Несколько лет назад, посетив один из музеев А. Чехова, я приобрела там сборник рассказов писателя "Припадок". Некоторые из произведений, включенные в данную книгу, я прочитала сразу же, а какие-то оставила до лучших времен.
И вот благодаря марафону
"Открой школьную Вселенную" я вновь решила остановить свой взор на забытой книге. Открыла её и тут же принялась за чтение рассказа "Припадок", который как раз и дал название данному сборнику.
О рассказе
Данный рассказ был написан в 1888 г. и до сих пор не может оставить нас равнодушными, ибо в нём поднимается проблема падших женщин, оказавшихся в таком тяжелом и безвыходном положении, а также исследование этой проблемы впечатлительным молодым человеком, что не могло не привести его к припадку.
Примечательно, что рассказ был написан по просьбе А. Плещеева для сборника, посвященного памяти В. Гаршина, который однажды во время меланхолии бросился в лестничный пролет с 4-го этажа дома, в котором он жил.
Позднее Чехов написал Плещееву следующее:
"... есть у меня одна тема: молодой человек гаршинской закваски, недюжинный, честный и глубоко чуткий, попадает первый раз в дом терпимости".
О чём?
Однажды студент -медик Майер и ученик Московского училища живописи Рыбников приходят вечером к приятелю-юристу Васильеву и уговаривают его сходить с ними по публичным домам и развлечься.
У Васильева не было особого желания идти с ними в подобные места несмотря на то, что он знал о падших женщинах лишь понаслышке или из книг. И имел собственные представления о них:
" Он знал, что есть такие безнравственные женщины, которые под давлением роковых обстоятельств - среды, дурного воспитания, нужды и т.п. вынуждены бывают продавать свою честь".
Но что не сделаешь ради своих приятелей, которые относятся к подобному приключению легко и беззаботно, тогда как Васильева встреча с падшими женщинами приводит в ужас. Он не видит в этом ничего веселого и интересного. А напротив - его охватывает ужас и отвращение при взгляде на падших женщин, что не может его не мучить:
"Его мучила мысль, что он, порядочный и любящий человек (таким он до сих пор считал себя), ненавидит этих женщин и ничего не чувствует к ним, кроме отвращения. Ему не было жаль ни этих женщин, ни музыкантов, ни лакеев".
В принципе к таким женщинам тогда, да и сейчас многие относились как к вещи и средству развлечения. Их могли унизить, оскорбить и даже ударить. Ибо к ним относились всегда как к животным.
Но Васильева ужасает, что и он испытывает такие же чувства к падшим женщинам как и другие мужчины. И приходит к выводу, что, прежде чем осуждать, их надо понять. Осознавая вскоре трагическое положение и неотвратимость судьбы падших женщин, Васильев понимает, что не только они виноваты в этом, а также и мужчины, толкающие женщин на подобный путь и пользующиеся их слабостями:
Васильев шел позади приятелей, глядел им в спины и думал: "Что-нибудь из двух: или нам только кажется, что проституция -зло, и мы преувеличиваем, или же, если проституция в самом деле такое зло, как принято думать, то эти мои милые приятели такие же рабовладельцы, насильники и убийцы, как те жители Сирии и Каира, которых рисуют в "Ниве" . Они теперь поют, хохочут, здраво рассуждают, но разве не они сейчас эксплуатировали голод, невежество и тупость?"
В конце концов Васильев не выдерживает, с ним случается припадок. Несчастные и бедные женщины постоянно мелькают перед его взором, словно умоляя спасти их от трагической участи. Он испытывает к ним жалость и сострадание и думает лишь о том, как бы их спасти.
Васильев настолько глубоко погрузился в проблему падших женщин, что стал испытывать нестерпимую боль при мысли об этом, что свойственно для душевной болезни:
"Все внимание его было обращено на душевную боль, которая мучила его. Это была боль тупая, беспредметная, неопределенная, похожая и на тоску, и на страх в высочайшей степени, и на отчаяние..."
И лишь только посещение доктора в компании своих приятелей спасает его от отчаянного шага, от безумия и тоски.
Финал рассказа вполне предсказуемый и в принципе не удивил, однако заставил задуматься над проблемой проституции, а прежде всего над тем, как здесь писатель подробно показывает нам все этапы душевной болезни человека ранимого и впечатлительного, который испытывал чужую боль как свою. Конечно, Чехову как врачу о таких людях было известно не понаслышке. Он очень точно передает нам все оттенки боли Васильева, его муки и страдания, едва не приведшие его к самоубийству. Читая про это, я не могла отделаться от тоски, скорби и меланхолии при мысли о том, как все же слаб и беспомощен бывает человек, в особенности, если он так впечатлителен и раним.