Павел Сергеевич и Трофим Иванович обсуждали текущие вопросы, а в холдинге Хаймана этих вопросов всегда было много: субподрядчики, тендеры, поставщики, вопросы с администрацией…, согласования… всё нужно было тщательно проверять и контролировать.
Глава 108
- У меня уже мозги кипят, - хлебнул воды Трофим.
- Ничего, скоро длинные выходные, отдохнёшь, - взглянул на него Анисимов.
- Да не похоже… Аркадий Борисович попросил за безопасностью детей присмотреть, - покачал головой Трофим.
- Ааа… не повезло. У него на редкость противные дети.
- Да?
- Ага. Избалованные. С самомнением. Высокомерные, – дал краткую характеристику Анисимов.
- И чё? Ремень и розги отдыхают? В воспитательных целях никто ими не пользуется, да?
- Ну, а ты как думаешь? – не смог удержаться, и прыснул от смеха Анисимов, представив всё негодование и удивление этих принцев и принцессы некоролевской крови. – Не. Нельзя.
- А жаль. Сейчас как-то детей неправильно воспитывают. Если воспитывают… Ремень по многим плачет, но... - развёл руки Трофим.
- Ну, что ж поделаешь? – Анисимов встал из-за стола, и приоткрыл окно, чтобы проветрить кабинет.
- Да. А я же и жить с избалованными всё это время в одном доме буду.
- Вдвойне тебе сочувствую. – Анисимов сел на своё место.
- Ладно. Друга науськаю, пусть он их воспитанием занимается. Где гавкнет, где тявкнет, где рыкнет…
- Как пастушья собака в стадо их собирать будет?
- Друг у меня охотничья так-то… Ладно. «Рекламная» пауза закончилась. Возвращаемся к работе, - Трофим взял в руки очередную папку.
**** ****
Личная жизнь Аркадия Борисовича была всегда настолько переплетена с делами холдинга, что Анисимов часто терялся, в определении границ пространства холдинга и личной жизни шефа. Но в последнее время изменилось многое, и в первую очередь - Хайман. И вот сейчас, он ехал в потоке машин к себе домой и задавал сам себе вопросы, ответы на которые он не знал.
«Борисыч что-то скрывает… Или не доверяет мне… Трофим тоже что-то не сильно разговорчив. Живут в одном доме, он ему уже детей доверяет, - какое-то чувство типа ревности укололо его, - наверняка они обсуждают многое… Пашка, сдаёшь ты позиции… Что же он скрывает? Люди из следственного комитета сегодня приезжали прямо в офис… Крапивин что-то молчит… Затишье перед бурей? Возможно. Главное, чтобы не сильно задело…»
**** ****
Ночь уже спустилась над Москвой, но столичная жизнь не утихала, а только набирала силу. Рестораны, бары, шумные клубы распахнули для посетителей свои двери. Темнота, жаждущая тишины, пряталась от света уличных фонарей, подсветок витрин, светящихся окон и развешанных повсюду гирлянд, ища себе укромное место. Но её тишину то тут, то там нарушала веселящаяся молодёжь, влюблённые пары, спешащие по своим делам редкие прохожие и страдающие бессонницей пенсионеры.
Аркадий Борисович, после работы в своём домашнем кабинете, наконец, поднялся в спальню. Бросив телефон на кровать, и сняв с уставших ног домашние мокасины, он прошёлся босиком по мягкому ворсистому ковру, остановился у большого панорамного окна и, отодвинув рукой штору, посмотрел на безоблачное тёмное небо и плывущую луну.
«Совсем не как в деревне…, звёзд не видно…, - подумал он, долго не отводя взгляда от неполного диска луны. Потом он, вздохнув, отпустил штору и, вернувшись к кровати, сел. Спать совсем не хотелось. – Не как в деревне…, там бы уже десятый сон смотрел…, - поймал он промелькнувшую в его сознании мысль. – Мм-да…, вот разгребу дела и приведу себя в форму на тренажерах», - планировал он мысленно свои дела и действия.
Раздавшийся звонок телефона вывел его из задумчивости. Аркадий Борисович взглянул на экран.
- Соня? Так поздно? Хотя это только у нас поздно, - пробормотал он и ответил, - Алло. Привет, малышка!
- Привет, пап! – Услышал он тоненький детский голос дочери. – Пап, я вчера у тебя не спросила…, - Соня немного замешкалась, подбирая слова.
- О чём, доченька? - поинтересовался Аркадий Борисович.
- Где мы Новый год встречать будем?
- Я пока не решил, - признался Аркадий Борисович. - А где ты его встречать хочешь? – задал он опрометчиво вопрос дочери и тут же получил ответ.
- В горах! Там снег, ёлки, много подарков …, санки, лыжи…, - ни на секунду не задумываясь, ответила Сонечка. – Давай, поедем в Альпы! Я, ты и мама, - предложила она. – Будет хорошо! Как тогда, помнишь? А то я уже забыла, как кататься на лыжах, - тараторила Сонечка, не давая отцу даже вставить слово. – Мама согласна! Я с ней говорила. Она сказала, что ты всё можешь устроить, что есть ещё время…
В последних словах высказанной дочерью просьбы Аркадий Борисович явно услышал капризные нотки. «Ведёт себя точно так же, как Гелька», - мелькнула мысль у Аркадия Борисовича. – Ну, Гелька. Так не получается, решила подкатить с помощью дочери…, ну...», - он мысленно выругался и сжал пальцы в кулак.
- Значит, ты в горы поехать хочешь? - спросил он дочь.
- Да. В Альпы! Там можно и на санках, и на лыжах кататься. Будет хорошо! Ты, я, мама…, - снова повторила Сонечка.
- Дочь, а как же братья? Ты с ними уже согласовала свою просьбу? – поставил ребром вопрос Аркадий Борисович.
- Нет. Я с ними ничего не обсуждала, - замешкалась на секунду Сонечка, но тут же собралась и ответила. - Но мы же в прошлый раз не брали их с собой, и в этот не возьмём. Обойдутся! – заявила она. – И вообще, я меньше их, а младшим нужно уступать всегда и везде, - заявила она, торжествующим голосом.
Аркадий Борисович понял, что убеждать дочь в том, что она неправа, не имеет смысла.
- Ну, хорошо, хорошо, я посмотрю, что можно сделать, - ответил он. – Всё, дочь, прощаемся. Мне звонят по другой линии, - соврал Аркадий Борисович. Продолжать этот бессмысленный разговор он не хотел. Не хотел он и ничего делать из того, что просила дочь. Он знал, что даже если бы он и захотел организовать поездку в Альпы, у него бы не получилось. Но расстраивать дочь он не стал.
- Чмоки-чмоки, папочка, - сказала Сонечка и отключила связь.
- Ну, Гелька, чему ты ребёнка учишь? Что ты устраиваешь? Разлад между детьми? - отбросил он с негодованием телефон от себя в сторону. - Ты ещё у меня и за это ответишь..., - выругался он грязно.
Звонить в таком расположении духа Ромке он не стал.
Его мысли вернулись к анонимному письму, телефону, переданному Роману Андреевичу, и к Илоне. Он встал с кровати, прошёлся несколько раз туда-сюда по спальне и, чувствуя, что всё равно не уснёт, решил прогуляться по саду.
Он надел тёплый комбинезон, свитер, шапку, куртку, тёплые ботинки, и выйдя из своей спальни, тихонько свистнул. Он слышал, как заскулил Друг, а потом открылась дверь гостевой комнаты.
- Ну, что, пойдём? Давно мы с тобой не гуляли, - погладил Аркадий Борисович собаку.
Вскоре они были уже на заснеженной лужайке. Аркадий Борисович бросал палки, играя с собакой.
«Друг спас тебя, Борисыч. Поиграй. Может, посмотришь с другой стороны, мыслишки в порядок приведёшь…», - думал Трофим, наблюдая за их игрой из окна гостевой комнаты.
Прогулка длилась долго. Два часа Аркадий Борисович вместе с собакой бродил по освещённым фонарями тропинкам своего сада. В особняк он вернулся в полной решимости принять участие в передаче «Тёрка».