Валерий Подмаско
Для всех древнегреческих социумов была характерна политическая и религиозная замкнутость. Политическая замкнутость проявлялась в том, что инородец или иногородний не мог стать гражданином греческого полиса. Это правило нарушалось очень редко и по очень веским поводам. Гражданские общины Древней Греции всегда и везде были этнически однородны. Они были либо ионийскими, либо эолийскими, либо дорийскими и т.д.
С замкнутостью религиозных культов дела обстояли не так прямолинейно, но религиозная замкнутость и изолированность от инородцев, несомненно, была неотъемлемой характеристикой и родоплеменного, и полисного строя Древней Греции. В условиях родоплеменной организации существовала этническая и племенная замкнутость религиозных культов. В условиях полисной организации существовала полисная замкнутость. Однако этническая замкнутость религиозных культов продолжала свое существование и в условиях полисного строя.
Следствием этно-племенной и полисной замкнутости религиозных культов была союзная замкнутость. По всей Древней Греции образовывались союзы племен и союзы полисов. Как правило, союзы племен и даже союзы полисов были моноэтничными и очень часто объединяли конкретный этнос в его полном составе: все его племена или все его полисы. Общесоюзные культы тоже были изолированы от инородцев и иногородних так же, как и этно-племенные или полисные религиозные культы. В классический период возникают полиэтничные союзы полисов, а затем и полиэтничные союзы племен. Это привело к ослаблению замкнутости общесоюзных религиозных культов, но не ликвидировало ее совсем.
Религия древних греков: ипостаси
Все мы со школьной скамьи знаем, что древние греки верили в одних и тех же богов, и что в Древней Греции существовали общегреческие святилища. Да, все греки верили в Зевса, Гею, Аполлона, Ареста, Гефеста, Посейдона, Афину, Афродиту и других великих олимпийских богов. Однако древнегреческий пантеон не был таким, как нам это преподносили в школе. Древние греки не поклонялись просто Зевсу или Афине. Они поклонялись Зевсу и Афине, «обитающим» в конкретных святилищах и храмах, т.к. все религиозные культы Античности были привязаны к конкретным святилищам и храмам. Экстерриториальных культов не существовало. Для отправления культа нужен был хотя бы освященный алтарь. Каждый культ был обязательно связан с местной «ипостасью» (гр. «ὑπόστασις»), т.е. «сущностью» того или иного бога, и уже в силу этого каждый культ был неповторим. Но у одних ипостасей могло быть только одно святилище, у других могли быть десятки и даже сотни святилищ по всей Греции и по всем берегам Средиземного и Черного морей. При этом каждое святилище и каждый культ особо популярных ипостасей могли чем-то отличаться от себе подобных святилищ и культов.
Ипостаси олимпийских богов обозначались указаниями либо на место поклонения, например: «Зевс Олимпийский» (Олимпия, Элида), «Зевс Додонский» (Додона, Эпир), он же – «Зевс Найос» («Зевс-владыка), «Зевс Ликейский» (горный хребет Ликеон, Аркадия), «Зевс Идейский» (горы Иды, Крит и Троада), «Зевс Кассий» (гора Кассий, Сирия), «Зевс Лабрандей» (Лабранда в Карии, Малая Азия), либо эпитетами или эпиклесами (гр. «ἐπίκλησις» – «прозвище, наименование»), например: «Зевс Полией» или «Полиарх» («Зевс Градозащитник»), «Зевс Геркей» («Зевс Оградный», защитник оград, хранитель домашнего очага и семьи), «Зевс Фратрий» («Зевс Покровитель фратрий), «Зевс Ктесий» («Зевс Имущественный», защитник семейного благосостояния и запасов), «Зевс Булей» («Зевс Советский», покровитель народных собраний и советов), «Зевс Агетор» («Зевс Предводитель», покровитель царской власти и военных походов), «Зевс Омбрий» («Зевс Дождевой», дарующий дождь и плодородие), «Зевс Катайбат» («Зевс Громовержец»), «Зевс Апомий» («Зевс Отгоняющий мух») и т.д.
Не меньше ипостасей было и у Афины, очень популярной богини. Вот, например, ее «географические» ипостаси: «Афина Суния» (мыс Сунион, Аттика), «Афина Линдия» (город Линдос, Родос), «Афина Илиас» (Илион/Троя, Малая Азия), «Афина Скирада» или «Афина Скира» (Скирон – местность на дороге из Афин в Элевсин, Аттика), «Афина Итония» (Итон, Фессалия), «Афина Беотия» (Алалкоменай, Беотия) и т.д. Ипостасей с эпитетами у Афины тоже было достаточно: «Афина Полиас» («Афина Градозащитница»), «Афина Полиухос» («Афина, держащая город»), «Афина Промахос» («Афина Воительница»), «Афина Пронойя» («Афина Провидящая»), «Афина Паллада» («Афина Мудрая», взявшая себе имя случайно убитой ею нимфы-воительницы Паллады), «Афина Парфенос» («Афина Дева»), «Афина Эргана» («Афина Пряха» или «Афина Труженица»), «Афина Гигиея» («Афина Целительница»), «Афина Сотейра» («Афина Спасительница»), «Афина Ника» («Афина-победа», первоначально Ника была самостоятельным божеством), «Афина Глаукопис» («Афина Совоокая» или «Светлоокая», т.е. провидица) и т.д.
Ипостаси одного и того же бога или богини часто так сильно отличались друг от друга, что скорее являлись разными божествами, нежели сущностями одного и того же божества. У них были разные атрибуты, разные символы и даже своя мифология. Что интересно, святилища и храмы разных ипостасей олимпийского бога с их особым культом могли находиться рядом, и древних греков это нисколько не смущало. Например, в Олимпии помимо колоссального храма Зевсу Олимпийскому, существовали и довольно скромные святилища других его ипостасей: Зевса Горайоса (Зевса клятвенного; особый алтарь перед храмом Зевса Олимпийского), Зевса Катайбата (Зевса-громовержца; огороженное место удара молнии), Зевса Геркея (Зевса-оградного; святилища находились в административных зданиях Олимпии, а алтари – практически в каждом доме), Зевса Лабрадея или Лабрадейского (ипостась Зевса, видимо, занесенная из Малой Азии; святилище состояло из алтаря или вотивной статуи).
В Афинах только на Акрополе, помимо знаменитого храма Афины Парфенос (Афины-девы), существовало шесть святилищ и храмов других ипостасей богини: Афины Полиас (Афины Градозащитницы; храм – Эрехтейон), Афины Промахос (Афины Воительницы; огромная вотивная статуя между Пропилеями и Парфеноном), Афины Нике (Афины Победы; храм Ники Аптерос, т.е. Бескрылой Победы); Афины Эрганы (Афины Труженицы; храм или только алтарь), Афины Глаукопис (Афины Совоокой; теменос, т.е. священный участок с жертвенником на северной стороне Акрополя, где, согласно легенде, обитали совы Афины), Афины Гигиеи (Афины Целительницы; алтарь или статуя у входа в Пропилеи).
Популярные ипостаси олимпийских богов получали новые святилища и храмы в разных частых Греции. Например, храмы Зевсу Олимпийскому находились в Афинах (Олимпийон – крупнейший храм в Греции, строился почти 700 лет), Акраганте (Сицилия), Пергаме (Мизия, Малая Азия), Дионе рядом с Олимпом (Пирея, Македония), Кизике (Мизия, Малая Азия), Стратосе (Акарнания) и пр. Храмы Афины Полиас (Афины Градозащитницы) находились на акрополях многих древнегреческих городов. Такие храмы были центрами полисного культа в Эрифрах (Малая Азия), здесь находился один из самых знаменитых храмов Афины Полиас за пределами Афин, в Приене (Малая Азия), Гортине (Крит), а также и в других городах Древней Греции, где Афина Полиса была наделена другими эпитетами: «Афина Халкиойкос» («Афина Меднодомная», она же «Афина Полиуха», т.е. «Защитница города») в Спарте, «Афина Алеа» («Афина Защищающая» или «Оберегающая») в Аркадии (Пелопоннес), «Афина Линдия» в городе Линд (Родос) и пр. Как вы понимаете, подобные примеры можно продолжать для всего древнегреческого пантеона.
Афродита Каллипига
Огромное количество ипостасей было у Афродиты, что и понятно. Я не буду приводить имена (эпиклесы) всех известных мне ипостасей богини любви, назову только одну – самую курьезную: «Афродита Каллипига», т.е. «Афродита Прекраснозадая». Известно одно святилище Афродиты Каллипиги. Оно находилось в Сицилии недалеко от Сиракуз. Вероятно, еще одно святилище (или даже храм) существовало в Неаполе (тоже греческой колонии). Там стояла знаменитая мраморная статуя Афродиты Каллипиги, которая изображала богиню в легком, полупрозрачном хитоне. Богиня, оглядываясь через плечо, слегка приподнимала хитон, глядя на свои обнаженные ягодицы. Этот провокационный жест имел у греков специальное название – «анасирма» (гр. «ἀνάσυρμα» – приблизительно «задирание подола»). Римская копия этой статуи сегодня хранится в Национальном археологическом музее Неаполя.
Кстати, эпитет (эпиклеса) «Каллипига» был и у Афины. Однако это было народное, неофициальное, прозвище великой богини. Ипостаси «Афина Каллипига» никогда официально не существовало, соответственно, не было и посвященных ей святилищ и храмов. Хотя появление у Афины (!) прозвища «Каллипига», видимо, говорит о том, что почитатели мудрой воительницы и девственницы хотели видеть в ней еще и сексапильную красавицу.
Религия древних греков: слияние богов
Когда греки пришли на свою новую родину, они нашли там множество древних святилищ и храмов пеласгов и других народов, населявших тогда Балканы, острова Эгейского моря и Малую Азию. Они были посвящены неизвестным божествам, но греки начали поклоняться им, чтобы не возникало дополнительных проблем. Ярким примером тому служит догреческий культ кабиров – очень древних загадочных божеств. Святилища и храмы кабиров существовали, в основном, на островах Эгейского моря: на Самофракии, на Лемносе, Имбросе и Делосе. Кроме этого, святилища кабиров существовали в Фивах (Беотия), а также в Малой Азии – в Пергаме и Кабирах (!). Город Кабиры позднее был переименован в Севастополь Понтийский (город находился на южном берегу Черного моря).
В какой-то момент греки начинали отождествлять местных догреческих божеств со своими «профильными» олимпийскими богами, которые со временем сливались с божествами-аборигенами. Так возникли новые ипостаси греческих олимпийских богов, причем, догреческие божества не растворялись в них бесследно. Их атрибуты, эпитеты, их иногда пугающие церемонии, обряды, их жреческие коллегии и даже мифология переходили к новым ипостасям олимпийских богов, а их имена часто становились вторыми именами новых ипостасей олимпийских богов, например: «Зевс-Сабазий» (слияние Зевса и фракийского бога Сабазия), «Зевс-Гелиос» (слияние Зевса с титанидом Гелиосом, которому поклонялись на Родосе), «Артемида-Бендида» (слияние Артемиды и фракийской богини-охотницы Бендиды), «Аполлон-Гилат» (слияние Аполлона с кипрским богом лесов и охоты Гилатом), «Аполлон-Карней» (дорийское слияние Аполлона с критским богом-покровителем стад Карнеем) и т.д.
Часто имя догреческого божества полностью забывалось, но память о слиянии угадывалась по инородным (негреческим) атрибутам и признакам. Так было с Зевсом Додонским, или Найосом (слияние с пеласгийским богом Дийем), «Зевсом Лабрандеем» (слияние с карийским божеством в городе Лабранда в Карии, Малая Азия), «Зевсом Панамаром» (слияние с карийским божеством, Панамарское святилище, Кария), «Зевсом Ликейским» (слияние с пеласгийским божеством, горный хребет Ликейон, Аркадия, Пелопоннес), «Артемидой Эфесской» (слияние с Великой Матерью – Кибелой, Эфес, Малая Азия), «Аполлоном Сминфеем» (слияние с местным божеством, Троада, Малая Азия), «Афродитой Уранией» («Афродитой Небесной», слияние с финикийской богиней Астартой, Коринф, Кипр), «Афродитой Акрайей» («Афродита Вершинная», слияние с восточными богинями, Кипр) и т.д.
Религия древних греков: покровительство богов
У греков, как и у всех древних народов, каждый социум имел своего божественного покровителя. Это могли быть ипостаси «чистокровных» олимпийских богов или эллинизированных догреческих божеств. Это могли быть «двойные» ипостаси олимпийских богов и местных догреческих божеств. Свои божественные покровители были у греческих этносов, племен (фил), фратрий, родов и даже отдельных семей. И тут царило непредсказуемое разнообразие. Причем, в силу замкнутости религиозных культов, история не сохранила даже имен большинства этих богов и божеств. Иногда боги-покровители отдельных родов и даже семей приобретали общеплеменное или общесоюзное (союза племен) значение. В этом случае «зона доступа» к их культам расширялась, и мы даже кое-что знаем о некоторых племенных божественных покровителях.
С появлением городов-государств каждый полис тоже получал своего бога-покровителя. Часто покровителями полисов становились местные ипостаси олимпийских богов, но ими могли быть и боги-покровители греческих племен (фил). Если на территории города уже существовало древнее святилище, то бог или божество, которому оно было посвящено, становился покровителем полиса. Если древнего святилища не было ни в городе, ни рядом с ним, горожане, избрав себе бога-покровителя, создавали ему городское святилище, как правило, в верхнем городе, т.е. на акрополе.
Важно, что поклонение покровителю этноса, племени, рода, семьи и полиса рассматривалось древними греками как важнейший долг каждого человека. Если греки перебирались за море и основывали там колонию, то они воспроизводили на новой родине культы своих богов-покровителей. При этом они всегда поддерживали связь со святилищами и храмами на своей исторической родине. Отказ от поклонения богам-покровителям рассматривался как предательство и приводил к изгнанию отступника из семьи, рода и племени, а следовательно – из родного дома, родной деревни или города. Изгой уже никогда больше не допускался в святилища и храмы полиса.
Полисный патриотизм был неразрывно связан с почитанием полисного бога-покровителя. Если иногородний или инородец получал гражданство в не родном ему городе, что было крайне редко, он обязательно начинал вместе со всеми гражданами этого города поклоняться его богу-покровителю. Иного и быть не могло. В этой неразрывной связи гражданства и поклонения богу-покровителю полиса содержится ответ на вопрос: почему иудеи диаспоры не получали и не могли получить гражданства тех полисов, в которых они проживали часто многими поколениями. Иудеи верили только в своего бога, которому они и поклонялись, категорически отказываясь от поклонения другим богам. Если этническую инородность еще можно было как-то обойти, то иноверность обойти было невозможно.
Таким образом, так называемая «древнегреческая политеистическая религия» никогда не была всеобщей и открытой. Иллюзия всеобщности и открытости древнегреческой религии возникает при знакомстве только с общегреческими святилищами, вроде Дельф или Олимпии. На уровне греческого этноса, полиса, племени и рода царила строгая, освященная традицией замкнутость. Древнегреческая религия представляла собой скорее совокупность родственных религиозных культов, каждый из которых конечно же обладал какой-то степенью универсальности, но только какой-то.
Древний грек мог верить в существование олимпийских богов, но при этом он фактически мог поклоняться только местной ипостаси Афины или Артемиды и конечно же божествам-покровителям своей филы, фратрии, рода и семьи. Со временем местные ипостаси олимпийских богов оказались вне конкуренции, и культ родоплеменных божков утратил религиозную актуальность и авторитет, превратившись в дань древней традиции. Разрушение родоплеменной организации древнегреческого общества и ее замена на полисную организацию не устранило этнической замкнутости древнегреческих религиозных культов. Просто изменились формы этой замкнутости: племенную замкнутость сменила полисная замкнутость, которая, однако, не отменила неистребимую этническую замкнутость древнегреческих религиозных культов.
Чтобы у читателя не сложилось впечатления о том, что только древние греки были ксенофобами и ненавидели «мультикультурное общество», должен отметить, что всё уже сказанное и все, что еще будет сказано мною об этнической замкнутости древнегреческих религиозных культов, совершенно справедливо и в отношении финикийцев (и карфагенян), и в отношении римлян, и в отношении иудеев, и вообще в отношении всех народов и всех религиозных культов Античности.
Замкнутость общегреческих религиозных культов
Общегреческие религиозные культы, на самом деле, тоже были замкнуты. К ним допускали всех греков (эллинов), но негреков к ним допускали не всегда и не везде. Ярким примером строгой замкнутости служили Элевсинские мистерии (святилище Элевсинион, город Элевсин, Аттика), посвященные Деметре и Персефоне (царице подземного царства мертвых).
Афинская аристократия и полисные власти Афин детально и строго регулировали проведение мистерий, не допуская к их отправлению посторонних. К Элевсинским мистериям допускались только греки. Варварам (персам, финикийцам, египтянам) вход был категорически запрещен. Не допускались к мистериям и греки, если они осквернили себя убийством. Нарушение этих правил каралось смертью. Известны случаи, когда случайно забредших в святилище чужеземцев казнили. Царь Македонии Филипп II, еще не будучи общегреческим лидером, не был допущен к мистериям. Позднее к ним начали допускать афинских метеков, но только с особого разрешения и за плату. Понятно, что их никогда не допускали к управлению элевсинским культом. За участие в мистериях платили и афиняне, но за несостоятельных граждан платил полис. Метек не мог рассчитывать на такую помощь города. Справедливости ради следует сказать, что плата за участие в мистериях не была чрезмерной, и она была необходима для содержания святилищ в Аграх (место малых подготовительных мистерий) и в самом Элевсине (место Великих мистерий). Затем к участию в мистериях начали допускать римлян, которых признали то ли эллинами, то ли достаточно эллинизированными, а в отношении всех остальных паломников стали требовать просто знание греческого языка.
Завершая рассказ об Элевсинских мистериях, должен отметить, что они, будучи признанным общегреческим культом, полностью контролировались афинской аристократией и афинскими полисными властями, и Афины никогда не допустили бы управления мистериями какой-то амфиктионией. Так что Элевсинские мистерии сочетали общегреческое значение и авторитет с фактическим статусом локального полисного культа.
Другим великим общегреческим религиозным центром было святилище Зевса Олимпийского (Элида, Пелопоннес). В Олимпии варвары в качестве паломников и зрителей могли посещать святилище и храм Зевса, а также Олимпийские игры. Истории известны случаи, когда знатные персы, лидийцы (например, царь Крез) и прочие негреки посещали Игры и отправляли в Олимпию свои дары. Однако к участию в Олимпийских играх допускались только свободнорожденные греки. Это было строгое правило, и каждый потенциальный участник должен был доказать свое греческое происхождение. Я уже рассказывал о том, как в V веке до н.э. в участии в Играх было отказано македонскому царю Александру I Филэллину («Любящий греков»), потому что греки не считали македонцев полноценными греками. Однако Александр Филэллин сумел доказать свое происхождение от аргосских царей, которые якобы происходили от самого Геракла, и его допустили к соревнованиям.
Олимпийское святилище находилось под управлением, но не полисных властей, а властей Элейского союза, которые находились не в Олимпии, а в столице Союза – в городе Элис. Соответственно, культ Зевса Олимпийского и Олимпийские игры находились под контролем всей элейской аристократии, которая ревниво оберегала свое право управлять очень авторитетным общегреческим святилищем. Экономические интересы элейской знати и Элейского союза, в целом, исключали полную изоляцию Святилища от иногородних, инородцев и варваров.
Дельфы (Фокида, Центральная Греция) были, пожалуй, самым известным и самым востребованным религиозным центром Древней Греции и всего Средиземноморья. Величие и чрезвычайная популярность Дельфийского святилища и его оракула тоже исключала жесткую замкнутость его культа. Поэтому Дельфийское святилище было более космополитичным и открытым, чем Олимпия. Причина открытости, в частности, кроется в том, что в Дельфийском святилище находился «Омфал» (гр. «ὀμφαλός) т.е. «Пуп Земли» или «Пуп Мира» (лат. «umbilicus mundi»). Дельфы, таким образом, были центром Земли и Мира не только для греков, но и для других народов Ойкумены. Соответственно, Дельфийское святилище не могло быть культовым центром только греков. Представителей других народов, даже варваров, греки были просто обязаны допускать к центру Земли и Мира.
Всех желающих допускали не только в Святилище, но и к Дельфийскому оракулу. Другого, очевидно, и не могло быть, ведь он, помимо всего прочего, был ключевым источником дохода и влияния Святилища. Прямым доказательством открытости Дельфийского святилища и оракула были многочисленные сокровищницы для даров негреческих государств, построенные в священных границах. Тем не менее, как и в Олимпии, негреки не могли участвовать в спортивных состязаниях (агонах) Пифийских игр. Есть сведения, что негреков допускали только к участию в музыкальных и художественных конкурсах. Как видите, священные спортивные состязания, проводимые в их святилищах, были последним бастионом этнической изолированности.
Этническая замкнутость ионийских религиозных культов
В архаичный период этническая замкнутость древнегреческих религиозных культов проявлялась в недопущении инородцев в сакральные пространства и к участию в культовых действиях – индивидуальных и коллективных. Особенно долго этническая замкнутость сохранялась в главных святилищах и храмах этнических союзов греческих полисов – ионийских, эолийских и дорийских т.д.
Ярким примером этнической замкнутости ионийских религиозных культов был остров Делос, который считался священным для всех ионийцев, т.к. был местом рождения двух «истинно ионийских» божеств – Аполлона и Артемиды. Миф об их рождении был краеугольным камнем самоидентификации ионийцев. Фукидид (III.104), описывая знаменитые Делосские игры (Делии), прямо указывает, что в древности ионийцы съезжались на праздник с Аттики и островов Эгейского моря. Делосским святилищем Аполлона управляла Делосская амфиктиония – религиозный союз ионийских полисов Аттики, островов Эгейского моря и Азиатской Ионии. В архаический период остров Делос вообще был закрыт для неионийцев, само появление которых могло осквернить не только святилище, но и остров в целом. Кстати, остров считался настолько священным, что на нем в целях поддержания ритуальной чистоты было запрещено рождаться и умирать. Кстати, в VI веке до н.э. известный афинский тиран Писистрат провел церемонию частичного сакрального очищения острова, удалив все захоронения в радиусе видимости из Храма Аполлона. Это, кстати, был первый шаг афинян к установлению своего контроля над Делосским святилищем. Если Делосское святилище старались защитить от осквернения даже со стороны умерших ионийцев, которые были похоронены на острове согласно всем религиозным правилам, то что и говорить о живых инородцах – дорийцах, эолийцах и тем более варварах? Неудивительно, что этническая замкнутость Делосского святилища очень долго была священным законом, который соблюдался неукоснительно и жестко.
Вы уже знаете, в Азиатской Ионии существовало Ионийское двенадцатиградие – союз 12-ти ионийских полисов Малой Азии. Главным религиозным центром Союза было Святилище Посейдона Геликония (Панионий) на мысе Микале (Малая Азия), которое я уже упоминал. В отличие от общеионийского Делосского святилища, святилище Посейдона Геликония было главным религиозным центром только азиатских ионийцев. В нем ежегодно проводилось собрание союзников и общеионийский праздник – Панионий. Между тем, Святилищем управляла специально созданная амфиктиония, которая, однако, была теснейшим образом связана с Союзом 12-ти городов Азиатской Ионии.
Согласно Геродоту (I.148), доступ в Святилище был строго запрещен для всех неионийцев. Более того, даже не все ионийцы могли участвовать в церемониях и обрядах, проводившихся в Святилище. Жители города Смирны, принятые в Союз позже остальных, считались неполноценными членами Союза, и их участие в культе Посейдона ограничивалось. Но если бы на празднике Панионий появился дориец, его бы встретили не просто как иноземца и инородца, а как врага, намерившегося осквернить главную святыню всей Азиатской Ионии.
Этническая замкнутость эолийских религиозных культов
Свое двенадцатиградие было и в Азиатской Эолии (Троада, Мисия, Лидия и острова Лесбос и Тенедос). Этот Эолийский союз полисов имел свой религиозный центр – святилище Аполлона в городе Гринейоне (Гринейум), который находился на берегу Элейского залива. Согласно все тому же Геродоту («История», I.149), эолийцы не пускали в свое главное Святилище представителей других древнегреческих этносов и тем более местных негреческих этносов. Детали нам не известны, но логика эолийцев была той же: место общесоюзных собраний и жертвоприношений предназначалось исключительно для «своих» и оберегалось от осквернения инородцами.
Беотийский союз был одним из сильнейших «этнических» союзов Древней Греции. Беоты (беотийцы) были эолийцами. Их Союз был федеративным политическим образованием, одной из важнейших функций которого было противостояние ионийским Афинам и дорийской Спарте. Главным религиозным центром Союза было Святилище Афины Итонии в Коронее. Здесь и проходили собрания представителей Союза и общебеотийские праздники. Изолированность культа Афины Итонии скорее носила не сугубо этнический, а политический антиафинский и антиспартанский характер. Но в целом логика замкнутости культа для инородцев действовала и здесь.
Этническая замкнутость дорийских религиозных культов вне Пелопоннеса
Дорийцы создали свои этнические союзы полисов в Греческой и в Азиатской Дориде. Здесь ограничения для инородцев были не просто распространены, а являлись краеугольным камнем существования дорийцев в отрыве от главного дорийского центра – Пелопоннеса. Эти союзы были, по сути, «клубами по этническому признаку», созданными для совместного отправления своих дорийских культов.
Четыре дорийских полиса в Греческой Дориде образовали союз, главным религиозным центром которого было святилище Аполлона Дорийского, располагавшееся то ли в местечке под названием Лилайя, то ли в городе Эриней. Доступ к ключевым обрядам, церемониям и собраниям, проводившимся здесь, был открыт только для граждан городов, входивших в Союз. Появление здесь ионийца, ахейца или эолийца во время проведения культовых действий было бы воспринято всеми как кощунство.
В Азиатской Дориде существовало шестиградие (Гексаполь), которое затем превратилось в пятиградие. Этот союз тоже являлся хрестоматийным примером этнической и религиозной замкнутости. Его религиозным центром было Святилище Аполлона Триопийского, которое располагалось на мысе Триопион (город Триопий) недалеко от острова и города Кос. Инородцы (недорийцы) не допускались к священнодействиям в этом Святилище, само появление которого было вызвано необходимостью сохранения племенной идентичности дорийцев в ионийском и карийском окружении. Инородцев не допускали не только к алтарю Святилища и к общей ритуальной трапезе, но и к участию в религиозных праздниках и даже к Триопийским играм.
Этническая замкнутость фокейских религиозных культов
В Фокиде существовал Союз 22 полисов – Фокидское 22-градие, которое было политическим союзом, основанном на этнической и религиозной общности фокейцев. Совет Союза собирался в Святилище Афины Давлидии. Там же проводился общефокейский праздник – Фокикон. Античные источники в качестве еще одного союзного религиозного центра указывают Святилище Афины Кранейской в Элатее, а также Святилище Афины Пронойи в Дельфах. Эти святилища были центрами фокейской идентичности и ревностно оберегались от инородного осквернения. Причем фокейская идентичность целиком строилась на многовековом противостоянии эолийцам – фессалийцам на севере и беотийцам на востоке.
Главная проблема фокейцев была в том, что на их территории находилось Святилище Аполлона Дельфийского – величайшее общегреческое святилище, которым управляла общегреческая амфиктиония. В этой амфиктионии доминировали дорийцы (спартанцы) и отчасти фессалийцы. Фокейцы всегда считали Дельфы своей святыней и боролись за установление над ним своего религиозного и политического контроля. Эта претензия превращала спартанцев и фессалийцев в экзистенциальных врагов фокейцев. Однако сами фокейцы и не помышляли о том, чтобы закрыть Святилище для чужаков. Они не сделали этого, даже когда захватили Святилище в ходе Третьей Священной войны (356–346 гг. до н.э.), понимая, что этим они настроят против себя всех греков.
Этническая замкнутость религиозных культов Этолии и Акарнании
Союзы западногреческих полисов были близки к архаической этно-племенной модели. Известно два наиболее крупных западногреческих союза – это Этолийский и Акарнанский союзы. У каждого из них, естественно, был свой религиозный центр: Святилище Аполлона в Ферме (позже в Калидоне) у Эолийского союза и Святилище Аполлона Актия (Актиосского) у мыса Актий на берегу Амбракийского залива у Акарнанского союза.
«Дикие» горцы Этолии и Акарнании не подпускали иноземцев к своим союзным культам даже на «пушечный выстрел». В эллинистический период, когда Этолийский союз стал могущественной силой и начал принимать в свой состав неэтолийские полисы, полноправными членами Союза по-прежнему оставались только этолийские полисы. Так что Этолийский и Акарнанский союзы – это наиболее яркий пример этно-племенной замкнутости надполисных политических образований, которая лишь в эпоху эллинизма начала смягчаться.
Этническая замкнутость религиозных культов в Афинах
Главной общеионийской святыней Афин был храм Аполлона Патрооса (Отеческого или Отцовского) на Агоре – главной площади Древних Афин. Подчеркну: это был храм не какой-то ионийской амфиктионии. Это был афинский полисный храм, но в нем почитали Аполлона как прародителя ионийских племен, к которым принадлежали и афиняне. Согласно легенде, ионийцы происходили от Иона, сына Аполлона. Соответственно, афинский полисный храм Аполлона Патрооса был центром не полисной, а ионийской идентичности афинян. Вот такая особенность.
Понятно, что участие в жертвоприношении Аполлону – богу-покровителю ионийского этноса, например, дорийца-спартанца или эолийца-фиванца было бы кощунством. И не удивительно, что инородцев не подпускали к культу и Аполлона Патрооса, и Аполлона Делосского. Однако уже в классический период их свободно пускали в храмы ионийского Аполлона. Правильнее сказать, что в храм Аполлона Патрооса и Аполлона Делосского мог войти всякий, но участвовать в отправлении культа могли только ионийцы, а все жреческие должности, естественно, принадлежали только афинской аристократии.
Полисная замкнутость религиозных культов в Афинах
Самой известной демонстрацией одновременно этнической и полисной замкнутости религиозных культов Афин является случай, описанный Геродотом в 5-ой книге «Истории». Примерно в 510 году до н.э. во время спартанской интервенции в Аттике спартанский царь Клеомен I Эврисфенид (из династии Агиадов) посетил Афины. Поднявшись на Акрополь, он решил войти в храм Афины Полиас (Афины-градозащитницы). Однако жрица храма преградила ему путь, указав, что дорийцам вход в храм воспрещён. Клеомен сказал: «Женщина! Я не дориец, а ахеец» (Her. V. 72). Для нас в данном случае интересно то, что могущественный спартанский царь не мог позволить себе проигнорировать запрет жрицы, не пустившей его в храм Афины. Ему пришлось обращаться к мифическому прошлому своего рода, который якобы был ахейским, потому что восходил к Гераклу, который был ахейцем (а кем же еще?). Описанное действие происходило у входа в старейший храм Акрополя – храм Афины Полиас, который когда-то находился на месте Эрехтейона, расположенного к северу от Парфенона. При Клеомене I ни Эрехтейона, ни Парфенона еще не было. Афина Полиас – это Афина Покровительница города. Понятно, что ее храм – это полисная святыня Афин. А так как афиняне были ионийцами, дорийцев и, видимо, эолийцев, в храм не пускали.
Запрет на вход инородцев и иногородних в полисные святилища и храмы Афин полностью уходит в прошлое после того, как в Делосский (Афинский) морской союз начинают принимать не только ионийцев, но и эолийцев и даже дорийцев. Закрывать свои святилища и храмы перед союзниками афиняне не могли. Тем не менее, замкнутость афинских религиозных культов для инородцев и иностранцев строго сохранялась всегда. Инородцы и иностранцы могли наблюдать со стороны за обрядами поклонения Афине Парфенос (храм Парфенон) на Акрополе, но не могли участвовать в них. Они не могли участвовать в главном полисном празднике Афин – в Панафинеях, которые включали в себя спортивные состязания и проводились каждые четыре года с 566 года до н.э. до III века н.э.
Со временем к участию в Панафинеях стали допускать и даже привлекать метеков и официальных представителей полисов-членов Делосского морского союза. Роль метеков и иностранных гостей Афин (ксенов) в этой величественной церемонии была строго регламентирована. Метеки и иноземцы участвовали в качестве зрителей, почетных гостей и вспомогательных участников. Метеки во время Панафиней участвовали в праздничной процессии афинян, которая шла от Керамика через Агору на Акрополь к храму Афины Парфенос. Метеки вели жертвенных животных, несли гидрии (сосуды) с водой для культового омовения этих животных, несли зонты (!) для знатных афинянок, но не более того. Иноземцы, включая туристов (они были и тогда), могли наблюдать за процессией. Участие в Панафинеях представителей союзников Афин по Делосскому морскому союзу было обязательным. Они участвовали в процессии, неся дары Афине. Чаще всего, это был бык и полное вооружение воина-гоплита. Это превращало Панафинеи в яркую демонстрацию афинской гегемонии. Однако ни метеки, ни иноземцы не принимали непосредственного участия в культовых действиях. Они были исключены из самых сакральных и политически значимых актов Панафиней. Точно также в Афинах обстояло дело и с другими полисными религиозными праздниками и культовыми ритуалами.
В целом, афинские религиозные культы обладали непроницаемой этнической и полисной замкнутостью только в архаический период. Позднее все известные полисные святилища и храмы были открыты для посещения инородцев и иноземцев. Их даже стали допускать к участию в религиозных празднествах, но сами культы (их сакральное содержание) по-прежнему оставалось закрытым для всех неграждан.
Замкнутость религиозных культов в Спарте
У дорийцев, особенно в Спарте (Лакедомоне), существовала целая система этнически замкнутых святилищ и праздников, которые были инструментом поддержания племенной идентичности и солидарности. Особенность Спарты была в том, что этническая замкнутость спартанских культов дополнялась полисной замкнутостью и наоборот. Одной из причин этого было то, что в Спарте не существовало такого четкого разделения святилищ и храмов на этнические (общеионийские) и полисные.
Одним из важнейших этнических и полисных религиозных центров Спарты было святилище Аполлона Карнейского (Аполлона Бараньего) – Карнейон, находившееся рядом с городом. Аполлона Карнейского почитали как главного бога-покровителя всех дорийцев. Праздник Аполлона Карнейского – Карнеи – был главным общедорийским праздником Спарты. Он длился 9 дней. На это время в Спарте объявлялся «священный мир», и все спартанские войска должны были вернуться домой. Участие в ритуалах было правом и обязанностью спартанских граждан, которые, напомню, были дорийцами. Иониец-афинянин был бы двойным чужаком на Карнеях, во-первых, как инородец и, во-вторых, как гражданин чужого полиса, причем полиса, враждебного Спарте. Его присутствие на празднике было бы воспринято как сакральное осквернение – миазма (гр. μίασμα – загрязнение, скверна), способная навлечь гнев Аполлона на всех спартанцев и всех дорийцев.
Второе особо почитаемое святилище Аполлона находилось недалеко от Спарты – в Амиклах. Город Амиклы был древним ахейским городом, который долго сохранял свою независимость после дорийского нашествия. В городе с ахейских времен существовал культ героя Гиакинфа (гр. Ὑάκινθος), и проводились посвященные ему праздники – Гиакинфии. Культ Гиакинфа спартанцы связали с культом Аполлона и придали ему значение одного из основных полисных культов Спарты. Граждан Амиклов, которые после завоевания города получили статус периэков, допускали к культу, но на «расстояние вытянутой руки». Все ключевые ритуалы совершались только спартанскими гражданами и жрецами, причем только из определенных родов. Однако на Гиакинфии допускались и иноземцы, но только в качестве зрителей. Об их участии в отправлении культа не могло быть и речи.
Очень интересным было спартанское святилище Артемиды Орфии (Артемиды Лимнайской). Это было одно из важнейших полисных святилищ Спарты: в нем проводились обряды инициации спартанских юношей. Ритуалы, проводившиеся здесь, включая знаменитое бичевание юношей у алтаря Артемиды, были глубоко внутренним, я бы сказал «интимным», делом спартанской общины. Они были частью процесса воспитания и укрепления гражданского и племенного единства. Допуск сюда посторонних, особенно из какого-то враждебного полиса, был бы абсолютно немыслим, так как подрывал бы сакральную и социальную основу этого культа и всей системы воспитания граждан Спарты.
Еще одним очень важным для Спарты было святилище Посейдона на мысе Тенарон (Матапан). Мыс находится в крайней южной точке Пелопоннеса. Древние греки считали его входом в подземное царство Аида (брата Посейдона). Святилище было одним из древнейших и важнейших общелаконских святилищ, которое несомненно имело общегреческую известность и значение. В Святилище было убежище, в котором любой человек, включая беглых илотов, преследуемых периэков или спартанцев, а также и чужеземцев, мог найти гарантированную защиту. Кроме того, в Святилище был оракул, открытый для всех, кто нуждался в нем. Кстати, оракулы и убежища редко бывали полностью закрытыми для инородцев и иноземцев. Так что формально святилище Посейдона Тенаронского не было замкнутым этнически или политически, но спартанцы не допускали посторонних к управлению им. Святилищем управляли спартанские магистраты, скорее всего, эфоры или специально назначенные администраторы. Они контролировали финансы, культовые ритуалы и территорию святилища. В целом, Спарта использовала Тенарон как важный политический инструмент. Для нас Тенаронское святилище может служить примером того, как даже такой изолированный от всего мира древнегреческий полис, как Спарта, допускал заметную открытость культа ради политического использования его региональной и общегреческой известности.
Замкнутость религиозных культов в Аргосе
Аргос, второй крупнейший и сильнейший дорийский полис Древней Греции, имел собственное широко известное святилище Аполлона Ликейского, т.е. волчьего или Пифийского. Аргосцы были известны своей ксенофобией и нежеланием допускать чужеземцев к своим внутренним делам и тем более к религиозным культам. Культ Аполлона Ликейского был образцом этнической и полисной замкнутости, и участие в его жертвоприношениях и других ритуалах было привилегией только аргосских граждан. Присутствие инородцев и иноземцев и вообще неграждан при проведении каких-либо культовых действий категорически исключалось. Согласно преданию, любой чужак, вошедший в Святилище, приносился в жертву Аполлону Ликейскому.
Помимо святилища Аполлона Ликейского, в Аргосе существовало одно из древнейших и наиболее почитаемых святилищ в Древней Греции. Это было святилище Геры (Герайон) – богини-покровительницы Аргоса. Верховная жрица Геры была одной из самых важных фигур в Аргосе. Эта должность была наследственной. На нее могли претендовать только представители определенных аристократических родов Аргоса. К культу Геры аргосцы испытывали особенно трепетные чувства. Они считали культ Геры в их городе древнее и подлиннее, чем культы этой же богини во всех других городах Греции.
Однако у аргосцев возникала проблема: Герайон был очень популярным общегреческим святилищем, которое привлекало множество паломников со всей Греции. Аргосцы были экономически заинтересованы в их непрерывном притоке в город. С другой стороны, Гера была богиней-покровительницей Аргоса, и ее культ следовало изолировать от чужаков. Решалась эта проблема так: паломников пускали и в Святилище, и на праздники в честь Геры Аргосской в качестве зрителей, но не подпускали непосредственно к отправлению ее культа. При этом для чужеземцев, особенно из враждебного лагеря, культовые ритуалы, проводимые в честь Геры, были закрыты. Также во время главных празднеств в честь богини Геры в городе могли быть введены временные ограничения для иностранцев. Между прочим, это была распространенная практика в Греции (например, в Афинах на Панафинеях), чтобы обеспечить ритуальную чистоту города и безопасность проведения торжеств. Получалось, что формально аргосский Герайон был открыт для всех, но инородцев и иногородних не пускали дальше порога. И эта картина была стандартной для многих святилищ Древней Греции, которые имели или приобретали со временем общегреческое значение, с которым приходила не только известность, но и большие доходы, ради которых местные власти могли пойти на какую-то либерализацию режима святилищ.
Заключение
Видимо, в архаический период этно-племенная замкнутость религиозных культов была общим правилом для всей Древней Греции. Исключений было немного. В классический период инородцев начали пускать в святилища и храмы, и они получали возможность присутствовать в качестве наблюдателей в религиозных ритуалах практически по всей Греции. Их кое-где даже привлекали к ограниченному участию в них. Этого требовало расширение когда-то чисто этнических союзов за счет инородных полисов, а также приобретение местными святилищами и храмами регионального и даже общегреческого значения. Более того,2 в классический период это даже приветствовалось по политическим и экономическим причинам. Одним из наиболее эффективных способов защиты общегреческих святынь от этнической или полисной замкнутости и изоляции было создание надэтнических религиозных союзов – амфиктионий, которые брали на себя управление общегреческими святилищами в интересах всех греков. Между тем, жреческие коллегии и священнодействия всегда оставались закрытыми для инородцев. Местная знать не упускала из своих рук древние религиозные культы, которые всегда приносили доходы и давали власть над соплеменниками. Однако общая тенденция религиозного развития Древней Греции была направлена на полное устранение этнической замкнутости и формирование универсальных интернациональных культов. Но язычество не могло до конца освободиться от этно-племенного и полисного изоляционизма. Религия, в которой не было «ни эллина, ни иудея», появилась лишь тогда, когда вся Греция стала частью Римской Империи.