Глава 2.
— Мамуль, всё в порядке, правда, — мой голос звучит почти уверенно, но глаза предательски выдают волнение. Мама, как всегда, видит меня насквозь. Её проницательный взгляд сканирует меня, словно рентген.
— Верочка, — её голос дрожит, но она всё ещё старается звучать спокойно. — Если что-то нужно будет… просто скажи, хорошо? Я сделаю всё, что смогу. Принесу, что нужно. Хочешь, испеку твой любимый лимонный кекс?
Она умолкает, но я вижу, как её плечи слегка вздрагивают, она сдерживает слёзы. Я киваю, и на её лице появляется едва заметная улыбка. Это как луч света в темноте — такой хрупкий и долгожданный.
— Конечно, мам, — выдавливаю из себя, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Спасибо.
Она встаёт и, не оборачиваясь, уходит, её шаги звучат глухо и тяжело. Я смотрю ей вслед, чувствуя, как внутри всё сжимается от боли. Её взгляд, брошенный на меня перед уходом, полон такой тоски и безнадёжности, что у меня самой на глаза наворачиваются слёзы. Но я не позволяю себе расплакаться. Не сейчас.
Да, досталось мне неслабо… но самое странное — я ничего не помню. Как я оказалась в воде? Кто порезал мне лицо? Воспоминания последних лет будто ластиком стёрли. Только пустота, которая меня сильно пугает.
Сегодня меня выписали из больницы. Я сижу на кровати, дома, где всё такое родное... Швы на щеке сняли, и теперь она выглядит ужасно.
Гипс с ноги тоже сняли. Её собирали по кусочкам. Теперь она для меня, как чужая, и я боюсь, что не смогу ходить нормально. Но врачи говорят, что всё будет хорошо. Хромота должна уйти, нужно только немного подождать.
Пытаюсь встать, но ноги предательски дрожат. Опираюсь на тумбочку — и каждый шаг отзывается острой болью, будто кость вот-вот треснет пополам. Сажусь обратно на кровать, стиснув зубы, чтобы не закричать. Обезболивающее? Нет, больше ни капли. Хватит.
Когда я успела сломать ногу? Память словно стёрта ластиком. Одна сплошная загадка.
Доктор, входя в палату, каждый раз повторял:
— Это просто чудо, что вы живы, Верочка! — и смотрел на меня с искренним удивлением.
А ведь могла утонуть. Но кто-то спас меня. Мне рассказали, что это был высокий мужчина в серой футболке, с тёмными волосами, собранными в хвост. Он плыл на катере по реке и заметил меня. Человек, который остаётся для меня неизвестным. Ночью на катетер? Странно. Но он просто исчез, как только передал меня врачам.
Теперь моя жизнь превратилась в серое полотно, лишенное красок и смысла. Кому я нужна с изуродованным лицом, потерянной памятью и хромой походкой? Каждый день я чувствую, как мир ускользает сквозь пальцы, оставляя меня в одиночестве.
Руки тянутся к моему дневнику. Возможно, он хранит в себе ответы на вопросы, которые я боюсь задать. Хочется прочитать последние записи, но страх парализует меня. Вдруг я найду что-то, что напугает меня ещё больше?
Внезапно раздается стук в дверь. Я вздрагиваю, но не успеваю ничего сказать, как на пороге появляется бабушка. Её лицо светится теплотой, несмотря на все мои страдания. Она медленно подходит ко мне.
— Верочка, — начинает она, её голос мягкий, но настойчивый. — Не буду спрашивать, как ты себя чувствуешь. Знаю, что соврешь. Ложь я не люблю. Просто расскажи мне всё, что чувствуешь на самом деле. Может, это поможет тебе вспомнить, кто тебя обидел, и тебе станет легче.
Смотрю на неё, и начинаю рассказывать все, что меня беспокоит. Сколько слёз... но мне, и правда, становится легче. Даже психологу столько не говорила, а тут... от бабушки я никогда ничего не скрывала.
В голове всплывали обрывки воспоминаний. Бабушка подарила мне украшения с малахитом — нашу семейную реликвию, которую бережно передавали из поколения в поколение. Её голос звучал тихо, но твёрдо, когда она говорила, что эти украшения должны защитить меня от бед.
— Бабуль, они мне только несчастье принесли… Никогда больше не буду их носить, даже не проси, — вздохнула я, прикрыв глаза, словно пытаясь спрятаться от боли.
— Зря ты так, Верочка… — бабушка осторожно взяла меня за руку, её пальцы были тёплыми и слегка шершавыми от времени. — Ты жива, и это главное. Остальное наладится.
— Жива, но только наполовину. Кому нужна такая уродина, как я? — я снова начала плакать, слёзы текли по моим щекам.
— Маленькая ты ещё у меня, внученька, — бабушка улыбнулась, её глаза светились добротой и пониманием. — Всё будет хорошо, поверь мне. Послушай мудрую старушку.
С этими словами она вышла из комнаты, оставив меня одну. Её шаги затихли в коридоре, а я всё сидела, пытаясь собрать воедино осколки своих мыслей и чувств. Хотелось бы верить… Но как? Как можно верить, когда вокруг столько боли и пустоты?
Никита
Мажор, красавчик, по которому сохла каждая девчонка в школе.
Боксёр, байкер, и как ни странно, закрытый. Никто не знает его настоящего, какой он на самом деле. Душа компании, но со своими скелетами в шкафу.
Живёт в особняке с отцом и мачехой, но стремится к самостоятельности. Отец — бизнесмен, не самый честный. Собирается в депутаты.