К 15-летию со дня смерти поэтессы – обозреватель «Абзаца» Игорь Караулов.
Белла Ахмадулина встречает нас в Тарусе на высоком берегу Оки. Рядом Марина Цветаева и Константин Паустовский с его собакой. Хорошее место для памятника, живописный вид. Но осталось ли за Ахмадулиной столь же почетное место в русской поэзии в наши дни спустя полтора десятилетия после ее смерти?
Много лет тому назад, когда я был в седьмом классе, я решил познакомиться с современными поэтами и изучил то, что было в школьной библиотеке. Мне попались эстрадные звезды тех лет. Евтушенко меня в восторг не привел, от Вознесенского меня вообще затошнило, а вот Ахмадулина... Это, пожалуй, было неплохо. По крайней мере, красиво.
Чуть позже у меня появилась пластинка с записью авторского чтения – звучащие стихи тогда, в начале 80-х, было проще достать, чем напечатанные на бумаге. Голос Ахмадулиной мне тоже понравился, и это неудивительно: он нравился многим, он покорял залы и стадионы. Тогда я еще не знал, что Ия Саввина, озвучивая Пятачка в мультфильме, копировала голос и интонации Ахмадулиной.
Сегодня, целую вечность спустя, я сохраняю уважение к стихам Беллы Ахатовны. Да, жеманность и театральность словесного жеста не способствуют доверию к ним, в них нет трагедии «на разрыв аорты», они порой утомительно многословны, но как же гармонично автор складывает слова! И по-прежнему восхищают изобретательные рифмы – те самые, из-за которых в поэтессу влюбился Евгений Евтушенко, ее первый неудачный супруг. В общем, у Ахмадулиной есть чему поучиться.
Но дело не только в стихах. Ахмадулину сложно сравнивать с ровесницами, такими как Новелла Матвеева или Юнна Мориц. Как поэты они как минимум не слабее, но они просто поэты, а она больше чем поэт. Она – миф.
Миф начинается с происхождения героя, и здесь можно вспомнить о том, как гордилась Ахмадулина своим родством с революционером Александром Стопани, ведь благодаря этому в ней, татарско-русской москвичке, текла и итальянская кровь. Простой подсчет, однако, показывает, что крови этой в поэтессе было не более 1/16.
На самом деле важнее было то, что Стопани, в память о котором в Москве был назван переулок, входил в советскую элиту. То же можно сказать и о родителях Беллы. Ее отец успешно делал партийную карьеру и дослужился до главного кадровика советской таможни, мать имела звание майора КГБ.
Может быть, этим объясняется то, как вольно себя чувствовала Белла Ахатовна в советской действительности. Она постоянно фрондировала, но ей ничего за это не было. В 1959 году написала письмо в защиту Пастернака и якобы была исключена из Литинститута, но тут же восстановлена, не потеряв ни года. Водилась с диссидентами и жила в писательском доме на станции метро «Аэропорт». Вступилась за академика Сахарова, участвовала в скандальном альманахе «Метрополь», но продолжала издаваться большими тиражами в советских издательствах.
В одном из лучших стихотворений Ахмадулиной есть очень откровенные строки: «За Мандельштама и Марину я отогреюсь и поем». В самом деле, она и ее товарищи-шестидесятники неплохо покушали и за тех замученных предыдущей эпохой гигантов, на плечах которых они стояли, и за своих современников, которым не повезло пройти сквозь цензурное сито.
Ахмадулина была иконой стиля 60-х и одним из самых ярких лиц советской творческой элиты, которая была крепко сцеплена воедино бесчисленными профессиональными, бытовыми и личными связями. Из среды советских «живых классиков» помимо Евтушенко были и два других мужа Беллы – Юрий Нагибин и Борис Мессерер. Эта элита кормилась у власти с руки, ненавидела эту власть, считала себя незаменимой, не знала и не хотела знать жизни простого народа, всех этих очередей и колбасных электричек и свободно шастала за границу, живя «одной ногой тут, другой там».
Вот вы спрашиваете, почему так ведет себя Алла Пугачева. А она ведь советским творцам подражала, очень хотела войти в их круг – и в самом деле кое-что усвоила. Так что Ахмадулину можно считать прото-Пугачевой. Кстати, Алла Борисовна спела песню на ахмадулинские стихи в «Иронии судьбы».
Была ли Белла Ахатовна лучше этой среды? Пожалуй, да. В конце концов, женщине с репутацией самой красивой поэтессы своего времени было простительно многое.
К ее чести, она, в отличие от Евтушенко, не чередовала фрондерские выпады с сочинением поэм на ленинскую тему или газетных фельетонов об израильской военщине. Она не отступала от служения чистой лирике. На ее стихи не писали бодрых песен для концертов на День милиции – писали нежные романсы для фильмов, любимых интеллигенцией.
Сегодня эти стихи остаются милым воспоминанием об уютном, убаюкивающем времени, когда все трагедии случались понарошку и все ошибки были исправимы. А значит, они тоже кому-то и когда-то бывают нужны, ведь поэзия помимо прочих своих задач должна утешать.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.