Глава 4
Подходили к концу зимние каникулы, а Влад так и ни разу не позвонил. От девочек она узнала, что он третьего января вылетел в Академгородок, ему предложили там хорошую должность, и теперь он звал туда ребят. Кирилл еще не решил, а вот Саша отказался сразу. У него больная мама, и он не может оставить ее одну. Работой своей он доволен, зарплатой тоже, поэтому нет нужды, срываться с места.
Дина все это слушала и понимала, что с ней он даже не пожелал проститься. Он не просто ее не любил, он ее не уважал, а это гораздо страшнее. Дни тянулись медленно, словно кто-то невидимый замедлил их ход специально для Динки. Она смотрела на телефон, стоявший на беззвучном режиме, и каждый раз, когда экран загорался от входящего сообщения, сердце замирало в надежде. Но это всегда оказывались обычные уведомления или сообщения от друзей. Влад так и не позвонил. Ни через день, ни через неделю.
Динка пыталась убедить себя, что это к лучшему, что она должна была догадаться раньше, почувствовать, что их отношения висят на тонкой ниточке. Но сердце отказывалось принимать эту истину. Постепенно боль начала утихать, сменяясь глухой пустотой внутри. Динка понимала, что нужно что-то менять. Она больше не могла жить в ожидании звонка, который никогда не поступит. Не могла продолжать мучить себя напрасными надеждами. В один из вечеров она села и выписала на листке бумаги всё, что её радовало в жизни помимо Влада: друзья, хобби, мечты о путешествиях и еще много чего интересного. Список получился внушительным. Динка перечитала его несколько раз, и впервые за долгое время на её лице появилась искренняя улыбка. Она решила начать новую главу своей жизни.
Удалила все совместные фотографии с телефона, заблокировала Влада в социальных сетях и начала заниматься тем, что давно откладывала: записалась на танцы живота и начала подтягивать английский язык. Каждый новый день приносил что-то интересное, отвлекал от грустных мыслей. Динка постепенно училась жить заново, без постоянной оглядки на прошлое. И хотя иногда боль всё ещё накатывала волнами, она знала, что справится. Ведь она сильная, а жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на ожидание человека, который не оценил её по достоинству.
Теперь, когда Динка думала о Владе, в её душе больше не было места обиде или разочарованию. Только лёгкое удивление, как она могла так долго держаться за человека, который не ценил её. Она была готова к новым встречам и новым чувствам, ведь впереди её ждала целая жизнь, полная удивительных открытий и счастливых моментов. Учеба закружила ее, занятия танцами два раза в неделю увлекли так, что она не заметила, какие изменения, происходят у нее в организме, но когда заметила она, догадалась и мама.
– Дина, сядь, мне надо с тобой поговорить.
Динка, бледная, села напротив матери, но смело посмотреть ей в глаза, боялась
– Ты беременная? – сразу спросила мать, не желая ходить вокруг да около.
Прямой вопрос требовал прямого ответа, и Динка, подняв испуганные глаза, ответила
– Да!
– Кто отец?
– Неважно.
– Что? – закричала мать – Как это неважно, для кого неважно?
– Его все равно нет, он уехал далеко, в другой город работать.
– Что думаешь делать? Тебе пятнадцать! Представляешь? Всего пятнадцать, куда ты торопишься, дура, это же надо так себя не уважать, чтобы позволить парню это сделать с собой, а потом наплевать на тебя и уехать. Высокие чувства! Надо делать троба. Скоро будет все заметно, впереди у тебя экзамены, учеба, а ты уже зеленая вся, как ты себе представляешь это совмещать. Чем ты думала, когда позволила так посмеяться над собой?
- Я его любила – плача отвечала Динка.
– Не сомневаюсь, вот только он к тебе абсолютно равнодушен. Любимых девушек берегут, а такими, как ты, пользуются. Я отпрошу тебя со школы и поедем в Рязань к бабушке, там все сделаем. Бабулька договорится с врачами, прикроешь свой позор.
– Я не хочу делать троба! Я боюсь.
– А ноги раздвигать не боялась? О последствиях думала? Если ты такая, взрослая, продвинутая должна была слышать о контрацепции или твой этот только с гор спустился и слыхом не слыхивал о предохранении ничего. И чтобы я не видела этих соплей – Не хочу, боюсь. Хватит, я с тобой теперь по-другому буду разговаривать. Не прошла ты тест на взрослость, на первом же вопросе сломалась. Любила она -- передразнела ее мать. Люби на здоровье, в постель-то зачем прыгать?
Через неделю они вылетели в Рязань, бабушка заранее договорилась с врачами, и в этот же день Динка легла в клинику. Через два дня мать ее забрала бледную и заплаканную, Пробыв у бабушки еще пару дней, они вылетели обратно домой. А у Динки после атроба началась депрессия
Она лежала в темноте, уставившись в потолок невидящим взглядом. Комната кружилась перед глазами, хотя она знала, что это всего лишь игра уставшего разума. После того дня её жизнь словно раскололась надвое, и та, вторая половина, казалась теперь недостижимой и прекрасной, как потерянный сон. Бессонница стала её постоянной спутницей. По ночам она ворочалась с боку на бок, пытаясь найти удобное положение, но тело казалось чужим и непослушным.
В голове крутились одни и те же мысли, словно заезженная пластинка, которую невозможно выключить. Иногда ей казалось, что она слышит тихий плач. Прислушиваясь, она понимала, что это всего лишь игра воображения, но от этого не становилось легче. Картинки, одна страшнее другой, возникали перед внутренним взором: размытые силуэты, неясные очертания, что-то, чего она не могла, не хотела видеть. Днём она механически выполняла привычные действия: училась, пыталась отвечать у доски, дома убирала, разговаривала с матерью. Но всё это происходило словно сквозь туман. Она не чувствовала вкуса еды, не слышала, о чём говорят окружающие. Внутри образовалась пустота, холодная и бездонная, и она не знала, как заполнить эту пропасть.
В зеркале она видела чужое лицо — бледное, с тёмными кругами под глазами. Её отражение пугало её. Иногда она ловила себя на мысли, что ненавидит это лицо, эти глаза, в которых застыла боль. Она пыталась заснуть, но сон не шёл. Вместо него приходили кошмары, в которых она бежала по тёмному коридору, а в конце его маячила неясная фигура. Она знала, что должна добежать, но ноги становились ватными, и она падала, задыхаясь от отчаяния. А утром всё начиналось сначала. День за днём, неделя за неделей. И она не знала, сколько ещё сможет так жить — в этом странном полусне-полуяви, где реальность и вымысел сплелись в тугой узел, который невозможно развязать.
Катя никак не могла понять, что случилось с Динкой. Её лучшая подруга, всегда открытая и жизнерадостная, вдруг замкнулась в себе, словно отгородилась невидимой стеной. Раньше они часами болтали обо всём на свете: о мальчиках, о планах, о любимых фильмах и книгах. А теперь Динка отвечала односложно, избегала встреч и всё чаще уходила в себя. Катя замечала, как подруга нервно теребит рукава свитера, как её взгляд становится отрешённым, когда речь заходит о чём-то личном. Она пыталась поговорить с ней, выяснить, что происходит, но Динка только отмахивалась, твердила, что всё в порядке.
Катя не могла даже предположить, что причиной такого резкого изменения могло стать предательство. Эта мысль казалась настолько невероятной, что разум отказывался её принимать. В памяти всплывали моменты, когда Динка была другой — смеялась, шутила, делилась сокровенным. Сейчас от той жизнерадостной девушки не осталось и следа. Катя чувствовала, как тревога сжимает сердце, но не знала, как помочь подруге, как пробить эту стену молчания и отчуждения.
Каждый раз, встречая Динку, она замечала, как та становится всё более замкнутой, как её глаза теряют привычный блеск. Но что бы ни происходило, Катя твёрдо решила оставаться рядом, ждать, когда подруга будет готова открыться, готова поделиться тем, что так тяжело лежит у неё на душе.
Это ссылка на мой Телеграмм канал. ПРиглашаю вас, уважаемые читатели! Приходите, подписывайтесь.