должен покинуть лес живым.
- Не дай ему уйти,- взвизгнул Родион своему напарнику и тяжёлые пикап рванул с места, вздымая фонтаны снега. Началась смертельная гонка.
Илья понимал, что в прямом столкновении на узкой просеке у него нет шансов. Гонка на перевале достигла своего апогея: мощный ford нагонял старенький УАЗ в реве моторов Илья жал на педаль газа, направляя свой УАЗ к единственному выходу - горному перевалу Волчьий клык. Дорога там была узкой - с одной стороны отвесная скала, с другой глубокое ущелье, дно которого терялось в морозной дымке. Что ещё хуже всего-! асфальт уже покрылся тонкой невидимой корочкой чёрного льда.
.... В то время, как Илья боролся с рулём, пытаясь удержать машину на трассе, за десятки километров оттуда в тёплом деревянном доме на окраине города Петрозаводска у окна сидела Татьяна жена Ильи. Татьяна была женщиной редкой красоты. В свои двадцать пять лет она сохранила девичью хрупкость несмотря на беременность, которая уже была на девятом месяце. Её светлые волосы, обычно заплетённые в косу, сейчас рассыпались по плечам, обрамляя лицо с мягкими чертами и большими васильковыми глазами. Она работала учительницей фортепиано и её характер был подобен мелодии способной утешить любую печаль.
Но сейчас её тонкие пальцы дрожали сжимая недовязанный детский шарфик. Татьяна чувствовала необъяснимую тревогу ту, что называют женской интуицией. Она смотрела на чернеющее небо и шептала молитву, чувствуя как малыш внутри неё беспокойно толкается, словно тоже ощущая опасность нависшую над отцом.
Гонка на перевале достигла своего апогея мощной форд нагонял старенький УАЗ как разъярённый зверь. Родион, видя что Илья не собирается останавливаться, принял решение... .
- Кончай его,- прохрипел он и пикап на высокой скорости ударил тяжёлым бампером в заднее крыло машины лесничего.
Удар был страшной силы. Илья, потеряв сцепление с дорогой, закружился скрипев шинами льду. Машина пробила хлипкое ограждение и на мгновение зависла над пропастью, прежде чем гравитация утянула её вниз. Грохот сжимаемого металла, звон разбивающегося стекла и последний рёв двигателя слились в единый аккорд гибели, пока машина кувыркалась по склону ломая деревья. Наконец она врезалась в ствол вековой ели, застряв на выступе скрытом от дороги.
Внутри повреждённого салона наступила тишина нарушаемая лишь шипением пробитого радиатора и нарастающим воем ветра. Илья лежал неподвижно зажатый в ловушке из искареженого железа, а с неба начали падать первые тяжёлые хлопья снега, накрывая место трагедии белым саваном, под которым казалось была похоронена и сама надежда. Тишина, наступившая после катастрофы, была не просто отсутствием звука, а тяжёлым физически ощутимым покрывалом сотканным из ледяного безмолвия, который накрыл ущелье.
Илья Миронов приходил в себя медленно, словно выплывая из тёмной вязкой смолы небытия. Первым чувством вернувшимся к нему было ощущение холода, который пронизывал до костей, казалось игнорируя тёплую куртку и вгрызался прямо в душу. Внутри разбитого УАЗа царил полумрак разбавляемый лишь призрачным светом Луны, изредка пробивающимся сквозь рваные тучи снежной бури.
Лесник попытался пошевелиться и мир взорвался ослепительной вспышкой боли, исходящей от правой ноги. Передняя панель автомобиля, смятая чудовищным ударом, превратилась в стальной капкан намертво зажав его голень. Он сдавленно застонал. Этот звук показался жалким и чужеродным в величественном храме морозной смерти. Термометр, чудом уцелевший на приборной панели, показывал -30°. И температура продолжала падать вместе с надеждой на спасение.
Кровь из рассечённого лба заливала левый глаз, быстро застывая на ресницах багровой горкой. Дыхание вырывалось из груди густыми клубами пара, которые мгновенно оседали инеем на разбитом лобовом стекле. Сознание Ильи, затуманенное болевым шоком и начинающеся гипотермией, начало играть с ним злую шутку. Ему казалось, что ветер за окном шепчет голосом его покойной матери, зовущей домой к тёплой печи и, он почти поддался этому сладкому убаюкивающему зову, готовый закрыть глаза и уснуть навсегда. Но мысль о Татьяне и не рождённом сыне стала тем якорем, который удержал его на краю смерти.
В это же самое время в тридцати километрах от места трагедии в уютном доме Мироновых время тоже словно сошло с ума, ускорив свой бег. Татьяна, сжимая в руке телефон, слушала длинные равнодушные гудки, которые сменялись механическим голосом автоответчика:" Абонент недоступен". Каждые секунда тишины в трубке отзывалась в её сердце новым ударом страха, который был сильнее, чем физическая боль от схваток, ставших пугающе частыми. Она поняла, что ждать больше нельзя и набрала единственный номер, который могла вспомнить в этом тумане паники- номер Ивана Павловича отца Ильи.
Иван, живущий в старом охотничьем срубе на окраине леса, был человеком - легендой в этих краях. Ему было шестьдесят, но годы казалось лишь закалили его, как огонь закаляет сталь. Он был коренастым с мощной грудью и руками привыкшими к тяжёлой работе. Его лицо, изрезаное глубокими морщинами, напоминало кору векового дуба, а густая седая борода скрывала шрам на подбородке - память о службе в спецназе.
Когда телефонный звонок разорвал тишину его избы,он чистил своё старое ружьё. В трубке услышал сбивающийся полный слёз голос невестки :" Папа, началось. Илья не отвечает.." Он мгновенно всё понял. В его глазах, обычно спокойных и проницательных цвета выцветшего мха, на секунду мелькнула тревога, но тут же сменилась холодной решимостью командира перед боем :" Держись, дочка, я еду. Ничего не бойся. Порода Мироновых крепкая, прорвёмся."- сказал он голосом не терпящим возражений. Бросив трубку, начал собираться с той чёткой отработанной быстротой, которая отличает профессионалов.
Он понимал, что эта ночь станет самым страшным испытанием в его жизни. Ему предстояло спасать внука, готового появиться на свет, и искать сына, пропавшего где-то в ледяном аду.
В это время в разбитой машине Илья чувствовал, как жизнь по капле вытекает из него вместе с теплом. Он попытался достать рацию, но она была раздавлена всмятку. Его пальцы, потерявшие чувствительность, не слушались, и он бессильно уронил руку на ледяное сиденье. И тут сквозь пелену снежного вихря он увидел их...
Сначала это были просто белые тени, скользящие между деревьями словно духи леса пришедшие за его душой, но тени обрели плоть и кровь. Из снежного марева вышла волчица. Она была огромна, значительно крупнее обычного волка. Её шерсть была белой, как свежий снег на вершинах гор, с серебристым отливом на холке. Это было Ася- королева здешних лесов, которую Илья спас три года назад из браконьерского капкана. Тогда она была молодым испуганным зверем с раздробленной лапой, и он выхаживал её в тайне пряча от всех и рискуя собой, пока она не смогла уйти обратно в чащу.
Теперь перед ним стоял мощный хищник. В её янтарных глазах светилась древняя мудрость, на её левом плече виднелся страшный шрам от того самого капкана. За ней, робко прижимаясь к земле, следовали два волчонка- подростка. Их серые шкурки пушились от холода, а уши чутко ловили каждый звук бури. Илья замер, его рука инстинктивно дёрнулась к поясу, где висел нож. Но он тут же расслабился, поняв бессмысленность сопротивления. " Ася!"- прошептал он пересохшими губами и облачко пара вырвалась изо рта.
Волчица не зарычала, не оскалила клыки, она подошла к разбитому окну со стороны водителя, втягивая носом воздух насыщенный запахом бензина и человеческой крови. Её взгляд встретился с взглядом Ильи и в этом молчаливым диалоге не было угрозы, только узнавание. Она помнила запах рук которые когда-то перевязывали её раны, помнила голос, который шептал ей успокаивающие слова. Ася тихо фыркнула и вместо того, чтобы напасть, просунула свою большую лобастую голову в салон, лизнув шершавым горячим языком замёрзшую щёку Ильи. Она словно сказала:" Я здесь, долго платежом красен."
Этот простой жест полный звериного милосердия заставил сердце забиться сильнее, возвращая ему волю к жизни, которая казалась уже угасла навсегда. В тесном искореженном пространстве кабины УАЗа, ставшем теперь железным склепом на дне ущелья, произошло то, что цивилизованный человек назвал бы чудом. А житель тайги круговоротом добра. Ася огромная полярная волчица не просто лизнула лицо умирающего человека, она приняла решение, продиктованное инстинктом стаи, который гласил - своих не бросают.
С грацией удивительной для зверя её размеров, она протиснулась через разбитое лобовое стекло внутрь салона, ступая мягкими лапами по осколкам стекла как по мху. Внутри пахло страхом и застывающей кровью, пахло страхом и застывающей кровью... Но Ася принесла с собой другой запах- густой дикий аромат мокрой шерсти, хвои и живого горячего тела. Она осторожно переступила через зажатые ноги Ильи стараясь не задеть его раненую голень, и легла ему на грудь, свернувшись тяжёлым тёплым клубком. Её вес давил на рёбра, затрудняя дыхание, но это была тяжесть самой жизни- барьер между угасающим сердцем человека и ледяной вечностью.
Ночью шерсть волчицы, густая и плотная созданная природой для выживания в арктическом аду, начала работать как самая совершенная грелка. Температура её тела, достигающая почти сорока градусов медленно проникала сквозь промерзшую куртку лесника. Илья, находясь в пограничном состоянии между бредом и явью, почувствовал как этот живой огонь разливается по венам вытесняя смертельный холод. Его судорожно сжатые пальцы инстинктивно зарылись в жёсткий мех на загривке зверя.
За Асей в салон, повизгивая и отряхиваясь от снега, проникли двое волчат, которые до этого робко жались у колеса. Это были дети Аси, рождённые в прошлую весну и теперь впервые столкнувшиеся с такой суровой бурей. Они искали защиту у матери, но нашли её рядом с человеком. Первым осмелел более крупный самец, которого Илья в мыслях всплывающих из тумана сознания окрестил Бураном, он скорее всего был копией своего отца - мощный с широкой грудью и тёмной почти чёрной полосой шерсти, идущий вдоль хребта, придававший ему вид маленького, но грозного бойца. Его характер уже сейчас проявлялся в смелости и любопытстве, с которым он обнюхивал окровавленную руку человека. Прежде чем лечь у Ильи под левым боком, воткнулся мокрым носом ему в подмышку.
Маленькая волчица была полной противоположностью брата. Меньше, изящнее, с шерстью пепельно-серого цвета, которая делала её почти невидимой в сумерках, она была осторожной, пугливой. Она была похожа на дым и стала Дымкой. Видя спокойствие матери, она преодолела страх и свернулась калачиком в ногах Ильи, прижавшись к его
здоровой ноге. В утробе разбитой машины образовался странный первобытный симбиоз - человек и три хищника, согревающие друг друга дыханием и телом, они стали единым организмом противостоящим ярости стихии.
Продолжение следует
Спасибо моим дорогим спонсорам за матподдержку через донаты. Пусть ваш дом всегда будет полной чашей, а душа всегда остаётся доброй и отзывчивой.