Вечером одиннадцатого апреля 1957 года Мэрилин Монро вместе с своим мужем Артуром Миллером приехала в нью-йоркский отель «Уолдорф-Астория», где проходил ежегодный благотворительный бал «Апрель в Париже». Актрису пригласила Эльза Максвелл, стремившаяся отомстить своей бывшей подруге Уоллис Симпсон, супруге герцога Виндзорского. Такое мероприятие, на котором должно было собраться все высшее общество Нью-Йорка, не мог пропустить сенатор Джон Кеннеди.
Изначально планировалось, что Джон прибудет туда вместе с женой Жаклин и сестрой Юнис Кеннеди Шрайвер, но сенатор решил пригласить еще одну даму – Присциллу Джонсон Макмиллан.
Присцилла родилась девятнадцатого июля 1928 года в Глен-Коуве в семье финансиста Стюарта Джонсона, имя которого регулярно публиковалось в «Социальном реестре» – справочнике богачей и семей с хорошими связями. Получив степень магистра по русистике в 1953 году, девушка устроилась в офис сенатора Кеннеди на должность секретаря по связям с общественностью. Джон, недавно помолвленный с Жаклин, сразу начал ухаживать за ней, намекая на возможность более близких отношений. Несмотря на симпатию к Кеннеди, Присцилла была непоколебима, и сенатору пришлось отступить.
Макмиллан свободно разговаривала по-русски и вскоре ей предложили должность редактора и переводчика в журнале «Current Digest of Soviet Press». Журнал публиковал обзоры советской прессы. Уволившись из офиса сенатора, Присцилла сохранила дружеские отношения с Кеннеди. В 1954 году, когда Джона госпитализировали из-за болей в спине, девушка, выдавая себя за его сестру, навещала Джона в больнице. Впрочем, сенатора навещали многие молодые особы, в том числе актриса Грейс Келли, притворившаяся ночной медсестрой.
По воспоминаниям Присциллы, Кеннеди в больничной палате прикрепил скотчем к двери плакат с Мэрилин Монро. Актриса была изображена в белых шортах с широко расставленными ногами. Плакат сенатор повесил вверх ногами, так что ноги актрисы «выглядели задранными вверх». Сам Кеннеди никак не прокомментировал свой поступок, но в то время врачи серьезно опасались, что после операции на позвоночнике Джон окажется парализованным.
Возможно, таким образом, он бросал вызов своей судьбе. Перевернутые вверх ноги можно сравнить с символом победы "V".
На следующий год Присцилла, получив студенческую визу, отправилась в свою первую поездку в СССР, где провела три с половиной месяца. По иронии судьбы, в 1959 году она, находясь в московской гостинице «Метрополь», взяла интервью у 20-летнего Ли Харви Освальда, который в то время собирался бежать в СССР.
В первых числах апреля 1957 года Присцилле позвонил Кеннеди.
– Алло? – спросила она, подняв трубку.
– Присси, привет!
– Привет, Джек! Рада тебя слышать.
– Как твои дела? Продолжаешь изучать советскую моду?
– Угадал, – ответила Присцилла, взглянув на стопку советских газет. – Как раз сейчас работаю над статьей.
– Ты идешь на «Апрельский бал»? Там будет проходить показ французской моды. Будет потрясающий вечер. Ожидаются выступления Рэя Болджера и Эрты Китт.
– О, нет! Журналистам платят не такие уж большие деньги, чтобы расхаживать по таким благотворительным вечерам.
– Если желаешь, я могу все устроить.
– Ты хочешь купить мне билет?
– Уже купил. Будет потрясающий вечер. Ожидаются выступления Рэя Болджера и Эрты Китт.
– О, Джекки! Я тебе очень благодарна! Где мне забрать билет?
– На входе скажешь, что твое приглашение оформлено на мистера Джона Бувье.
– Твоего тестя? – удивилась Присцилла. – Но причем тут «Черный Джек»?
Свое прозвище «Черный Джек» отец Жаклин Кеннеди, биржевой маклер Джон Верну Бувье III, получил за смуглый оттенок кожи и бурный образ жизни.
К тридцати пяти годам он сумел сколотить состояние в 750 тысяч долларов, но его зависимость от красивых женщин приводила к тому, что деньги исчезали быстрее, чем он их зарабатывал. В конечном итоге это привело к разрушению брака и первому разводу Бувье за последние сто лет. Поскольку в то время разводы не поощрялись обществом, светской львице Джанет Нортон Ли пришлось выложить крупную сумму девушке скандинавской внешности за соблазнение собственного мужа. Скандала избежать не удалось, но репутационные потери для матери Жаклин оказались незначительны. «Черный Джек» не только снисходительно относился к любовным похождениям своего зятя, но и прикрывал Кеннеди в щекотливых ситуациях.
– Столик заказан на его имя, – ответил Джон.
– Он тоже будет присутствовать на балу?
– Разве он может пропустить такое мероприятие? Ты же знаешь, как он дорожит памятью своего отца, ветерана Гражданской войны. Он служил адъютантом в штабе генерала Патрика.
– Я не знала об этом.
– У него одно из самых лучших мест в зале – столик будет находиться рядом со сценой.
– А ты идешь на бал.
– Я приду вместе с Джеки. Наш столик будет неподалеку.
– Рада, что вы снова вместе! Вы прекрасная пара.
– Вместе? – удивился Кеннеди. – Почему мы должны были быть не вместе?
– Да так, ходили слухи.
– Какие такие слухи?
– Да так, просто сплетни. Говорили, что вы вроде как разъехались.
– Нет, – рассмеялся Джон, – это всего лишь слухи. У нас все хорошо. Увидимся на вечере.
– Хорошо, до встречи!
Вечером одиннадцатого апреля Присцилла, надев свое лучшее платье, прибыла в отель «Уолдорф-Астория». Огромная толпа заполонила улицу, с интересом разглядывая подъезжающие лимузины и выходящих из них пассажиров. Пристроившись за дамой преклонного возраста в огромной экстравагантной шляпе и с меховой накидкой на плечах, Макмиллан по красной дорожке поднялась в вестибюль. Там она подошла к портье и, назвав фамилию Бувье, спросила, как пройти в бальный зал. Лицо портье тут же расплылось в широкой улыбке, и он нарочито медленно объяснил ей дорогу.
Пройдя по устланной коврами галерее, Присцилла оказалась в фойе бального зала с мраморными колоннами и огромными хрустальными люстрами, свисающими с потолка. Ей пришлось еще раз назвать фамилию Бувье, чтобы узнать номер своего столика. Молодая старлетка предложила ей приобрести программку, но Макмиллан отказалась и, взглянув на себя в зеркало, прошла в зал.
Зал, украшенный в цвета французского флага, поражал огромным количеством людей, суетящихся вокруг столов, накрытых белыми накрахмаленными скатертями и украшенных свечами с красными и синими лентами.
В обществе, где даже враги обменивались поцелуями, царило бурное оживление. Сотни мужчин в черных фраках пожимали друг другу руки, отпускали комплименты дамам и отодвигали стулья, помогая им сесть. Дамы в платьях "New Look" – от воздушных белоснежных и нежно-розовых до дерзких красных и соблазнительных черных – одаривали собеседников обольстительными улыбками. Изящно протягивая руки для поцелуев, они демонстрировали открытые белоснежные плечи и серьги, искрящиеся настоящими бриллиантами.
Пробравшись сквозь эту толпу великолепия и учтивости, Присцилла направилась к сцене, напротив которой стоял запряженный парой гнедых лошадей экипаж – символ приезда в Нью-Йорк «Спасителя Америки», маркиза де Лафайета. Не без труда она нашла свой столик, за которым сидели: Джон Верну Бувье III, его любовница, муж любовницы Бувье и немолодая пара, имена которых были ей незнакомы. Таковы были нравы высшего света Нью-Йорка.
Как только Присцилла подошла к столику и улыбнулась, вложив в нее все свое дружелюбие, Бувье тотчас вскочил со своего стула и, поздоровавшись, представился. Затем он представил сидевших за столом. Наконец, когда все расселись и артисты уже собирались начать представление, в зале вновь поднялся шум. Несколько десятков репортеров, обгоняя друг друга, устремились к входу: приехала Мэрилин Монро.
– К нам пожаловала сама энергетика созерцания, – восторженно произнес «Черный Джек».
Прошло немало времени, прежде чем все успокоилось. Монро и Миллер заняли свои места, и началось представление.
Сейчас уже невозможно достоверно утверждать, были ли представлены друг другу Монро и Кеннеди, но то, что произошло дальше, дает основания предположить, что у Кеннеди в тот вечер были совсем иные планы.
Как рассказала Присцилла в своем интервью, в тот день Бувье не сводил с нее глаз, а затем, когда вечер был в самом разгаре, он сказал ей, что с ней хочет познакомиться Кеннеди. Присциллу это очень удивило: разве она оказалась бы за столиком, если бы не была знакома с Джоном? После такого намека Присцилла решила тайком покинуть бал.
Когда она вернулась в квартиру, которую снимала вместе с подругой, та рассказала ей, что во время ее отсутствия звонил некто Бувье. Разгневанный, он просил передать, что находится в ночном клубе рядом с отелем «Уолдорф-Астория» и ждет Присциллу. Без всяких сомнений это звонил сам Кеннеди, назвавшись фамилией своего тестя.
В сентябре 2022 года на экраны вышел фильм «Блондинка» о Мэрилин Монро, снятый по одноименному роману американской писательницы Джойс Кэрол Оутс. Несмотря на то, что сама писательница настаивала на том, что ее роман не является биографическим, а главный персонаж всего лишь вымышленный нарратив, вдохновленный жизнью Монро, фильм вызвал бурные эмоции.
Практически все таблоиды мира начали доставать из чуланов «доказательства» существования любовной связи между Мэрилин и Джоном Кеннеди. Некоторые пошли еще дальше и начали утверждать, что именно эта связь послужила истинной причиной трагического события, произошедшего четвертого августа 1962 года. При этом некоторые журналисты доказывали, что тело актрисы обнаружили в номере отеля, а не в ее собственном доме.
Так существовал ли роман между Мэрилин и Джоном? Кем на самом деле являлись Джон и Жаклин Кеннеди?
В глазах простых американцев Кеннеди казался блестящим политиком – харизматичным, обаятельным и полным энергии, рядом с которым всегда присутствовала его жена Жаклин. На самом деле здоровье у молодого Кеннеди было хуже у семидесятилетнего Эйзенхауэра, а с супругой, особенно в первое время, он встречался всего несколько раз в неделю. Но вся информация об этой темной стороне тридцать пятого президента Соединенных Штатов тщательно скрывалась об общественности.
Жаклин больше являлась «декорацией» в его политической карьере, нежели любимой женой, но зато она хорошо выучила урок, который в детстве ей преподал «Черный Джек».
«Запомни, Жаклин, – говорил Джон Верну Бувье III своей дочери. – Все мужчины – крысы».
Брак Джона и Жаклин больше напоминал союз двух расчетливых представителей высшего общества, нежели идиллическую совместную жизнь влюбленных.
Вообще-то, у «Черного Джека» было две дочери: старшая темноволосая Жаклин Ли Бувье, родившаяся двадцать восьмого июля 1929 года, и младшая – будущая светская львица, светловолосая Кэролайн Ли Бувье, появившаяся на свет третьего марта 1933 года.
С самого раннего детства сестры впитали любовь к роскоши и светским кругам, в которых вращались их родители. Их квартира с двенадцатью комнатами располагалась на Парк-авеню, самой дорогой улице Манхэттена, а на лето девочек отправляли в семейное поместье в Восточном Хэмптоне.
Продолжение: Последняя роль Мэрилин Монро: Жаклин Кеннеди
Благодарю за лайк и подписку!
© 29.11.2025г.