Закончился трёхдневный визит В.В. в Бишкек, и традиционно пришло время считать, кто остался в прибыли. Президент Жапаров получил довольно внушительный подарочный набор: $400 миллионов от Газпрома на газификацию страны, финансирование нового кампуса Киргизско-Российского Славянского университета, строительство русскоязычных школ, да ещё и обещание снять ограничения на ввоз рыбной продукции в Россию. Звучит как безоговорочная щедрость, верно?
Москва действительно уже вложила в экономику Киргизии почти два миллиарда долларов накопленных инвестиций. Плюс около полумиллиона киргизских мигрантов ежегодно переводят домой почти три миллиарда, что составляет примерно шестнадцать процентов ВВП республики. Получается, Россия кормит Киргизию и напрямую, и косвенно.
А что взамен? Формально — заверения в дружбе, подпись под совместным заявлением об углублении стратегического партнёрства и прочие дипломатические ритуалы. Владимировича встречали у трапа в аэропорту Манас с красной дорожкой, национальными юртами и ловчими птицами. Он на киргизском поздоровался с почётным караулом словами «Салам, аскер!», возложил венки к Вечному огню, проехал в президентский дворец в сопровождении двадцати одного кавалериста в национальных костюмах. Всё выглядело максимально торжественно.
Однако эти красивые жесты — лишь верхняя часть многослойного пирога. Потому что концепция «мягкой силы», на которую делает ставку Москва, требует не просто щедрости, а возврата вложений в виде лояльности. Россия полностью обеспечивает Киргизию бензином и дизелем на льготных условиях без вывозных пошлин, Газпром поставляет природный газ и довёл обеспечение страны голубым топливом до сорока двух процентов. Планируется довести этот показатель до шестидесяти. Это серьёзные деньги.
Но вот конкретных гарантий — ноль. Кремль надеется получить контракт на строительство первой атомной электростанции в Киргизии. В.В. в конце визита упомянул о планах возведения АЭС малой мощности. Однако никаких твёрдых договорённостей по этому проекту пока нет. Есть только намерения, которые при желании можно переформатировать.
Этот момент чрезвычайно показателен. Даже страны Центральной Азии, традиционно находившиеся в орбите российского влияния, начинают вести себя более независимо. Китай давно заполнил регион инвестициями и товарами, создав мощную экономическую альтернативу Москве. А теперь, на фоне затянувшейся истории известно где, никто уже не спешит отдавать козыри просто так.
Киргизия при всей своей скромности прекрасно понимает, что у неё есть выбор. Россия нуждается в лояльных союзниках больше, чем Бишкек нуждается в безусловной зависимости от Москвы. Поэтому Жапаров получает деньги, льготы и обещания достойных условий для своих гастарбайтеров, но не торопится закреплять обязательства на десятилетия вперёд.
Конечно, Россия остаётся крупнейшим торговым партнёром Киргизии. Товарооборот превысил четыре миллиарда долларов, девяносто семь процентов взаимных расчётов идёт в рублях. В республике работает около полутора тысяч российских компаний в энергетике, горнодобывающей промышленности, сельском хозяйстве, транспорте. Это реальная интеграция.
Но здесь возникает парадокс: чем больше Москва вкладывает в соседей, тем яснее становится, что отдача от этих вложений не гарантирована. Потому что мир изменился. Если раньше достаточно было продемонстрировать военную мощь на параде, чтобы все вокруг признали первенство, то сейчас этого явно недостаточно.
Азербайджан спокойно арестовывает российских агентов и закрывает пропагандистские СМИ, Армения демонстративно игнорирует ОДКБ, Казахстан гнет собственную линию. Даже традиционно нейтральная Финляндия вступила в НАТО, а Москва в ответ выразила только «глубокую озабоченность».
Киргизия пока держится в рамках дипломатической корректности. Но тут важно понимать, что подобная корректность зиждется не на страхе, а на экономической выгоде. Пока выгодно дружить с Россией — будут дружить. Но если баланс сместится, никакие миллиарды задним числом не вернут лояльность.
Собственно, в этом и состоит уязвимость всей стратегии «мягкой силы» в исполнении Москвы. Она предполагает постоянное вливание ресурсов без железных контрактов и реальных механизмов удержания. А когда твоя собственная экономическая устойчивость под вопросом, когда внутри страны силовики всё больше чувствуют себя хозяевами положения, когда по периметру границ страны один за другим отваливаются бывшие сателлиты — вложения начинают выглядеть как попытка купить время.
___________
Поддержать разовым донатом