Полковник вышел из машины, чтобы насладиться видом этого исторического места. Старинные фонари, чугунные решётки с вензелями, ворота - такие, за которыми можно спрятать не просто дом, а целый тайный мир.
Он захлопнул дверь и вдохнул полной грудью.
«Хвоя… - с наслаждением подумал он. - И что-то ещё… Ах да - деньги. Здесь даже воздух пахнет богатством».
Голубев надеялся, что в ближайшем времени ему удастся купить на Каменном острове хотя бы небольшой особняк. Элитный исторический район давно привлекал его - не скромной аристократией, а настоящей, блестящей роскошью. Он всегда мечтал о богатстве: стоять на балконе старинного дома с чашкой кофе за тысячу рублей, вдыхать аромат собственных сосен и пихт - и упиваться тем, что весь мир видит: он - наверху.
«Здесь даже птиц не слышно», - размышлял полковник, оглядывая вековые липы и вязы. «Не поют - боятся. Не смеют тревожить покой этих богачей». Он усмехнулся. «Ну ничего… Ещё немного - и я куплю себе тут особняк».
Пока Голубев искал дом банкира, его взгляд скользил по особнякам, которые были спрятаны в глубине участков, за вековыми елями и высокими оградами с видеокамерами, вделанными в камень. Ни одной открытой двери. Ни одного прохожего.
Через некоторое время полковник остановился у чугунных ворот с бронзовой совой - символом мудрости… или, скорее, бдительности. За ними сквозь листву мелькал фасад особняка: колонны, эркер, балкон с коваными перилами.
«Красиво жить не запретишь! - подумал он, прикидывая в голове стоимость всего этого великолепия. - Вдовушка становится лакомым кусочком. Даже если там крокодил страшный, - и он засмеялся».
Голубев подошёл к воротам, нажал на латунную кнопку вызова. В ответ - тишина. Но тут послышался громкий лай собак, и уже через пару минут ворота бесшумно приоткрылись, и перед ним появилась стройная светловолосая женщина лет пятидесяти - в строгом чёрном платье ниже колена, с идеально ровной спиной и взглядом, устремлённым сверху вниз, сквозь тонкие стёкла очков.
- Добрый день, - произнесла она холодно, без тени эмоций на лице.
- Не уверен, - ответил Голубев и уже потянулся за удостоверением.
- Вы из следственного комитета, - перебили его, не дав достать документ. - Мы уже в курсе. Проходите.
Полковник молча прошел мимо, размышляя, кем она приходится банкиру. По ее строгости и отсутствующему слезам взгляду он понял, что это, скорее всего, его теща.
Как только Голубев поднялся по ступеням и переступил порог, оказался в огромном холле. В глаза сразу бросились две изящные лестницы по бокам, ведущие на второй этаж. Пол из полированного мрамора отражал свет, создавая ощущение роскоши и величия. На стенах висели старинные картины с изображениями каменных замков, а массивная мебель в бежевых тонах дополняла интерьер. В углах стояли белые орхидеи. Воздух был наполнен свежим ароматом лаванды.
В этот момент за спиной полковника раздался женский голос:
- Можете не разуваться. У нас хозяйка предпочитает европейский стандарт. Да и чтобы горничные не скучали без дела.
- Горничные? - хмыкнул Голубев, медленно обернулся и посмотрел на свою провожатую. - Простите, а вы кем приходитесь господину Рамзаю, Семёну Аркадьевичу?
- Я управляющая этим домом, - чопорно ответила женщина. - Мария Петровна Волгина. Госпожа Рамзай ожидает вас в гостиной. Только… Александра Олеговна очень плохо себя чувствует. Будьте с ней поласковее. Она беременна.
«О как!» - мелькнуло у Голубева в голове. - «Неожиданно… Очень даже неожиданно».
- Само собой, - произнёс он вслух. - На каком месяце госпожа Рамзай?
- Этого я не знаю. Только сегодня утром узнала об этом - как и Семён Аркадьевич. - На её строгом, безупречно спокойном лице на мгновение дрогнули веки. - Скажите, вы уверены, что в машине был Семён Аркадьевич?.. Я всё ещё надеюсь, что он жив и здоров.
- Пока неизвестно, - ответил Голубев. - Возможно, жена Семёна Аркадьевича прольёт свет на это.
- Тогда я вас провожу, - сказала она и, не дожидаясь ответа, направилась вглубь холла.
Голубев шёл за управляющей, как по музею, окидывая взглядом каждый угол: старинные канделябры, картины в позолоченных рамах…
«Дорого-богато!» - мелькало в голове при каждом взгляде.
И вот управляющая домом открыла массивные двери.
Перед полковником предстала картина, достойная полотна известного художника. Девушка лет тридцати лежала на диване, утонув в шелках: длинное чёрное платье, босоножки на высоком каблуке - будто сошла с подиума и прилегла отдохнуть. Её темно-каштановые волосы живописно рассыпались по подушке. Однако взгляд девушки был отрешенным, пустым - она смотрела в потолок, не реагируя на появление посторонних.
Чем ближе полковник подходил, тем жарче разгорались его глаза.
«Какие ножки… - пронеслось у него в голове. - Да это же топ-модель, а не вдова. А вырез… Чёрт, банкир не зря платил за это тело».
- Александра Олеговна, - произнесла управляющая ледяным тоном, - к вам из Следственного комитета. Я принесу чай.
Она развернулась и поспешила удалиться.
Девушка вдруг резко всхлипнула - будто вернулась из мира скорби - и приподняла голову. По щеке стекала размазанная тушь.
«Надо же! - восхитился Голубев про себя. - Даже в слезах - идеальна».
- Полковник Голубев, - произнёс он вслух, улыбаясь с той лёгкой фамильярностью, что позволял себе только с «нужными» женщинами. - Мне необходимо с вами поговорить. Позвольте, я помогу вам подняться.
Он тут же шагнул к дивану - и заодно получил возможность как следует оценить «все прелести госпожи Рамзай».
- Вы так любезны, - ответила она почти загробным голосом, опираясь на его руку с лёгкой, почти кукольной покорностью. - Простите, что предстаю перед вами в таком виде. Сами понимаете… обстоятельства…
И вдруг - громко, безудержно зарыдала, будто только сейчас добралась до дна отчаяния.
Полковник быстро достал из кармана пиджака носовой платок и протянул его девушке.
- Я всё понимаю, Александра Олеговна, - сказал он и присел на диван рядом, ближе, чем того требовала вежливость. - Но, может, вы поторопились хоронить мужа? Мы не уверены, что в машине был именно господин Рамзай.
- Неужели? - глаза её вспыхнули надеждой. - Неужели мой любимый Сёмушка жив?
Она вцепилась в его руку и придвинулась ближе - настолько близко, что он ощутил тепло её тела и лёгкий, шикарный шлейф туалетной воды.
Голубеву это явно понравилось.
Он накрыл её ладонь своей, мягко, почти заботливо, и улыбнулся - той самой улыбкой, которой соблазнял женщин.
- Пока не уверены, Александра Олеговна, - ответил полковник, глядя прямо в её зелёные глаза. - Совсем не уверены.
- Можно просто Лёля, - произнесла госпожа Рамзай, и на губах её мелькнула улыбка. - Муж всегда звал меня Лёлечкой… или Лялечкой. - Вы подарили мне надежду, уважаемый полковник. Но… почему вы решили, что за рулём был не он?
- На теле, найденном в машине, - осторожно начал Голубев, - были дешёвые часы. «Слава», 1987-го года.
Он бросил взгляд на её запястье - хрупкое, с тонкой золотой цепочкой и «Ролексом», что стоил, наверное, как особняк на Каменном острове.
- Явно ведь... - продолжил полковник, но договорить не успел.
Девушка вдруг зарыдала - громко, по-детски, безудержно - и бросилась к нему, обхватив за шею и прижавшись лицом к его груди.
- Не-е-е-т! - вырвалось у неё сквозь слёзы. - Сёмушка мёртв! Сёму-у-у-шка! Как я буду без тебя?!
Голубев замер на мгновение - а потом обнял её, прижал к себе и ладонью медленно провёл по спине, как утешают… или как проверяют, насколько близко можно подпустить добычу.
- Алекс… - вырвалось у него автоматически. Он тут же поправился, понизив голос почти до шёпота: - Лёля… Я же сказал: на нём были старые, дешёвые часы. Не «Ролекс».
Данная книга является интеллектуальной собственностью! Копирование без согласия Автора является нарушением Авторских прав!
******************