Однажды благочестивая женщина по имени Параскева поделилась удивительной историей о посмертных мытарствах своего мужа. Сама же история была записана в тетради в 1994 году в Псковском районе известным старцем Валентином Мордасовым. Батюшка многое собственноручно записывал и его тетради по сей день служат для многих душеполезным чтением, приводящим к принесению покаяния Господу.
Рай и ад
«Как-то раз в 1916 году мой муж Димитрий, задремав, перенесся в загробный мир. Он так описывал свое видение: «Явились ко мне и сказали:
— Твой час настал.
— Нет, я не готов умирать, ведь у меня жена и маленький сын! — возразил я.
— Когда умрешь, ты их забудешь, — ответили мне.
И тут я почувствовал, как жизнь покидает меня. Так я и умер. Рядом со мной оказался проводник.
— Что ж, теперь в путь, — сказал он и повел меня за собой.
Вскоре мы увидели огромную гору песка, вокруг которой толпилось множество людей. Они, словно дети, перебрасывали песок друг другу, и пот лился с них ручьями. Я поинтересовался:
— За что они так страдают?
— При жизни им всегда было мало, и они присваивали чужое. Теперь же они мучаются, отталкивая друг от друга богатство, которое стало им не нужно, — объяснил проводник.
Мы пошли дальше и подошли к рвам, доверху заполненным людьми. Они со стоном тянули руки вверх и молили:
— Спасите нас, вытащите отсюда!
Но мой спутник отвечал:
— Еще не пришло время.
Через ров были переброшены две тонкие жерди, по которым нам предстояло пройти. Я испугался, что они сломаются, но проводник ободрил меня:
— Иди смело, не бойся.
И мы с легкостью перебрались на другую сторону. Я обратился к нему с просьбой:
— Хотелось бы мне повидать отца и двух моих сыновей.
— Отца ты увидишь, а мальчиков тебе видеть еще рано, — ответил он.
Он подвел меня к морскому берегу и сказал:
— Смотри туда, и узришь своего отца.
Я вгляделся и увидел быстро приближающийся плот, на котором стоял мой отец. Он выглядел очень изможденным. Мне стало его невыносимо жаль, и я крикнул:
— Отец, дай мне руку!
— Нет, сынок, я смогу сойти на берег лишь тогда, когда истлеют эти веревки, — ответил он.
Тут я заметил, что все его тело опутано веревками. Плот начал удаляться, а я спросил у проводника:
— За что он так страдает? Ведь он был добр к нищим, подавал милостыню и давал им кров.
Проводник пояснил:
— По праздникам он всегда ловил и продавал рыбу, вместо того чтобы посвящать эти дни Господу, как и положено верующим.
Затем мы вошли в какой-то большой сад. Там было так прекрасно, что не хотелось ни есть, ни пить, а лишь любоваться этой красотой. Вот он, настоящий рай! Я увидел там много молодых мужчин и спросил у проводника:
— Почему там пожилые и старые так мучаются, а здесь молодые наслаждаются покоем?
Он ответил:
— Это православные воины, павшие на войне, которые не хулили Бога и чтили Церковь. За это им здесь дарован покой.
Наконец, мой проводник подвел меня к краю пропасти и столкнул вниз. В тот же миг я пришел в себя. Долго еще я не мог оправиться от ужаса и даже пошевелиться».
О покаянии
Отец Валентин размышлял:
– Заимствовавшие свой образ мыслей о добродетелях и правилах жизни из романов и других душевредных еретических книг не могут иметь истинного покаяния: многие смертные грехи, ведущие в ад, признаются ими за ничтожные, извинительные погрешности, а лютые греховные страсти – за легкие и приятные слабости; они не страшатся предаваться им перед самыми смертными вратами. Неведение христианства – величайшее бедствие!
Господь призывает человека к покаянию и спасению до последней минуты его жизни. В эту последнюю минуту еще отверсты двери милосердия Божия всякому, толкущему в них. Никто да не отчаивается! Доколе не закрыто поприще, действителен подвиг. Последние минуты человека могут искупить всю жизнь его. В Египте некоторая девица, именем Таисия, оставшись сиротой после родителей, умыслила обратить дом свой в странноприимницу для скитских иноков. Прошло много времени, в которое она принимала и успокоивала отцов. Наконец ее имение истощилось. Она начала терпеть недостаток. С ней познакомились неблагонамеренные люди и отвратили ее от добродетели; она начала проводить худую жизнь, даже развратную. Отцы, услышав это, очень опечалились. Они призвали авву Иоанна Колова и сказали ему: «Мы слышали о сестре Таисии, что она расстроилась. Когда была она в состоянии, показывала нам свою любовь: и мы ныне покажем нашу любовь к ней и поможем ей. Потрудись посетить ее и, по премудрости, данной тебе Богом, устрой ее.
Авва Иоанн пришел к ней и сказал старице, стоявшей на страже у ворот, чтобы она доложила о нем госпоже своей. Она отвечала: «Вы, монахи, поели все имение ее». Авва Иоанн сказал: «Доложи ей, я доставлю ей большую пользу». Старица доложила. Юная госпожа сказала ей: «Эти иноки, постоянно странствуя при Черном море, находят жемчуг и драгоценные камни; поди, приведи его ко мне». Авва Иоанн пришел и сел возле нее. Воззрев на лицо ее, он преклонил главу и начал горько плакать. Она сказала ему: «Авва, что ты плачешь?» Он отвечал: «Вижу, что сатана играет на лице твоем, и как мне не плакать? Чем не понравился тебе Иисус, что ты обратилась на противные Ему дела?» Она, услышав это, затрепетала и сказала ему: «Отец! Есть ли для меня покаяние?» Он отвечал: «Есть». «Отведи меня, куда хочешь», – сказала она ему и, встав, пошла вслед за ним. Иоанн, заметив, что она не распорядилась, даже не сказала ни одного слова о доме своем, удивился. Когда они достигли пустыни, уже смеркалось. Он сделал для нее возглавие из песка, такое же другое, в некотором расстоянии, для себя. Оградив ее возглавие крестным знамением, сказал: «Здесь усни». И он, исполнив свои молитвы, лег спать.
В полночь Иоанн проснулся, – видит: образовался некий путь от того места, где почивала Таисия, до неба; Ангелы же Божии возносят ее душу. Он встал и начал будить ее, но она уже скончалась. Иоанн повергся ниц на молитву и услышал глас: «Един час покаяния ее принят паче долговременного покаяния многих, не оказывающих при покаянии такого самоотвержения» (Патерик Скитский). «Господи! Для рабов Твоих, – говорит святой Василий Великий, – разлучающихся с телом и приходящих к Тебе, Богу нашему, нет смерти, но преставление от печального на полезнейшее и сладостнейшее, и на упокоение и радость» (Молитва на вечерне Пятидесятницы. Требник).
Точно, в собственном смысле разлучение души с телом не есть смерть; оно – только последствие смерти. Есть смерть несравненно более страшная! Есть смерть – начало и источник всех болезней человека, и душевных и телесных, и лютой болезни, исключительно именуемой у нас смертью. «Истинная смерть, – говорит преподобный Макарий Великий, внутрь в сердце сокровенна, и чрез тую внешний человек жив умер. Аще кто в тайне сердца от смерти к жизни прешел, сей воистину живет вовеки, и к тому не умирает. Хотя же таковых тела на некое время и разлучаются от душ, но, однако, освященная суть, и со славою восстанут. Сего ради и сном смерть святых именуем» (Слово 1-е, гл. 2, по изд. 1833 г.
Слава Богу за всё!