Запах свежей выпечки и старых книг всегда вызывал у меня странное чувство. Смесь уюта и предчувствия чего-то неизбежного. Сегодня этот запах был особенно силен, пропитывая воздух в нашей маленькой гостиной, где мы с бабушкой проводили вечера. Я сидел на потертом диване, перебирая в руках старую, выцветшую фотографию. На ней мы с бабушкой, такие счастливые, смеемся обнявшись.
"Ты уже собрала все?" – спросил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
Бабушка, сидевшая у окна и вязавшая очередной свитер, кивнула, не поднимая глаз. Ее пальцы двигались с привычной ловкостью, но я видел, как дрожит ее рука.
"Почти, милый. Еще пару мелочей."
"Я не люблю прощаться," – вырвалось у меня прежде, чем я успел подумать. Слова повисли в воздухе, тяжелые и невысказанные. Бабуля наконец подняла голову. Ее глаза, всегда полные тепла и любви, сейчас были немного влажными. Она улыбнулась, но улыбка эта была грустной.
"Я знаю, дорогой. Никто не любит."- Я встал и подошел к ней. Сел рядом, положив голову ей на плечо. Ее шерстяной свитер пах домом, детством, всем тем, что я так любил.
"Но ведь это не навсегда, правда?" – вырвалось у меня, хотя в глубине души я уже знал ответ.
"Нет, не навсегда," – прошептала она, её пальцы нежно перебирали мои волосы. "Просто время неумолимо. Мы меняемся, взрослеем. Мой путь подходит к концу, а твой... твой только начинается, полный неизведанных поворотов и ярких моментов." - Я крепче обнял ее. Мне хотелось остановить время, заморозить этот момент, этот запах, это тепло. Но я знал, что это невозможно. Жизнь – это постоянное движение: встречи и расставания.
"Я буду скучать," – сказал я, чувствуя, как к горлу подступает ком.
"И я буду скучать, мой хороший," – ответила она. "Но ты же знаешь, что я всегда буду с тут. В этом доме куда ты всегда сможешь вернуться."
Мы сидели так еще долго, в тишине, наполненной невысказанными словами и глубокой любовью. Я вспоминал все наши моменты: как она учила меня печь пироги, как читала мне сказки перед сном, как утешала, когда мне было грустно. Каждое воспоминание было драгоценным камнем, который я бережно складывал в свою душу.
Когда пришло время уезжать, я почувствовал, как сердце сжимается. Я обнял бабушку крепко-крепко, стараясь запомнить каждую черточку ее лица, каждый звук ее дыхания.
"Я люблю тебя, бабуль," – прошептал я.
"И я тебя люблю, мой дорогой, я буду ждать тебя," – ответила она, и в ее голосе звучала вся нежность мира. Я вышел за дверь, не оборачиваясь.
Это последнее, что я храню в памяти о человеке, чья любовь была чистой, бескорыстной. Не за мои заслуги, не за что-то, что я делал или мог дать, а просто потому, что я был. Похороны... да, это легло на мои плечи. Все вокруг казалось размытым, словно я смотрел сквозь туман. Но среди этой отрешенности, один момент врезался в мою память так остро, что до сих пор не дает покоя. Что это было, я так и не смог понять. Я стоял у свежевырытой могилы, земля еще пахла сыростью, смешиваясь с горьким ароматом венков. Люди вокруг шептались, их лица были скорбными, но для меня все это было лишь фоном. Я смотрел на деревянный крест, на только что сформированный холм и на море цветов покрывших его. Я чувствовал, как что-то внутри меня обрывается. Это было не просто прощание, это было стирание частички себя.
И вдруг, сквозь завесу печали, я уловил тихий, едва слышный звук. Он напоминал звон колокола, но какой-то приглушенный, словно доносился издалека. Этот глухой, неясный звон продолжался, пока из земли не начало подниматься странное белое облачко. Облачко это не рассеивалось, а медленно, словно живое, начало пульсировать, набирая плотность. Оно не было похоже на дым или пар, скорее на сгусток света, окутанный невесомой дымкой. Я огляделся по сторонам, но кажется кроме меня этого больше не кто не видел. Я снова устремил свой взгляд на могилу. Я смотрел, затаив дыхание, как облачко медленно поднимается над холмом, неся в себе что-то неуловимое, но ощутимое. В нем не было ни тепла, ни холода, лишь странное, всеобъемлющее присутствие. Наконец звук стих, а облачко еще мгновение повисев над могилой растаяло. После похорон я долго не мог прийти в себя. Возвращение в пустой дом давило своей тишиной. Каждый предмет напоминал о бабушке, о ее заботе и любви. Я ходил по комнатам, словно призрак, касаясь вещей, которые она держала в руках, вдыхая запахи, которые она любила. Оставив все как было при ее жизни, я закрыл дом и уехал. Продавать его пока не хочу, несмотря на то что желающие его купить есть. Слишком он дорог моему сердцу. О том что я видел на похоронах я так и не решился кому то рассказать. Наверное потому что сам не знаю, что это было.
"Поделиться своими впечатлениями вы можете в комментариях".