Говорят, от куска мрамора нужно отколоть всё лишнее, и получится гениальная скульптура. Куратор выставки художник Станислав Баранов сумел вычленить из колоссального фонда музея линию любви, и в лицах мужчин и женщин проявилась смена эпох.
Эполеты и шелка
Поступь времени видна в череде портретов экспозиции «Он и она». Менялись не только костюмы, но и нравственные идеалы, представления о приличиях, красоте, роли мужчин и женщин в обществе и семье.
Вот Давыд Артемьевич Делянов на пастели Франсуа Бодье. Рядом — его жена, Мария Екимовна, холст Карла Вильгельма Барду. Герой войны 1812 года, дослужившийся от вахмистра до генерал-майора. Супруга — дочь основателя Лазаревского института (ныне он — в составе Института востоковедения).
Делянов владел в Калужской области усадьбой Утешево, от которой сохранилась церковь. В приданое за женой Делянов получил имение Железняки, ныне находящееся в черте Калуги.
Из этой усадьбы после социалистической революции в музей поступило множество произведений искусства, в том числе представленные портреты.
Буквально вторит доле Делянова офорт Игоря Валиулина «Любовь и воин», иллюстрация к «Любовным стихотворениям» Овидия.
Косоворотка и страда
Другая эпоха, другие костюмы и цели и несравненно более высокое художественное мастерство – «Автопортрет» и «Портрет жены» кисти Афанасия Куликова, выполненные в 20-х годах прошлого века. Уроженец Малоярославецкого района, выходец из бедной крестьянской семьи стал художником-универсалом. Он ярко проявил себя в живописи, графике, иллюстрациях, театре как монументалист. Жена Ксения была с ним из одного села, и дружили они с детства.
Портрет «Татлин. Человек в перчатке» кисти Виталия Иванова лаконичен, как плакат, говорит языком авангарда об одном из его создателей. «Спортсменка в красной шапке» — знаменитая работа Владимира Любимова, героя Великой Отечественной, оставившего показательные портреты Циолковского.
Гимн жизни – работа Владимира Павликова 1972 года «Агроном женится». Закончилась страда, закрома полны. Светит первый снег, солнце горит на трубах сельского духового оркестра, полных щёчках невесты. Сени нового дома сияют медовым тёсом. Всё свежо, крепко, добротно – фигуры и лица, крыши и автомобили.
Бюст Патриса Лумумбы работы Нины Татарниковой соседствует с портретом Иноки Хиттиораччи кисти Сергея Золотарёва. Интернационализм был не словом, а делом. СССР развивающимся странам – технологии, они нам – бартером тропические фрукты, кофе, чай… Тут не «толерантность» главенствовала, а естественное родство трудящихся.
«Сад земных наслаждений»
Портреты Юрия Абрамова показывают мужчину и женщину бьющимися над загадкой бытия. Тут как у Достоевского. «Ну, вот, я наелся. А что же дальше?» В чём смысл коловращения жизни? Для любви родится человек, говорит работа Вячеслава Загонека «Волхов. Соловьи поют». Кипень цветущих садов, родное село, тихий вечер после пота майской работы.
Надежда Цикулина в двойном портрете «Мои родители» показала интеллигентов, сохранивших тонкость чувств, в горниле испытаний войны. «Вечерняя мелодия» Галины Макавеевой дарит покой и гармонию. «Сирень цветёт», парочки собираются в парке, и парень с большим букетом, видно, заждался девушку на линогравюре 1963 года работы Инги Шкрубер.
Литография «Весенняя ночь» из серии «Подмосковье» Ирины Воробьёвой тоже пахнет цветами, теплом нагретого за день пруда и жёлтой луной.
Вот «Портрет молодого врача» Станислава Сизова. Модные очки под рог, большие руки, влажные глаза. Как спасти? Как не допустить больше то страдание, что видел сейчас? Сам художник – врач, работал рентгенологом в Калужской областной больнице.
Картины – не документ? А может, самое верное свидетельство времени? На них видно, в чём люди искали и находили счастье, во что верили. «Жди меня не с нетерпением, а с терпением», — писал один из лучших портретистов всех времён и народов, Валентин Серов, жене. Нежность, терпение, прощение – какая без них любовь?
До 18 января вы успеете погулять по ленте времени, проложенной искусством в саду любви.
Екатерина Соловьёва, Маргарита Разумихина/Калуга Сегодня