Время от времени не помешает напоминание
Спустя 80 лет после начала судебного процесса, который переопределил международное право и показал миру механизм нацистского насилия, «Нюрнберг» появляется как кинематографическая ревизия, которая потрясает больше тем, что говорит о настоящем, чем тем, что воскрешает из прошлого.
Далекий от того, чтобы быть еще одним торжественным обзором исторических судебных процессов, фильм Джеймса Вандербильта углубляется в гораздо более интимную и тревожную область: психологическое противостояние между Германом Герингом (Рассел Кроу), самым влиятельным деятелем Третьего рейха, который остался в живых, чтобы рассказать об этом, и Дугласом Келли (Рами Малек), американским психиатром, которому было поручено расшифровать его мысли перед тем, как он предстал перед судом.
Психология, власть и манипуляция
Фильм воссоздает основы, напряженность и трещины международного юридического эксперимента, возникшего после краха нацистского режима, но делает это с почти клинической точки зрения, показывая, насколько банальность зла может быть соблазнительной, манипулятивной и глубоко современной. И он появляется в решающий момент, когда экстремизм снова набирает силу, а отрицание эрозирует историческую память.
Режиссер строит свою историю на умственной игре между Гёрингом, которого играет магнетический и зловещий Рассел Кроу, и Келли, которому Рами Малек придает смесь строгости и уязвимости, поддерживающую драматический напор. Длинные разговоры в камере, снятые с аскетизмом, который усиливает напряжение, становятся своего рода моральной лабораторией, где оба персонажа испытывают, провоцируют и меряют друг друга, раскрывая не только нарциссическую чрезмерность Гёринга, но и сомнения самого психиатра по поводу того, что эти люди были не сверхъестественными монстрами, а обычными людьми, увлеченными преступной системой.
Параллельно фильм воссоздает сложный процесс создания международного трибунала в момент, когда союзники не могли прийти к соглашению о том, как наказать виновных в преступлениях Третьего рейха. Вандербильт изображает Роберта Х. Джексона (Майкл Шэннон) как фигуру, которая отстаивала необходимость справедливого суда в условиях политического давления, скрытой мести и полного отсутствия правовых прецедентов. Фильм показывает, как этот архитектор процесса вместе с британским прокурором Дэвидом Максвеллом-Файфом сумел превратить импровизированный политический жест в прочную основу международного права.
Неудобное зеркало
Помимо исторической точности, фильм «Нюрнберг» вызывает беспокойство ясностью, с которой он обращается к нашему настоящему: к возрождению тоталитарных дискурсов, релятивизации ненависти и коллективной амнезии о том, что происходит, когда логика истребления берет верх. Фильм настаивает на том, что зло не всегда проявляется явно, но часто скрывается за расчетливыми улыбками, ловкими речами и нарративами, которые смягчают варварство до такой степени, что оно становится приемлемым.
Это современное эхо усиливается благодаря актерскому составу, который придает истории физичность и хрупкость, вынося ее из музея и перенося в настоящее. Вандербильт не только воссоздает один из самых значительных судебных эпизодов XX века, но и бросает нам срочное предупреждение о том, что еще есть время, пока нынешняя реальность не перестанет быть столь вопиющим рифмой.