Когда она впервые увидела его, в самой безумной фантазии не смогла бы представить, что этот мужчина, едва перешагнувший порог тридцатилетия, с ослепительной улыбкой и небрежно взъерошенными волосами вихрем ворвется в ее жизнь.
Он возник в ее буднях внезапно – словно отголосок юности, как если бы кто-то отыскал пыльную шкатулку, хранящую аромат безвозвратно ушедших дней, и, распахнув крышку, выпустил на волю светлую печаль и глупую надежду.
Той осенью ей исполнилось сорок семь. Возраст, когда уже не ожидаешь бурных перемен, но и не хочешь окончательно смириться с увяданием.
Семья – муж, взрослый сын, устоявшийся быт – служила горьким напоминанием о том, что жизнь, казалось, пошла по ложному пути.
В мечтах юности грезились любовь, страсть, признание, но реальность обернулась чередой однообразных дней и безмолвных ужинов.
Муж, с которым они прожили более двух десятилетий, превратился не в близкого человека, а в удобного соседа по квартире, в чьем обществе проще молчать, чем делиться сокровенным.
Именно тогда, на корпоративной вечеринке, организованной для партнеров компании, она впервые заговорила с ним.
Его посадили рядом – случайно или по злому умыслу судьбы, теперь уже неважно.
Он оказался остроумным, дерзким, с непоколебимой уверенностью в себе, но в то же время умел внимательно слушать, вовремя разрядить обстановку шуткой или тактично замолчать.
Весь вечер он не сводил с нее глаз, словно пытаясь разглядеть за маской жены и матери ту юную, беспечную девушку, что существовала до брачных компромиссов и лет изнурительной терпимости.
А затем произнес фразу, от которой ее сердце предательски затрепетало:
«Вы не женщина этого возраста, вы женщина вне времени». Лесть, конечно. Но она запомнила эти слова навсегда.
Вскоре они начали переписываться. Сначала застенчиво, обмениваясь робкими шутками и намеками. Затем все чаще, откровеннее, глубже.
Через месяц она ловила себя на том, что с нетерпением ждет сообщений от него, как школьница – звонка на перемену. Её голос стал мягче, походка – увереннее, макияж – ярче. Усталость испарилась, хотя дни по-прежнему были переполнены заботами. Муж ничего не замечал – ему было все равно.
Когда он предложил сбежать на выходные «куда-нибудь за город», она не колебалась ни секунды. Солгав дома про срочный семинар, она собрала чемодан и уже через час сидела с ним в машине.
Они ехали в тишине, но в этом молчании было больше страсти, чем за все годы ее супружеской жизни. Она чувствовала, как пробуждается жажда жизни: свежий воздух, горячий кофе в придорожном кафе, его рука, нежно лежащая на ее колене.
А потом – ночь в гостиничном номере, где не существовало ни границ, ни страхов, ни возраста. Только она, он и давно забытое ощущение второй молодости.
С этого момента и началось их безумие. Они встречались часто – в его квартире, в гостиницах, иногда даже в ее рабочем кабинете, когда офис пустел.
Он был пылким, внимательным, уверял, что никогда не испытывал ничего подобного ни к одной женщине. А она, словно потеряв рассудок, бросилась в этот омут с головой, не задумываясь о последствиях.
Однажды они сорвались в Сочи – якобы «просто на денек развеяться». Они сняли номер с видом на море, ели мороженое в полночь и строили наивные планы, о которых боялись говорить вслух.
Подруга, с которой она обедала на работе, однажды спросила: «Что ты скрываешь?», и она впервые произнесла вслух: «Я с ним летала…». Это прозвучало как признание, как освобождение, как проклятие. Она понимала, что совершает непростительную ошибку, но сердце, уставшее от монотонного ритма серых будней, отчаянно требовало перемен.
Спустя два месяца он начал меняться.
То пропадал на целые сутки, то становился раздражительным, однажды попросил у нее в долг – «временные трудности», потом еще раз, и еще. Она старалась не замечать тревожных звоночков, наивно веря, что все наладится.
Он стал настойчиво расспрашивать о ее семье, заводить разговоры о разводе. В какой-то момент она и сама серьезно задумалась об этом.
А потом случилось то, что обрушило ее мир.
На работе к ней подошел начальник службы безопасности. На столе перед ним лежали распечатки ее личной переписки, фотографии, записи с камер видеонаблюдения, зафиксировавшие ее вход в отель под чужим именем.
Все это предоставил он – ее любовник, представив доказательства того, что она якобы сливала конфиденциальную информацию конкурентам. Данные, как она впоследствии поняла, он подделал сам. Она была в шоке.
Началось служебное расследование. Муж, узнавший об измене первым, молча собрал вещи и уехал к сестре. Сын отказался с ней разговаривать. Подруга, та самая, которой она когда-то доверила свою тайну, лишь сухо произнесла: «Я тебя предупреждала».
Ее мир рухнул не внезапно, а с мучительным скрипом дверей, закрывающихся навсегда.
Когда она попыталась позвонить ему, номер оказался заблокирован.
Его аккаунт в социальной сети исчез. Общие знакомые в ответ на ее вопросы хранили молчание.
Через пару недель она узнала, что он отдыхает в Турции и публикует фотографии с новой девушкой – ровесницей себя. В комментариях он цинично высмеивал «опыт» и «женщин, которые все еще верят в любовь после сорока». Она молча захлопнула приложение.
Прошло два года.
Работу ей все же удалось сохранить, но на другой должности, лишенной прежних полномочий и привилегий. С мужем они не развелись, но и не воссоединились. Сын переехал в другой город.
Она редко с кем-либо говорит о случившемся.
Лишь иногда, в тишине, глядя в потолок, тихо произносит: «Я с ним летала…». Как напоминание о былом, как предостережение на будущее, как шрам на сердце, который больше не болит, но помнит всё.