Я узнала, что Лев Толстой написал повесть «Хаджи-Мурат» уже в конце своего творческого пути. Говорят, что в то время он считал: писать следует только о реальных историях жизни людей, ибо вымысел приравнивается к божественному началу. Эта мысль откликается моей философии, ведь литература тем и отличается от кинематографа, что заставляет нас испытывать весь спектр эмоций, основываясь при этом на реальных событиях, а не на вымышленном мире фантастических фильмов с супергероями (как бы сильно я ни любила вселенную Marvel).
Лев Николаевич знал Кавказ так же хорошо, как каждый солдат — участник Кавказской войны. Поэтому неудивительно, что его произведение звучит для нас так правдиво. Оно одновременно вызывает и восторг, и слёзы.
История аварского предводителя заставляет испытывать глубокое сочувствие к кавказским народам и болезненное разочарование в тех, от чьего имени велась эта война. Толстой вызывает глубокое уважение тем, что без цензуры и пропаганды показал истинное лицо войны, которая длилась шестьдесят лет, стёрла часть кавказских племён со страниц истории и, по разным оценкам, унесла жизни более миллиона человек.
До прочтения этой повести я мало что могла сказать о Кавказе: мне было сложно понять их ментальность и отношение к нам. Но теперь, кажется, я стала чуть ближе к правде. Однако вернёмся к самой повести.
В произведении писатель показывает сложные отношения между горцами, но при этом делает акцент на главном — семье. Хаджи-Мурат предан своей родине и горским законам жизни. В отличие от лидеров обеих сторон, он руководствуется притчами, преданиями и законами горцев и принимает решения, исходя из чести. Одно из этих решений должно было вызвать ненависть его соплеменников, однако он всё равно сдаётся русским в надежде спасти свою жену и детей.
«И он вспомнил сказку тавлинскую о соколе, который был пойман, жил у людей и потом вернулся в свои горы к своим. Он вернулся, но в путах, и на путах остались бубенцы. И соколы не приняли его.
“Лети, — сказали они, — туда, где надели на тебя серебряные бубенцы. У нас нет бубенцов, нет и пут”.
Сокол не хотел покидать родину и остался. Но другие соколы не приняли и заклевали его.
“Так заклюют и меня”, — думал Хаджи-Мурат.»
У русских князей и офицеров герой вызывает симпатию. Мне кажется, причина в том, что в нём нет злого умысла: он прямолинеен и честен, ему не так важна власть. Единственное, что сейчас для него по-настоящему важно, — это семья. Доказательством этого является не только желание многих сблизиться с ним, но и слова казаков о том, что он «ушёл красиво».
«— Ну, что? — спросил офицер.
— Привезли, ваше благородие, — сказал казак и, развязав бурку, показал голову.
Офицер отвернулся.
— А как он погиб? — спросил кто-то.
— Хорошо погиб, — сказал старый казак. — Красиво ушёл. Молодец.»
Я всё ждала момента, когда он воссоединится со своей семьёй, постоянно задаваясь вопросом: кто же поможет ему? И когда же? И вдруг автор, во время очередной гулянки, показывает нам голову Хаджи-Мурата — будто весь мир обрушился на меня.
Почему он? — задала я себе вопрос. Почему не Воронцов? Не Шамиль? Почему именно он?
Потому ли, что честные и невинные люди обречены нести бремя трагической жизни? Возможно. Но даже если это так, я выбираю быть тем самым переломанным репеем (взглянув на который автор начинает свою повесть), который борется за свою жизнь до последнего. Я тоже буду стараться «уйти красиво».
«Вот эту то смерть и напомнил мне раздавленный репей среди вспаханного поля
Л. Н. Толстой 1896-1905».