Казалось бы, что может быть искреннее слез народной артистки, потерявшей всё? Эфир на главном канале страны подавался как исповедь, как момент истины, когда маски сброшены. Зрители у экранов, возможно, сочувственно вздыхали, глядя на экранный образ «пострадавшей стороны». Но пока одни верили, другие внимательно смотрели. И увидели то, что должно было остаться за кадром.
Профессиональные физиогномисты и психологи, разобравшие выступление Ларисы Долиной буквально по кадрам, пришли к обескураживающему выводу: нам показали не живую боль, а блестяще срежиссированную постановку.
Театр одного актера: взгляд профайлера
Знаете, есть люди, которые читают по лицам, как мы с вами — утреннюю газету. Илья Анищенко, известный профайлер, чья работа — отделять правду от вымысла, не оставил от «исповеди» звезды камня на камне. Его вердикт жесток, но аргументирован: артистка не проживала эмоции, она их контролировала.
Каждый жест, каждый поворот головы — всё это кричало о жестком самоконтроле. Анищенко обратил внимание на характерную деталь, которую обычный человек пропустит мимо ушей, а специалист сразу возьмет на карандаш.
- Контроль речи. Звезда говорила не потоком сознания, как бывает в стрессе, а рублеными, выверенными фразами. Будто читала невидимый текст перед глазами.
- Направление взгляда. «Взгляд опускается вниз и влево», — отмечает эксперт. На языке психологии это маркер конструирования, а не воспоминания. Человек в этот момент не достает образы из памяти, а придумывает, как выгоднее подать информацию.
Получается парадоксальная ситуация: народная артистка, привыкшая к сцене, в жизни сыграла, пожалуй, свою самую сложную роль. И, по мнению профи, переиграла. Умолчания, уходы от прямых ответов, постоянная внутренняя цензура — всё это создавало стену между ней и зрителями.
Спокойствие удава: мнение психиатра
Если профайлер смотрел на жесты, то врач-психиатр Василий Шуров оценивал эмоциональный фон. И здесь картинка сложилась ещё более странная. Представьте человека, который лишился огромного состояния, квартиры, да ещё и, по легенде, получал угрозы в адрес самых близких — дочери и внучки. Как бы вы себя вели? Наверняка эмоции лились бы через край, голос дрожал, мысли путались.
А что мы увидели в студии?
Железную леди. Непробиваемую уверенность. Шуров назвал это «неестественной сдержанностью». Долина сидела в кресле так, словно пришла не делиться горем, а зачитывать годовой отчет акционерам.
«Это очень выверенная с адвокатом позиция, многократно отрепетированная речь», — уверен психиатр.
Даже когда разговор касался святого — безопасности семьи — ни один мускул не дрогнул так, как это бывает при реальном страхе. Врач убеждён: сейчас артистку волнует не столько потерянная недвижимость, сколько спасение репутации. Дети и внуки в этой истории, увы, выглядят лишь удобным щитом, за которым можно спрятать финансовые промахи и имиджевые потери.
Заготовленный сценарий кризис-менеджмента
К коллегам присоединился и Руслан Панкратов, специалист по психологической безопасности. Он рубит с плеча: это был чистый антикризисный пиар. Никакой душевной обнаженности, только холодный расчет.
Эксперт считает, что интервью представляет собой «образец тщательно сконструированного нарратива». Проще говоря, Лариса Александровна пришла не каяться перед людьми и той самой женщиной, купившей её квартиру, а выполнять план по минимизации ущерба. Каждое слово было взвешено на аптекарских весах юристов. Шаг влево, шаг вправо — расстрел репутации.
Человек-паук и абсурдность ситуации
Вся эта серьезная, почти монументальная «оборона» в эфире выглядит особенно сюрреалистично, если вспомнить, с чего всё началось. История с мошенниками, которые «развели» опытную, умнейшую женщину, строилась на... паспорте с фотографией голливудского актера Тома Холланда!
Да-да, того самого «Человека-паука». Ирония судьбы: поверить в «агента ФСБ» с лицом супергероя из комиксов оказалось проще, чем сейчас зрителям поверить в искренность самой певицы.
Что в итоге?
Сейчас к Долиной, как к последней инстанции, тянутся другие люди, пострадавшие от схожих схем, надеясь на её громкие обещания помочь и вернуть деньги. Но возникает неудобный вопрос: если даже в эфире федерального канала нам показали не душу, а сценарий, то стоит ли ждать реальных действий за пределами телекамер?
Когда публичное покаяние превращается в юридическую процедуру, доверие тает быстрее, чем снег весной. И, возможно, главный урок этой истории не в том, как не попасться мошенникам, а в том, как важно оставаться настоящим, даже когда всё летит в тартарары.
А вы поверили слезам и словам Ларисы Долиной? Или тоже заметили фальшь в её идеальной речи?