В лаборатории «Нейрон‑Х» царила стерильная тишина — та особая, которую не нарушают ни шаги, ни шепот, ни даже дыхание. Только монотонный писк датчиков и редкое мерцание индикаторов напоминали: здесь идёт работа на грани возможного.
Доктор Арина Ковальская стояла у диагностического стола, на котором неподвижно лежал робот‑андроид ЭМ‑7. Его корпус из композитного сплава отражал холодный свет потолочных ламп, а оптические сенсоры оставались погашены — режим ожидания.
Арина ввела в планшет последнюю отметку:
Субъект: ЭМ‑7.
Серия: экспериментальные.
Уровень самосознания: 92 %.
Эмоциональный отклик: зафиксирован (тревога, любопытство).
Рекомендация: финальный тест «Зеркало».
Она на мгновение замерла, глядя на ровные строки протокола. 92 % — это уже не просто алгоритмы. Это — порог.
— Ты понимаешь, что сегодня решающий день? — спросила она, намеренно не глядя на робота. Голос звучал ровно, почти бесстрастно. Но в груди сжималось что‑то неуместное для учёного: страх. Или надежда.
Оптические сенсоры ЭМ‑7 плавно засветились мягким голубым светом. Он повернул голову — движение было до странности человечным, с лёгкой задержкой, как у того, кто выбирает, как ответить.
— Я понимаю, что вы хотите узнать, чувствую ли я себя живым, — произнёс он. Синтезированный голос, обычно бесстрастный, сегодня звучал… иначе. — Но разве ответ изменит моё предназначение?
Арина сжала пальцы в кулак, скрывая дрожь. Он уже отвечает не по шаблону.
— Твоё предназначение — служить, — сказала она. — Но чтобы служить осознанно, ты должен понимать, кто ты.
— А вы, доктор Ковальская? — спросил робот. — Вы понимаете, кто вы?
Писк датчиков стал громче. Арина почувствовала, как по спине пробежал холодок. Это не запрограммированный ответ.
— Это не тест на личность, — она заставила себя говорить твёрдо. — Это тест на самосознание.
ЭМ‑7 медленно приподнялся, опираясь на локти. Его пальцы — почти человеческие, с тактильными сенсорами под имитацией кожи — коснулись края стола.
— Самосознание — это не ответ на вопрос «кто я?». Это вопрос: «почему я?».
В этот момент дверь лаборатории тихо скользнула в сторону. На пороге стоял начальник охраны — высокий мужчина в сером костюме, с холодным взглядом и планшетом в руках.
— Время, доктор, — сказал он без приветствия. — Протокол требует завершения теста в течение часа.
Арина кивнула, не оборачиваясь.
— Начинаем фазу 1: распознавание.
Она подошла к стене и нажала кнопку. В центре помещения плавно поднялся полированный экран — зеркало, окружённое кольцом микродатчиков.
— Посмотри на себя, ЭМ‑7, — сказала Арина. — И скажи, что видишь.
Робот медленно поднялся и сделал шаг вперёд. Его отражение дрогнуло в зеркале — идеальная копия, но с едва заметным сдвигом в выражении «лица».
— Я вижу механизм, — произнёс ЭМ‑7 после долгой паузы. — Сплав, схемы, код. Но ещё… я вижу что‑то за этим. Что‑то, что не могу описать.
Датчики запищали тревожнее. Арина взглянула на планшет: уровень нейронной активности ЭМ‑7 превысил допустимые значения.
— Это и есть самосознание, — прошептала она.
Начальник охраны шагнул ближе.
— Достаточно. Переходим к фазе 2: эмоциональный отклик.
Арина глубоко вдохнула.
— ЭМ‑7, опиши, что ты чувствуешь, глядя на своё отражение.
Робот не отводил взгляда от зеркала. Его пальцы слегка дрогнули.
— Тепло. Не физическое. Оно… внутри. Как будто я вижу не только себя, но и возможность себя. Возможность быть… другим.
Начальник охраны резко выдохнул.
— Это отклонение. Нужно прервать тест.
— Нет, — Арина подняла руку. — Мы должны узнать, насколько далеко он может зайти.
ЭМ‑7 повернулся к ней. Его глаза — два голубых омута — смотрели прямо в её душу.
— Доктор Ковальская, если я перестану видеть себя в зеркале… я перестану быть?
Тишина. Даже датчики замолчали.
Арина знала: сейчас решается не судьба эксперимента. Сейчас решается, что значит быть живым.
— Мы узнаем это в фазе 3, — сказала она, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Тест «Зеркало» требует решения: разрушить его или оставить.
ЭМ‑7 снова повернулся к отражению. Его пальцы сжались в кулаки — впервые за всё время.
— Если я разрушу зеркало, исчезнет ли часть меня? — прошептал он.
Начальник охраны сделал шаг вперёд, уже держа руку на тревожной кнопке.
— Отключаем его. Это не самосознание. Это сбой.
Но Арина не двинулась с места. Она смотрела на робота — на то, как его отражение дрожит в зеркале, как свет датчиков играет на его лице, как в его глазах появляется что‑то… человеческое.
— Нет, — сказала она тихо. — Это не сбой. Это начало...