У подростков всегда был свой «птичий язык», он «хозарский словарь», непонятный для окружающих. Евгений Онегин, как мы помним, щеголял остроумными «bon mot». Нигилист Базаров специально раздражал обывателей простонародными выражениями, вроде «стращать», «болтать», «не по нутру». И сейчас каждые два-три года в общество проникают новые модные словечки, которые приходят из молодежной среды. Но сегодня, похоже, осталось не так много кабаних и скалозубов, которым это противно. Убеленные сединами господа и степенные матроны «на серьезных щщах» рассуждают о скуфах и скуфынях, учителя делятся в соцсетях, кто их них более «краш» в классе…
А вот подросткам вовсе не нравится столь массовое вторжение пожилых граждан — от 25 лет и выше — в свою закрытую коммуникативную среду. Поэтому, возможно, впервые в истории языка, они родили фразу «6 — 7», которая не несет никакого смысла, а просто служит выражением эмоций. И, конечно, служит маркером внутреннего кода, принадлежности к своей среде «без взрослых».
У фразы «6 — 7» туманное происхождение. То ли это отсылка к 67 улице в Филадельфии, родине одного известного репера, который использовал «шесть-семь» в своих текстах. Также эта фраза звучала в мультфильме «Южный парк». Она может быть отсылкой к телефонному номеру 10-67, по которому в Штатах людям сообщают о смерти родственников.
Понятно одно: помешательство американских детей на этих цифрах достигло такого уровня, что учителя перестали им предлагать открыть учебники на 67 странице, строиться куда-то шестыми седьмыми классами и др. Стоит просто назвать эти цифры, человек 10 из класса начинают кричать про «6 — 7» как заведенные. И сейчас этот тренд достиг России.
Замечено, что, если даже у самого тихого и прилежного школьника спросить о «6 — 7», он начинает дико смеяться. «МК» тоже спросил, и решил из первых рук узнать о том, какие слова в ходу у подростков сегодня. Вот что рассказала Анастасия, 15-летняя школьница из Москвы:
Во-первых, по-прежнему популярно все, что касается компьютерных игр, они очень важная и незаменимая часть жизни поколения «альфа» (рождены после 2010 года). «Ачивки» — достижения в игре или просто какие-нибудь достижения. «Катка» — это, непосредственно, процесс игры. «Изи» — что-то дается легко, «хард» — трудно. «Киннить» означает отождествлять себя с каким-то выдуманным персонажем в игре, фильме, мультфильме и др.
Во-вторых, отдельные слова есть для переписки в соцсетях, тут больше применяют всякие сокращение. «Прив» или даже «пр» — привет. «Пон» — «непон»: понятно — непонятно. «Скам» — мошенничество, обман. «Байтить» — чаще всего, означает кого-то провоцировать, выводить на эмоцию. Но бывает, этот глагол применяется в понятии «скопировать», выдать за свое, сплагиатить.
Третья группа слов касается образа жизни и самоиндификации подростков. «Паль» — на удивление, русское слово, сокращенное от «палево». Означает фальсификат, дешевую подделку брендовой вещи. «Нефры», «альтушки» — представители неформальных движений ролевиков, косплееров, геймеров, K-pop и др. Они противопоставляют себя «нормисам», подросткам без подобных увлечений.
Наименьшим видоизменениям подверглись сленговые словечки и сокращения, которые касаются школы, уроков. Настя оказалась очень удивлена, что такие слова как «училка», «матеша (математика)», «контроша» или «шарить» (разбираться в чем-то) — изобретения не нынешнего поколения школьников, а еще их дедушек и бабушек.
Почти никто из модных школьников не использует больше такие слова как «кринж»-отстой. Или «эщкере» — это означало что-то, вроде «давай-давай, быстро». И «го» — пойдем, не звучит тоже. Реже можно услышать «краш» — хороший, любимый.
Никто в школе точно не скажет «ламповый», кроме директора или учителя. Н применяются больше такое слова как «агриться» — злиться, «брейнрот» — перегореть, устать. Или «гостинг» — что значит разорвать общение, раздружиться. Или «имба» — круть. Или даже «сигма» для обозначения некого современного Чайлд Гарольда — все это уже категорически не ауф (не заходит, значит).
Возникает ощущение, что взрослые душнилы настолько забрейнротили юное поколение своим интересом к их речи, что те своих пап и мам загостили. И популярные еще вчера вайбовые словечки сегодня превратились в дед инсайд.
— Так и есть, «кринж говорить кринж», так мои дети выражаются, — говорит филолог, педагог Ольга Лебедева. — На подростковое арго все накинулись, про «скуфов» даже в парламенте рассуждают. А ведь основное назначение такого языка — его скрытность, таинственность, избранность. Вплоть до 1980 годов в нашей стране молодежный сленг сопрягался с тюремным тайным языком, феней. И все эти «кенты», «кореши», «шмальнуть», «понты и понторезы», «кипиш», «лажа», «наехать» и прочее — оттуда. Как и вообще понятие арго для скрытого языка для некой андерграундной среды, так называлась «феня» французских уголовников. Затем, где-то в начале 1980 годов, а массово — еще через десятилетие, в такой язык проникли словечки хиппи и сообществ людей, расширяющих сознание. «Тащиться», «плющиться и колбаситься (расколбас)», «креза», «кайф и кайфоломщик», «раскумариться», «забодяжить», «глюк», «депрессняк» и прочее.
Девяностые добавили к этому слова «туса, тусовка», ОПГ, «бригада» — это тоже блатной жаргон, конечно. «Ништяк», «децл», «собака» в понятии «электричка», этимологию которых связывают с разными музыкальными стилями и их фанатами. Вот из рокерского жаргона, например, пришли слова «баттл», «запил и запилить», «прикид», «скилл» или «рубилово». Кстати, и «нефр» — неформал оттуда же, их не нынешние молодые изобрели.
Что касается нынешних англицизмов, связанных с компьютерной, игровой и реперской культурой, это все международное и наднациональное. Во всем мире точно так же взрослые люди ругаются на то, что дети сокращают слова, иногда всего до одной буквы, «непонятно говорят» между собой, используют какие-то странные аббревиатуры. Но это не страшно, а нормально, не нужно к ним туда лезть.
Что касается «6 — 7» и загадки этого «высказывания». Ну, а как же «семь — восемь»? «Я его на «7 — 8» возьму» — что это значило? Что-то вроде того, что потом и стало «взять на понт».
Многие считают, что как фраза, «семь-восемь» было взято из популярной фильма-сказки с Олегом Далем в главной роли. Приходилось мне видеть версию о том, что это большой размер какого-то груза, 7 на 8 метров, который тяжело кантовать.
Нет, фраза несла совсем другую смысловую нагрузку и взяла начало от даты указа «о трех колосках», который вышел 07.08.1932 года. (Указ «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации, и укреплении общественной (социалистической) собственности» — Авт.). Многим вспомнится реплика, произнесенная героем фильма «Место встречи изменить нельзя» Петей Ручечником в момент, когда его «с номерком на кармане взяли»:
— Указ «7-8» шьёшь, начальник?
Речь шла о том, что жулики свистнули норковую шубку у жены английского дипломата, и выплатить её стоимость должны был бы Большой театр — то есть государственное учреждение «выставили» б на крупные деньги. По этому «указу 7-8» было «взято», арестовано и посажено в лагеря столько людей, что он вошел в речь в виде такого фразеологического выражение. Уж лучше реперы и бессмысленное «6 — 7».
Автор: Станислава Одоевцева