Часть первая: Пришёл с планом и с надеждой
Его зовут Юрген. Люди в селе зовут его Юра, потому что произносить "Йюрген" сложновато, да и Юра — это как-то ближе, человечнее. Ему сорок пять лет, и он выглядит как тот, кто в жизни следовал плану: аккуратно, без спешки, с расчётом на успех.
Приехал он в село Лугово не просто так. Женился на русской девушке Маше, она настояла вернуться на родину, и Юрген решил: хорошо, давайте попробуем. Продал свой ресторан в Дюссельдорфе, собрал накопления, взглянул на карту и подумал: "В России огромный неиспользованный потенциал. Давайте я помогу селу."
Позже выяснилось, что "помощь" — это совсем не то, что он себе представлял.
Часть вторая: 47 страниц немецкой логики
До приезда в село Юрген сидел в квартире, пил кофе и писал бизнес-план на 47 страницах. На немецком языке, разумеется. В плане было всё:
Меню. Пять основных блюд, каждое с точным описанием: "Шницель по-баварски, 180 граммов говядины, класса А, кухня температурная 72 градуса". Рядом — калории, белки, жиры, углеводы. Юрген озаглавил раздел "Физиология питания: научный подход".
График работы. Кафе открыто с 10:00 до 18:00 в будни. В выходные — с 11:00 до 17:00. Обеденный перерыв для персонала (обязательный!) с 14:30 до 15:00. Ровно 30 минут. Даже медитировать нужно быстро.
Цены. Все рассчитаны до копейки. Себестоимость + 40% прибыль + 5% на "форс-мажор". Шницель — 580 рублей. Борщ — 240. Компот — 65. Ни рубля больше, ни копейки меньше.
Чистота. Полы моются каждые два часа. Столы протираются после каждого гостя. Ножи хранятся в специальных чехлах — потому что что может быть хуже, чем нож без чехла?
Парковка. Три места, разграфлены белыми линиями с точностью до сантиметра. Таблички с номерами 1, 2, 3. Каждому месту — свой "класс" автомобиля.
Маша прочитала этот план один раз и сказала спокойно: "Юра, тебе надо привыкнуть к России".
Часть третья: День открытия. Первая встреча с реальностью
В первый день Юрген встал в пять утра, проверил всё ещё раз (хотя проверял уже сорок семь раз накануне), сварил свежий кофе и улыбнулся в зеркало.
К десяти утра кафе было идеально готово. Полы сияли. Меню (ламинированное, с идеальными краями) лежало на каждом столе.
В 10:05 вошла первая посетительница — бабушка Клава.
"Привет, сынок! Это кафе?" — спросила она, хотя видно было, что кафе.
"Да, добро пожаловать!" — воскликнул Юрген.
Клава подошла к меню, прочитала про шницель, задумалась.
"Юра, а борщик-то ты не варишь? Хороший такой, со сметаной, чтобы густой был?"
"Борщ есть в меню, позиция два, 240 рублей," — ответил Юрген, указывая пальцем.
"Нет, я про хороший борщ. Мне подруга в Москве говорила, что её внучка варит борщ с говядиной и черносливом. Может, ты так готовить будешь?"
Юрген посмотрел на меню, потом на бабушку.
"Бабушка, в моём меню борщ — это борщ. Если вы хотите другой борщ, пожалуйста, идите в другое кафе," — ответил он вежливо, но твёрдо.
Клава ушла, покачивая головой.
Часть четвёртая: Вторая неделя. Поставщики и философия
"Когда будет капуста?" — спросил Юрген у Сергея, местного поставщика.
"Ну, капуста будет, когда созреет," — ответил Сергей, спокойно грызя семечки.
"Но когда конкретно? Понедельник? Вторник? Я должен планировать меню на неделю," — настаивал Юрген.
"Слушай, ты что? Капуста — она когда созреет. Может, завтра. Может, неделю ещё ждать. Земля — она не немецкая, ей пофиг на расписание," — ответил Сергей с философским спокойствием.
Юрген три минуты молчал, пытаясь понять эту логику.
"Маша, тут вообще система есть?" — спросил он вечером.
"Система есть. Система — это "завтра посмотрим"," — ответила Маша.
Часть пятая: Третья неделя. Демография и разочарование
После открытия выяснилось, что люди едят совсем не то, что писал Юрген.
Никто не заказывал "Гуляш по-венгерски". Все просили: "Юра, дайте нам пельменей! И со сметаной, побольше!"
Юрген:
"В меню нет пельменей."
Клиент:
"Как это нет? А почему?"
Юрген:
"Потому что я не считаю пельмени полноценным блюдом для кафе. Это фастфуд."
Клиент молчал, потом спросил:
"А хлеб есть?"
"Есть, хлеб отдельно, сорок рублей," — ответил Юрген.
"Да ладно! Я раньше в столовой хлеб совсем бесплатно ел!"
И вот Юрген узнал, что его цены (которые он столько раз пересчитывал!) выглядят высокими. Борщ за 240 рублей — это дорого. Люди привыкли платить 100, максимум 120. Чай с булкой — 100 рублей, всё вместе.
Часть шестая: Вторник — банкротство дня
Однажды во вторник в кафе не пришёл никто.
Юрген сидел за стойкой, смотрел на часы. В 18:00 закрыл кафе (ровно в 18:00, как и положено, хотя мог бы закрыться в 17:55 — клиентов не было).
"Маша, почему никто не пришёл?" — спросил он, когда пришла домой.
"Потому что в субботу люди идут в банк, снимают деньги, потом в магазин, могут зайти и в кафе. А во вторник... во вторник просто никто не ходит в кафе. . В кафе только приезжие, да и то их немного. А местные дома едят обычно," — объяснила Маша.
"Но это неоптимально!" — воскликнул Юрген.
"Это нормально. Вот в субботу придут. Или в пятницу. Не переживай," — утешила его Маша.
Часть седьмая: Соседи и коллективная воля
Потом соседи начали приходить с "предложениями".
"Юра, суп-то ты варишь? Суп же самое здоровое!"
"Юра, а водку и пиво ты продаёшь? Может, за кружкой пива приходить станем?"
"Юра, а не готовишь ли ты щи? Щи люблю больше, чем борщ!"
Это был старик Иван, и его слова вызвали смех даже у Юргена. Щи и борщ — это не конкурирующие блюда, это разные вещи.
Юрген начал делать изменения. Добавил суп. Щи. Окрошку на лето. Несколько гарниров. Пельмени (в конце концов).
Меню, которое было совершенно и идеально спланировано, начало расти. Медленно, но верно.
"Маша, это вышло из-под контроля," — сказал Юрген, листая расширенное меню.
"Это нормально. Теперь у тебя настоящее русское кафе," — ответила Маша.
Часть восьмая: Деньги, долги и философия доверия
Потом Юрген заметил, что люди часто приходили без денег.
"Юра, дай мне в долг. Завтра отдам. Честное слово!"
"Я не даю в долг. Это против моего принципа," — отвечал Юрген, указывая на вывеску "Без кредита".
"Юра, не будь немцем!" — смеялась его постоянная клиентка Маруся.
Потом Юрген понял, что нужно как-то живить людей. Он начал давать в долг. Завел специальную тетрадь.
Через месяц там было 47 строк.
Через два месяца — 89 строк.
Оказалось, что из этих 89 человек 34 либо уехали, либо забыли про долг совсем.
Юрген пришел в ужас. Это была катастрофа его финансовой системы.
"Маша, это невозможно! Это же... это же хаос!"
"Юра, это деревня. Люди платят потом. Когда пройдёт зарплата, когда продадут огурцы, когда внучка приедет. Жди просто," — ответила Маша.
Юрген начал быть помягче с долгами, но внимательнее — вел записи, напоминал вежливо, иногда спускал долг как благотворительность.
Часть девятая: Месяц шестой. Как он меняется
К концу полугода Юрген понял: либо он остаётся честным немцем и закрывает кафе, либо он учится быть гибким.
Он выбрал третий путь: остаться честным немцем, но впустить внутрь немного русской логики.
Теперь Юрген:
✓ Открывает кафе "примерно в десять" (иногда в 10:15, если пил кофе дома)
✓ Закрывает "примерно в шесть" (иногда в 18:30, если пришли последние гости)
✓ Иногда готовит блюда, которых нет в меню ("Маша сказала, надо готовить — я готовлю")
✓ Готовит борщи разными способами — с черносливом, без, со сметаной, с говядиной, со свининой и даже без мяса
✓ Даёт в долг, но тщательно считает и помнит
✓ Улыбается, когда просят скидку, и иногда даёт
✓ Перестал считать калории в каждом блюде
Но при этом Юрген остался немцем:
✓ Полы моются каждые два часа
✓ Таблички на парковке остались (хотя люди их не очень соблюдают)
✓ Меню написано на русском, ясно и чётко
✓ Он всё ещё считает деньги правильно и не теряет больше, чем может позволить
✓ Чистота на кухне — святое
Часть десятая: Один год спустя. "Кафе 'Юрген'" — место, где живёт село
Сегодня "Кафе 'Юрген'" — самое популярное место в Лугово. Люди приходят сюда не потому, что еда немецкая (хотя немецкий шницель здесь делают честно), а потому, что еда вкусная, приличная по цене, и здесь тебе не откажут, если ты пришёл с внуком и попросил что-нибудь полегче.
На стенах висят фотографии Дюссельдорфа и немецких пейзажей (потому что это дом Юргена), но рядом — фотографии села, его соседей, той самой бабушки Клавы, которая первой вошла в кафе и не поверила в борщ.
Маша беременна. Она говорит, что хочет, чтобы ребенок вырос русским человеком, но с немецкой пунктуальностью в расчётах и немецкой честностью в словах.
Юрген согласился.
Кафе расширяется. Юрген думает об открытии филиала в соседнем селе, но теперь он уже готов к тому, что:
— График будет "примерно";
— Люди приходят не тогда, когда открыто, а тогда, когда им надо;
— Система работает по принципу "посмотрим, как пойдёт";
— Порядок и гибкость — это не враги, а партнёры.
"Я понял, — сказал он недавно Маше, — что немец, который приходит с идеалами в Россию, либо сходит с ума, либо становится лучше. Я выбрал второе."
Маша улыбнулась и пошла варить пельмени — их только что заказали.
Эпилог: О чём эта история
Эта история — не о том, что один из них прав, а другой нет. Это о том, как два разных взгляда на мир сталкиваются и, если не сломаются, создают что-то новое.
Немец приходит с правилами, русский — с гибкостью. Правило создаёт порядок, гибкость создаёт выживание.
Вот Юрген в своём кафе, где полы моют каждые два часа, а борщ варят так, как просит клиент, — это уже не совсем немец и не совсем русский. Это то, что получается, когда две культуры не воюют, а танцуют вместе.
И лучший борщ — это борщ, который варили с пониманием.
Пожалуй, я бы не смог держать точку общепита, а вы?)
Ставьте лайк, комментируйте, подписывайтесь на канал -- здесь будет много интересного!